Фактор беспокойства - Алексей Ковригин

но и «народные» песни, в том числе собственноручно написанную компиляцию из народных песен «Вдоль по Питерской», ставшую его «визитной карточкой».

Мне повезло ещё и в том, что сам Артуро Тосканини относится как раз к тем дирижёрам-универсалам, что с лёгкостью могут дирижировать как симфонический концерт, так и оперу и, как теперь выяснилось, мюзикл тоже. Пусть газеты по-прежнему пишут, что «Нотр Дам» — это опера, правда в последнее время всё чаще склоняясь к мысли что всё-таки оперетта, но на самом деле это не так. В Опере главенствует в первую очередь музыка. Драматургия и хореография стоят на втором плане. Арии певцов лишь красиво оттеняют и дополняют музыкальные вариации. Действия актёров на сцене в основном статичны и заключены в принятии правильных и красивых поз. Убери из «Аиды» музыку и всё действие рассыплется на множество мелких разнородных кусочков, мало связанных друг с другом.

В Оперетте немного иначе. К исполнению арий по-прежнему предъявляются требования высокого оперного искусства, но уже не требующего такого филигранного владения вокалом как в опере. Помимо владения голосом от вокалистов теперь ждут навыков незаурядного актёрского мастерства, так как хореография и драматургия начинают занимать равное с музыкой место. Появляется «сюжетная линия» на которую как жемчужины на нить начинают нанизываться ранее разрозненные музыкальные фрагменты. Но в сценах ещё хватает и самостоятельных музыкальных «вставок» в виде танцев или арий, никак сюжетно не связанных с главным действием. Убери из оперетты музыку, и получишь спектакль. Да, довольно тусклый, маловыразительный и непривлекательный, но уже цельный. С сюжетом и героями действия которых понятны и без музыкального сопровождения.

Совсем другое дело — Мюзикл. Сам жанр зародился именно здесь, в США, и совсем недавно, как дальнейшее развитие музыкального спектакля. А так как это в первую очередь всё-таки спектакль, то и драматургия с хореографией выходят на первое место. Но именно синтез с музыкой, органично вплетённой в сюжет и ставшей неотделимой от действия на сцене принесло этому жанру такую популярность в моём мире и сейчас завоёвывает сердца публики в этом. Только такое вот пение Эсмеральды, что сейчас слышу со сцены, вряд ли сможет кого-то «завоевать».

Прослушивая пение солистки одновременно иронично посматриваю на Шуберта, сидящего рядом со мной в партере и усиленно делающего вид, что он ничего вокруг не замечает и всё его внимание полностью поглощено только певицей. Ну да, сам-то по себе голосок довольно-таки неплох, конечно ничего сверх выдающегося на фоне того что я уже сегодня успел услышать, но «для сельской местности» сойдёт. Очень мелодичный, высокий, чистый, немного «детский», но если чуть-чуть понизить его тональность, то вполне подходящий. Вот только слишком уж смущают меня его интонации. Этакая смесь «клезмерских мотивов с джазовым уклоном», что для самой исполнительницы видимо вполне естественно, так как она явно является соплеменницей Джейкоба и, по-видимому, страстной поклонницей джаза.

Певица выглядит совсем юной, вряд ли старше героини своей роли, скорее даже младше, но это несущественно. Немного грима, парик или более «пышная» причёска, слегка визуально увеличить грудь и бёдра с помощью специальных накладок, а это вполне по силам современным театральным гримёрам, и на выходе получим вполне себе сексапильную девушку, способную вскружить голову и юному Квазимодо, и зрелому Гренгуару, не говоря уж о «более возрастных» Фебе и Фролло. Да и публика даже в первых рядах вряд ли сможет различить эти театральные ухищрения.

Но вот сам голос? Точнее манера исполнения? Если бы мне захотелось послушать джаз, я бы лучше сходил на выступление трио сестёр Босвэлл. Благо в Остине успел ознакомится с репертуаром этой группы. С утра до вечера в музыкальных паузах из радиоприёмника в основном только их композиции и звучали. Но в моём мюзикле «свинговый акцент» явно лишний и с этим придётся что-то делать. Отлично понимаю, что в США джаз сегодня очень популярен, но у меня всё-таки мюзикл и музыка в нём отнюдь не джазовая.

— Джейкоб, а зачем Вам эта девочка? Вот только не говорите мне, что она восходящая звезда оперного искусства, я в это не поверю. — мой антрепренёр смущённо кряхтит и отводит взгляд от актрисы.

— И вообще мистер Шуберт мне кажется, что я слишком Вам доверился. Что за труппу Вы тут собрали? В роли Квазимодо — Леонардо Варенов, Нью-Йоркский еврей, но баритон хорош, тут я с Вами не спорю. Фролло… опять же великолепный баритон, но из Игнаца Гринберга такой же Игорь Горин, как из меня балерина. У Кёртиса мама вроде бы датчанка, но вот уже её папа насколько мне известно из сефардов и тоже песни на идиш поёт. В роли Клопена вообще русский еврей Сидор Беларский, хотя при рождении мальчика назвали Изей. Но да ладно, единственный бас и хоть есть с кем на родном языке поговорить. Ваша Эсмеральда, тут и к бабке не ходи, сразу видно и по фактуре, и по голосу, тоже имеет еврейские корни. А юная Флёр де Лис хоть и обладает великолепным сопрано, но… — договорить не успеваю.

— Астрид Варнай — венгерка! Наверное… — и Джейкоб как-то неуверенно отводит от меня взгляд. — Просто выглядит так… немного похоже, но перекрасим в блондинку и всё сходство пропадёт. А в чём собственно говоря дело? Вы что-то имеете против евреев? — хм, а что это Джейкоб вдруг так возбудился и набычился? Он даже не дослушал меня!

— Джейкоб — Джейкоб. — осуждающе качаю головой. — Где Ваша выдержка? Вы даже не выслушали меня до конца! Я могу продолжать? — так и не получив ответа, которого в общем-то и не жду, заканчиваю свою мысль:

— Вы хоть представляете, какие нас ждут заголовки в газетах? «Нью-Йоркский Кагал Шуберта!», «Клезмеры захватили Бродвей!»… и это только первое и самое невинное что сразу приходит мне на ум. А учитывая, что композитор сам имеет еврейские корни, у главного дирижёра спектакля дочь замужем за евреем, не говоря уж о том, что владелец театра своего еврейского происхождения никогда не скрывал, нас впереди ждут трудные времена и оголтелая антисемитская травля от наших оппонентов.

— За спектакль я спокоен. Труппа подобралась отличная, оркестр вообще выше всяческих похвал и лицом в грязь не ударит. Но вот что нам противопоставить критикам, а точнее критиканам? Вот о чём Вам теперь стоит хорошенько подумать. Не сомневаюсь, что большинство разгромных статей будут заказными и они наверняка уже пишутся. Хватит ли у Вас денег чтоб купить всех редакторов газет? Что-то я немножко сомневаюсь в этом. Так что поднимайте все свои связи и знакомства, вскоре они нам точно понадобятся!

— Хм! Что-то я не подумал об этом. — мой антрепренёр озадачено чешет затылок и задумывается.

— Мишель, я использовал все свои возможности и подобрал самый лучший актёрский состав труппы из того что сегодня нам может предложить актёрская гильдия. Кто ж виноват в том, что все они оказались евреями? Кстати, эта «девочка» как Вы выразились, несмотря на свой юный возраст уже довольно популярная певица, во всяком случае в Нью-Йорке. Не стану скрывать, попробовать Клару в мюзикле мне предложил мой хороший знакомый Наум Стучков. Он ведёт на Нью-Йоркском радио музыкальную программу для еврейских детей и сёстры Бейгельман частые гости в его студии. Он прочит дуэту большое будущее и настоятельно посоветовал прослушать старшую сестру. Мне она понравилась, да и в образ вписывается довольно гармонично. Но принимать окончательное решение конечно же Вам! Если Вы считаете, что певицу необходимо заменить, то сегодня же объявим дополнительный конкурс и проведём кастинг, желающих участвовать в мюзикле у меня предостаточно.

Сёстры Бейгельман? Что-то царапнуло мою память и теперь уже я задумываюсь. Ха! Да это же «Сёстры Бэрри»! Не знаю кто и как, но благодаря моему другу из прошлого я о них знаю. У Бориса дома даже пластинки с записями дуэта были. Мне очень нравились их песни, а «Чирибим-чирибом», «Папиросен» и «Тум балалайка» мы с Борей сами распевали во всех застольях, где нам только приходилось бывать. И наш «дуэт» тоже неизменно пользовался успехом у невольных слушателей. «Значит хорошие сапоги. Надо брать!» ©

— Не надо кастинга. Раз уж Вам она понравилось, то берём девушку «во взрослую жизнь», пусть привыкает. Но Вы говорите о сёстрах, а что-то я не вижу вторую девочку?

— Так она и не задействована в спектакле, Мине всего одиннадцать лет. Какой от неё прок в представлении? — Джейкоб насмешливо фыркает.

— И что? Сами говорите, что она уже выступает на радио, значит и голос у неё есть. Введите её в труппу в качестве статистки, хотя бы в подтанцовку у Клопена