Сила Единения - Юрий Иванович

В просторной прихожей, выходящей в большую гостиную, юного знахаря встречали: лично сам товарищ Берия и генерал-лейтенант, профессор, главный военный хирург страны, Ахутин. Скорей всего покровитель хотел сразу успокоить своего студента подбодрить его. Ну а Лаврентий Павлович не мог упустить из своих рук инициативу и контроль над происходящим.

Он и начал, с еле заметной улыбкой:

— Здравствуйте, товарищ Шульга! Как у вас с личными силами и с настроением? Готовы помочь родному государству?

— Всегда готов! — заверил Александр после ответного приветствия и даже удостоенный личных рукопожатий от встречающих. — А что надо делать? Кто себя неважно чувствует?

— Не так сразу, не так сразу! — ещё шире заулыбался Берия. — Вначале чайку попьём, представим тебя как следует, пообщаются с тобой…, - он жестом приостановил Ахутина, порывающегося что-то вставить, и сам перешёл на многозначительный тон: — Сам товарищ Сталин тобой заинтересовался! Так что… соберись. И веди себя соответственно. Чтобы нам с Михаилом Никифоровичем не было за тебя стыдно. Всё-таки именно мы с ним за тебя поручились.

— Понял, Лаврентий Павлович! Не подведу.

После чего парня таки ввели в гостиную, довольно слабо освещённую, да ещё и наполненную изрядно дымом. И вроде курило только три человека, но задымленность они создавали качественную. Да и не только чайком присутствующие баловались, на столе имелись вазы с пирожками, с баранками и с прочими плюшками. Но при такой простенькой закуске алкогольных напитков хватало на любой вкус.

Парня представили, усадили к столу, на самый дальний уголок от вождя, и щедро предложили угощаться всем, чего душа пожелает. Он сел, скромно поблагодарил, да и наложил в подставленную для него тарелку, несколько кусочков сельди, да отварного картофеля. Хорошо помнил по рассказам очевидцев, что обычно новым сотрапезникам никто толком поесть не давал. Пока резал сельдь на мелкие кусочки, ощущал на себе изучающие взгляды. Ну и как можно скорей пытался «прощупать» сознание каждого человека, видимого им впервые.

А здесь собралась та ещё кучка из высшего эшелона власти. Помимо самого Сталина, за столом восседали Будённый, Молотов, Каганович, Жданов, Власик (хотя этот сидел как бы осторонь и вроде как не вкушал со стола), Смирнов, Ворошилов. Последний из них, как прекрасно помнил Киллайд по прошлой жизни, являлся рекордсменом по пребыванию в Политбюро. Он же, впоследствии, быстро переметнулся на сторону группы Маленков-Хрущёв-Каганович, моментально предав умершего вождя и охаяв его вместе со всеми. Но если сейчас присутствие того же Кагановича за столом удивляло (его как бы отодвинули заметно от власти за определённые прегрешения), то Ворошилов продолжал оставаться ближайшим другом и соратником великого кормчего.

С него и начал Киллайд, стараясь аккуратно глянуть на последние часы и дни, копнуть так сказать события оперативной памяти. И сразу в этом деле сопутствовала удача: некая личная защита у маршала имелась, но не шла ни в какое сравнение с той же, наложенной специально защитой того же Крутикова, первого зама Микояна.

Информации, в том числе и невероятно полезной, просматривалось море. Но мемохарб ухватил самые главные моменты:

«Давно пора грохнуть этого Анастаса! Надоел, торгаш поганый! Ещё и осмеливается гавкать во все стороны… Хе! Тоже мне нашёлся неприкасаемый и бессмертный! И плевать на его покровителей из-за океана!.. Тьфу на них! Войну мы выиграли и сейчас без сала не останемся! Главное только умудриться карманы его клики и счета обнести… А то Коба рубанёт сгоряча и все сливки сольются в унитаз…»

То есть некая программа действия и довольно жёсткая у собравшейся группы уже имелась. Мелькавшие в сознании маршала детали, укладывать в отдельный, упорядоченный том было некогда. Следовало как можно быстрей просмотреть иных товарищей.

Дальше по очереди и по расстоянию, находился Каганович. Тоже не пакри! Отлично! И тоже, самое главное удалось рассмотреть сходу:

«Твою дивизии мать! Как же отсюда вырваться и оправить весточку Анастасу?!.. Столько сложностей позади, а сейчас всё моё будущее на волоске висит!.. Ещё этот проклятый Хрущ собрался предать всех и вся… Хорошо, что его грохнули… И очень плохо, что Абакушка, сволочь подлая, ускользнул. Вот же скотина живучая! А тут что?.. Как бы меня вместе со всеми этими уродами не перемололи… Если начнут по даче из тяжёлых гаубиц садить, никакое бомбоубежище не спасёт!.. Да и есть ли оно здесь?.. О-о! Гад, Лаврентий, как на меня косится!.. И щенка этого, на кой ляд приволок?.. Неужели верит в шаманские штучки?.. Наивный и отсталый грузиняшка! И Андрюшка Жданов зря ему поверил, богослов недоделанный! Всё равно издохнет скоро, из-за своего сердца!.. А вот как это Йоська на приезд тупого студента согласился? Неужели до сих пор в чудеса верит?.. Или ему опять приспичило Валечку притоптать?.. Таракан усатый!.. Семинарист-недоучка!..»

Коротко говоря, позиция Лазаря Моисеевича просматривалась ясно: убил бы всех здесь присутствующих и сам остался. Уж у него-то точно ничего не болело, раз в прошлой истории целых девяносто восемь лет прожил. Здоров, как бычара! И разве такой тип поверит в природного целителя?

Глубоко копать в сознании этого человека, тоже показалось мемохарбу лишним. А вот упоминание о гаубицах, нацеленных конкретно сюда, преизрядно озадачило. Если вдруг дачу накроет залпом дивизиона 305-мм гаубиц, или тех же 152-мм, да с прямым попаданием пару раз, то здесь останется воронка до двадцати метров глубиной. Да и залпа дивизионных, крупнокалиберных миномётов хватит.

Исходя из этого, Киллайд срочно связался со своими помощниками, обращаясь конкретно к Фрезе:

«Выяснил, кто отправил пулемётчиков по душу Хрущёва?»

«Как раз на месте, разбираюсь. Здесь целый военный городок — вотчина клана товарища Микояна. Собрана лучшая артиллерия, лучшие боевики, лучшие танки. Как я понял, собираются куда-то стрелять, если будут наготове умчавшие группы из ассов рекогносцировки. Да и танки готовятся к рейду, грузятся снарядами. Причём в основном используется клич-объяснение, что некие группы бунтовщиков собираются свергать советское правительство и сосредотачиваются вокруг столицы. Вот их, мол, и будем давить со всей пролетарской беспощадностью. Но примерно направление готовящейся атаки уже прозвучало: Кунцево!»

«Хм! Хитро действуют… Да с каким размахом! Этак они и меня тут на атомы распылят, — обеспокоился Шульга-Паркс. И сразу решился: — Давай ка, товарищ Лесовичок, начинай жёсткую зачистку неприятеля. В первую очередь пусть стреляют офицеров, дающих команды и морочащих головы солдатам лживыми объяснениями. Всех! Вплоть до высших командиров!.. Справишься сам?»

«А куда я денусь… Но это та ещё войнушка получится…»

«Всё равно это лучше, чем прилетевшие сюда «чемоданы» гаубиц или всё сминающая вокруг танковая колонна. Потом внуши самым адекватным офицерам, что их провоцировали вражеские силы. Пусть остаются на местах, возвращая снаряды в хранилища. Ну и навешивай оправдания в головы лиц, чинящих неуставной самосуд: «Они хотели убить Сталина!»».