Единственная для принца. Книга 3 - Анна Агатова

К тому же Несносный Мальчишка снова стал безобразничать. Хватал его за руки и тащил из комнаты, толкал в спину, пинал под колени, тер палец о палец, подзывая, как подзывают щенков. Поняв, что вытащить реджи из комнаты не получится, стал бесчинствовать, швыряя предметы и вымещая злость на присутствующих тумаками и затрещинами.

И от наблюдения за этим безобразием его вахта сейчас становилась ещё тоскливее. Пригласить бы гардов для наблюдения, да Рада должна быть тут же, чтобы быстро открыть дверь, и места в комнате мало, да и достаточно уже посторонних рядом с раненым.

И вот он - принц, глава безопасности Короны и будущий ре, стоит и сторожит появление освобождённого маркиза Инвиато и его освободителей, словно какой-то новобранец... И в душе раскручивается тяжелой каменной глыбой недовольство и тоска...

Несносный Мальчишка добавлял сюда же неприятного тем, что смотрел насмешливо, с самой наглой улыбкой, сидя на пороге комнаты и швыряя призрачной копией помолвочного перстня, который возвращался в его ладонь, как бы далеко ни улетал до этого.

Дамиан первым услышал шум из пустого коридора, когда была как раз его очередь смотреть, и молча толкнул принцессу локтем. Она резко развернулась к окошку, заглянула и стала действовать.

Быстро и ловко, как опытный дуэлянт действует шпагой, она рисовала, обводя пальцем на стене довольно большой проём. И к тому моменту, когда громыхающий оружием и лёгкими доспехами отряд с парой гардов во главе, волочившими под руки маркиза Инвиато, приблизился, дверь была открыта.

Перла, увидев отца, тихо заплакала, покрылась некрасивыми красными пятнами и стала судорожными, неловкими движениями стягивать помолвочный перстень, а потом не глядя протянула его Дамиану. И почувствовав, что ладонь опустела, шагнула навстречу отцу и порывисто обняла его.

Маркиз Инвиато спрятал лицо в пышных волосах дочери, обнял её так, будто и не надеялся встретить живой. И Дамиан был почти уверен, что посол, немолодой и очень опытный в своем деле человек, прячет слёзы.

Он выглядел неважно. Обычно статный красавец, жизнерадостный и бодрый, сейчас производил впечатление если не больного, то сильно измученного человека. Как выяснилось позже, его держали взаперти почти всё то время, как удалили из дворца короля Юзеппи. И не имея никаких связей с миром, он с трудом переносил испытание одиночеством и отсутствием вестей о дочери.

Реджи деликатно отвернулся и вышел из ставшей опять шумной и тесной комнаты. Стоило расспросить капитана, руководившего освобождением маркиза Инвиато о том, как прошла операция.

Но жест Перлы, которым она вернула ему помолвочный перстень, всё стоял у него перед глазами. А Несносный Мальчишка мчался впереди по коридору, кувыркаясь и падая, делая подножки своему принцу и опять корча отвратительные рожи.

Положив перстень на стол королеве, Дамиан взглянул в её холодные глаза.

- Всё завершилось благополучно, матушка.

Она только прикрыла глаза в знак согласия - хорошо. И произнесла:

- Благодарю Вас, сын мой!

Не поинтересовалась подробностями, не встала, не подошла, не обняла. Лишь холодно и спокойно поблагодарила.

А Несносный Мальчишка стоял за её креслом и хохотал, как сумасшедший, тыча в Дамиана пальцем и держась за живот. Реджи хватило ненадолго - только поклониться и выйти из кабинета.

А потом ни на кого не обращая внимания, прошёл, почти побежал на конюшню, сам оседлала коня и пришпорил его с места так, чтобы уйти как можно скорее от Несносного Мальчишки, от матери, от королевского дворца.

И чтобы найти то тёплое, что согреет и подарит тепло.

Проход через портал и бешеная скачка немного охладили чувства и разум. Поэтому на развилке принц свернул в Новую Академию. Умерив ход лошади, рассуждал, что любой его приезд Тэкэра Тошайовна воспримет как должное. А вот врываться среди дня к Валери будет неразумно. Очень уж большое семейство у неё, слишком много глаз будут следить за его приездом помимо её домочадцев.

Когда среди будничной суеты можно было вырвать свободные мгновенья, принц успел прочитать всё, что подчинённые собрали на Валери Бодинскую. То, что она вдова с детьми, он знал по ранним донесениям, но что болен ребёнок - в отчётах не было ни слова. Нужно было понять кого к ней слать - лекаря или целителя и... И вообще! Хотелось знать о ней больше!

«Ты не думай, что я с каждым…»

Эти её слова растрогали. А ещё задели. А ещё вызвали целый поток мыслей. Мыслей и вопросов. И, конечно, подозрений.

Дамиану не хотелось вот так, тишком, из вторых и третьих рук что-то узнавать о ней. Это казалось некрасивым, неделикатным, грубым. Казалось подглядываем, разнюхиванием, и вообще - крайне недостойным.

Было бы лучше, чтобы она сама рассказала то, что сочтёт нужным, что сама захочет, что не побоится, не постесняется рассказать о себе. И Дамиан даже выдержал целые сутки, настроившись на то, что вскоре найдёт её - теперь он, как флюгер на ветру, поворачивался в ту сторону, где была она - и узнает, расспросит, вызовет на откровенность.

Но спустя эти мучительно долгие часы, в которые вместилось столько других тревожных событий, не смог удержаться и отдал приказ разузнать о ребёнке Валери — девочка или мальчик, сколько лет, чем болен, ведь нужно отправить того, кто поможет ребёнку!

Перед глазами всплыло виденье тонкой женской руки с удивительно изящными, белыми, совсем не селянскими пальцами, узкая стопа, какую увидишь, когда барышня снимает туфельку после бала, а не грубый дешёвый башмак после уборки коровника.

В голове настойчиво вертелась мысль о том, что не может Валери быть простой селянкой, нет, не может. Такие кисти, руки, ноги, такие глаза - голубые, яркие, пронзительные - могут быть у отпрыска благородных кровей, у княжны, графини, пусть небогатой, пусть угасающего рода, но всё же дворянки, а не у простой девки из села. Не может быть, чтобы в родословной Валери не отметился кто-нибудь из благородных. И если это так, то...

И Дамиан, давая задание капитану безопасности, строго перечислил, что нужно узнать о ребёнке, и велел собрать также и все сведения о матери. Вообще все сведения. И доступные официальные, и... неофициальные тоже. Все, какие только есть, вплоть до слухов.

С последним было хуже всего - агенты в такой глубинке не работали, но выход всё же нашли: в трактире на тракте, в ближайшем селе, где посторонние люди не были чем-то необычным, потёрлись и аккуратно расспросили.

Устные донесения о младшей дочери картину со здоровьем не прояснили. И Дамиан позволил себе побеседовать с Милэдой по телетрофону. Оказалось, что она довольно много знает о своей поставщице. Это была первая, хоть и довольно общая информация. Но даже она была более чем интересна.

Дамиан узнал, что у его Валери артель. И что состоит она из девочек-сирот разного возраста. И что Валери пытается провести электричество к себе, и что у неё это получается плохо. И что она просила помощи и содействия у Милэды.