Эльмарис. На пути друг к другу - Наташа Загорская

А горничная по сторонам огляделась, точно бы проверяя, что свидетелей у этого разговора нет. Хотя откуда им взяться, если в спальне кроме ее и Эльмарис никого больше не было и дверь была закрыта плотно — целительница сама проверяла — и закончила, тоже шепотом почему-то:

— Говорят, что при дворе императора Дарканского такой разврат творится, что ужас просто. И там… дамы… в общем они и почивать изволят в чем мать родила и… и на балах танцуют только украшениями обвешенные. Без одежды… совсем.

— Да? — Эльмарис заинтересовалась. Вот в чем дамы при дворе танцуют, она не знала, поскольку ни на одном императорском балу побывать целительнице не удалось, но все же…

Горничная закивала в ответ и вопросительно уставилась на Эльмарис.

— Интересно, — задумчиво отозвалась целительница. — Не знала, если честно. Но спрошу у Лерса, он всяко на балах часто бывал, должен знать, в чем там у них танцуют.

А несчастная служанка после этих слов вдруг покраснела, икнула и… сбежала.

Эльмарис только вздохнула, проводив ее взглядом, полотенце огромное, в которое закуталась в купальне еще, плотнее запахнула, и снова посмотрела на кусочек кружева. Белоснежного, тончайшего, неприлично дорогого и просто позорно прозрачного.

И пока она вздыхала, раздумывая о том, что бы такого нацепить на себя, чтобы спать было и удобно и в то же время… не стыдно, в дверь спальни постучали.

— Дорогая? — княгиня распахнула дверь, не дожидаясь ответа. Вошла, посмотрела на дочь, на сорочку, белой пеной лежащей на кровати, улыбнулась тонко. — Ты не одета? Прости, не хотела тебя тревожить, но я подумала, что ты проголодалась и приказала принести легкий ужин. Стол накрыли в будуаре. Поэтому можешь не надевать платье, набрось халат и выходи, никого лишнего не будет.

С этими словами, княгиня удалилась, оставив дочь в расстроенных чувствах.

— Легко сказать — никого лишнего, — пробурчала Эльмарис. — В этой срамоте я сама себе лишней казаться буду.

Но тряпочку все же натянула. Расправила короткий подол, который — о, ужас! — даже до колен не достигал, и осторожно приблизилась к зеркалу. Замерла, во все глаза, глядя на собственное отражение.

— Кошмар какой! — выдохнула заворожено, не в силах поверить, что вот эта полуобнаженная фея, на самом деле она сама. Та самая целительница, Эльмарис Лиарэ, умница, красавица и любимая воспитанница и сестра.

Тонкое, будто паутинка, кружево облегало тело не оставляя простора для фантазии, казалось, точно на Эльмарис вовсе ничего нет. Бледная кожа ее казалась перламутровой в отблесках свечей, а темные волосы, ниспадающие на плечи и спину, оттеняли и белоснежное кружево и собственно, кожу. Единственными яркими пятнами были лихорадочно блестевшие синие глаза, да яркий румянец смущения на щеках.

И вот странное дело, сорочка эта была просто откровенно неприличной и сама Эльмарис ни за что в жизни не выбрала бы себе нечто подобное. Она и сейчас не понимала, как у нее хватило смелости надеть на себя вот это вот безобразие, которое намного больше открывало, чем прикрывало. Но в то же время целительница вдруг засмотрелась на собственное отражение. И ей нравилось то, что она видела в зеркале.

Интересно, хватит ли у нее смелости появиться в таком виде перед Лерсом?

Мысль возникла неожиданно и напугала Эльмарис почти до икоты. Несчастная целительница вздрогнула точно от испуга и даже оглянулась по сторонам, точно бы пыталась удостовериться, что боевик не притаился где-нибудь за портьерой.

— Точно, нет, — кивнула она своим мыслям. — Ни за что на свете.

— Детка, — княгиня снова заглянула в спальню и замерла на пороге, рассматривая дочь. — Потрясающе. У тебя великолепная фигура. Я была уверена, что не ошиблась с размером, и тебе очень идет.

— Это… это… это жутко неприлично, — дернулась Эльмарис, пытаясь прикрыться руками. Стыдно все же было. — Я не могу в этом спать. Я… же точно голая!

— Тебе не нравится? — княгиня приблизилась к ней и остановилась чуть позади, разглядывая отражение в зеркале. — Несколько смело, стоит признать, но… очень привлекательно.

— Это неприлично, — буркнула Эльмарис, сгорая со стыда.

— Ой, да кто тебя увидит-то? — всплеснула руками Аэрлин. — Ты же спать в этом будешь, а не по дворцу расхаживать. Вот, надевай сверху халат, — княгиня подала дочери пушистое белое одеяние, — и идем ужинать. Я надеюсь, ты не возражаешь против моей компании?

Она спросила об этом словно бы между прочим, но интуиция Эльмарис буквально возопила о том, что ее ответ очень важен. Вот просто очень-очень, недаром княгиня даже дыхание затаила в ожидании.

— Конечно, нет, — попыталась мило улыбнуться девушка, с удовольствием закутываясь в халат, и даже поясок на два узла завязала, во избежание. — И… я хотела попросить у вас прощения за свое поведение в столице. Мне… очень неловко. Но в тот момент столько всего случилось, что я просто не знала, как на все реагировать. Мне нет прощения, я вела себя недостойно.

— Ах, какие извинения, — рассмеялась Аэрлин, но Эльмарис была уверена в том, что услышала тихий выдох облегчения. — Идем.

Стол был накрыт в будуаре. На двоих.

— А Лерс?

— Он в своих покоях, — небрежно пожала плечами Аэрлин, усаживаясь за стол. — Его комнаты соседствуют с твоими, дорогая, и сообщаются через гардеробные, но я приказала заблокировать ту дверь. — Она замолчала на мгновение, а затем вскинула голову и посмотрела прямо в глаза дочери: — Я понимаю, что, возможно, в Империи несколько свободные нравы и там подобное поведение может быть в порядке вещей, но здесь… На Лантаре весьма ревностно относятся к приличиям и девичья честь ревностно блюдется вплоть до замужества, а потому…

— Но… — Эльмарис снова вспыхнула. На этот раз румянцем окрасились не только щеки, но кажется даже шея и грудь, — мы с Лерсом… мы не… он не…

— Я знаю, дорогая, — тихо произнесла Аэрлин, — чувствую, что ты все еще девственна. Но… я хотела сказать тебе об этом еще в столице, однако не успела. — Княгиня глубоко вздохнула, отвела наконец-то взгляд и даже пригубила бокал вина. Подумала немного и продолжила: — Я против этого брака. Всегда была против, и семнадцать лет назад пыталась переубедить мужа. Тогда меня никто не слушал, но теперь-то многое изменилось. Я только-только нашла тебя и не собираюсь отдавать этим дарканцам, так и знай. И руны эти ваши, они меня вот нисколько не впечатляют.

— Они не наши, — буркнула Эльмарис, которая все это время сидела, нервно сжимая руки на коленях, — они эльфийские.

— Ах, — отмахнулась Аэрлин и сделала еще один глоток вина, — это неважно. Главное — я сделаю все, чтобы не допустить этого брака. Так и знай, дарканцы тебя не получат!

— А мое мнение учитывается? — тихо спросила Эльмарис.

Она сидела, комкая в пальцах полы халата и словно бы боялась поднять взгляд на мать. Чувствовала себя неуютно.