Сказки чужого дома - Эл Ригби

– Куда ты собрался? – повторила она хмуро и настойчиво, сгребая ворот его летной куртки. – Говори.

Джин улыбнулся. Слабо блеснули белые острые зубы. Конечно, он колебался, подбирал подходящее объяснение, и тогда, еще даже до конца не осознав догадку, Тэсс осторожно уточнила:

– Что-то… для Джера? Опять?…

Он не смог скрыть удивления. Обреченного удивления. Кивнул:

– Для вас обоих.

– Куда вы летали вчера?

Джин покачал головой:

– Он скажет сам. Ты будешь рада, я думаю.

– Очень обнадеживает.

– А сейчас я… – Он вздохнул снова и наконец махнул рукой. – Ладно! Я лечу посмотреть на ваш приют. На Кров Четырех Ветров. Но об этом он знать не должен. Ни в коем случае.

Тэсс ощутила озноб. Она постаралась взять себя в руки и, понимая, что эмоции лучше скрыть, спокойно заметила:

– За ночь тебе не обернуться.

Джин положил ладонь на крыло самолета, под которым тут же вспыхнула голубая лампочка.

– Не обернуться, если следовать маршруту, по которому вы плыли, и карте, что висит у вас в капитанской каюте. Силы оборонно-карательной Длани добрались бы туда за полвахты на своих истребителях. Я доберусь даже быстрее. Ванк – гоночный самолет.

– Трижды призер, кстати, – гордо напомнил Ванкрам ле'Горн. Тэсс поджала губы.

– Даже если так. Там…

– Алопогонные, – кивнул Варджин. – Но Ванка не видят радары. Об этом я тоже позаботился в свое время. Я просто хочу знать, что там творится. Тем более, в том регионе передают повышенную облачность.

– И гро… – оживленно начал самолет.

– Ванк!

– Громкий… ну…

– Ты сунешься туда в грозу? – испуганно перебила Тэсс. Джин пожал плечами:

– Мне и не так случалось летать.

– Ты мог просто попросить отца…

Джин усмехнулся, покачал головой и уточнил:

– …Попросить отца узнать, что происходит на том самом острове, где жил его старый друг, которого теперь за что-то арестовали и, возможно, убили или убивают?… Думаешь, стоит?

Тэсс подавленно промолчала. Джин вздохнул:

– Да. Эту информацию ничего не стоило проверить по координатам с вашей карты. Отец пока не знает. Я сделаю все, чтобы не узнал. Он очень любил этого человека. Иди домой, Тэсси. Утром я вернусь.

Последнее он произнес совсем мягко, отцепляя ее руку и отступая на шаг. Тэсс смотрела во все глаза. Джин продолжал улыбаться, но его взгляд становился все встревоженнее. Отлет затягивался. Кто-то еще мог заинтересоваться шумом и спросить, куда собрался сын товура.

– Тэсс?…

Она решительно положила руку Ванку на крыло с другой стороны.

– Я лечу с тобой.

– Что?!

У Джина вырвался нервный смешок. Он совсем не напоминал Джера в этот момент. Особенно если сравнивать с ситуацией, когда она догнала лавиби по пути к Башням. Джин задал вопрос без раздражения, без желания сожрать ее на месте, скорее… обреченно. Видимо, он, в отличие от брата, уже понял, что…

– Тебя переубедит только удар в зубы. И то если ты его не отразишь, а ведь я многому тебя научил. Да?

Она кивнула и добавила:

– К тому же ты не вырубишь меня на всю ночь. Едва я очнусь, побегу поднимать тревогу.

Джин вздохнул.

– Отец…

– …не хотел бы лишиться еще и тебя. Разве не так? Я хочу, чтобы ты был осторожен. Я знаю остров. И…

Впервые Тэсс отвела глаза. Чудом не добавила: «Я за тебя боюсь». Снова принимая строгий вид, она торопливо потребовала:

– Давай. Подсади меня.

* * *

Раньше ей почти не приходилось летать. Как-то раз, в какой-то праздник, подкровных катали на единственном островном самолете. Он еле плелся, чихал и кренился, не пропуская ни одной воздушной ямы, так что у Тэсс – тогда еще совсем ле – вполне могло остаться впечатление, что это не особо захватывающее занятие. Но она слишком часто видела другие, «настоящие», самолеты, размечающие небо над островом резкими стрижиными росчерками. Она полюбила их уже тогда. А сейчас впервые по-настоящему поняла, почему.

Поначалу Ванк красовался: взял такую скорость, что Тэсс вжалась лопатками в спинку сидения и зажмурилась. Джин рассмеялся, но почти сразу строго осадил самолет:

– Прекрати ее пугать! Пока что.

Ванк полетел медленнее. Тэсс смогла рассмотреть простершийся внизу океан во всех темных переливах. Одинокие подсвеченные точки больших и маленьких кораблей. Даже мягкие проблески рогов китрапов – они всегда начинали слегка мерцать ночью.

– Вот это да…

– Вверху – лучше.

Тэсс видела Небесный сад, ясный и светлый, он проплывал над ней. В саду зрели Серебряные яблоки и сияли светлые лики сестер Зуллура. Осевые созвездия: Перо и Ладья, Щит и Мост – отчетливо виднелись. Казалось, они не были так близки, даже когда в небо поднимался Странник.

– Когда будешь испытывать свои самолеты, привыкнешь.

– Надеюсь, буду.

– Уверен.

Она посмотрела на Джина. Он сидел прямо, его глаза скрывали очки. Он сосредоточенно думал и говорил тоже как-то рассеянно, отстраненно. Джин беспокоился, это чувствовалось и передавалось ей. Впрочем, даже если бы Варджин не нервничал, Тэсс вряд ли смогла бы надолго отвлечься от того, что им предстояло. Кров… они нескоро еще должны были его достигнуть, но ей то и дело мерещилась точка знакомого острова. Впереди, у края воды. Мертвая точка с мертвыми лесами, мертвыми зданиями и, возможно, невидимыми мертвыми людьми.

Это было невыносимо. Откинувшись назад, Тэсс прикрыла глаза. Она стала вслушиваться в свист ветра и шорох воды, пытаясь на них сосредоточиться. Здесь, на высоте, удивительно легко дышалось. И быстро начинало клонить в сон.

– Правильно, – донеслось до нее. – Отдохни пока.

Джин накинул на нее что-то теплое, возможно, запасной плащ, и она подтянула его поближе к груди.

– Ванк, мы можем лететь быстрее. Ла не хочет больше любоваться видами.

Это было последнее, что Джин сказал – с негромким смешком, который повторил и Король Стрижей. Гул мотора стал громче, монотоннее. Реальность будто смазывалась, но открывать глаза не хотелось. Достаточно было ощущения: касания прохладных невидимых пальцев к волосам, к открытым участкам лица, к горлу под шарфом. Успокаивающие. Любопытные. Почти осязаемые. Если где-то в Син-Ан и жили странствующие ветра, то здесь: между небом и океаном. Сейчас они сопровождали самолет, возможно, сидя на его крыльях.

И Тэсс снова увидела то, что однажды приходило к ней смутными тенями, приходило в зыбкой полудреме, в каюте преодолевавшего бурю Странника. Тени наконец обрели лица.