В мышеловке - Дик Фрэнсис

Мы поели неподалеку в ресторанчике «Приносите с собой», где люди за столами и вокруг нас оживленно переговаривались о том, на кого они ставили на скачках.

— Ох! — воскликнула Сара. — А я забыла!

— О чем?

— О твоем выигрыше. Ты ставил на Хомута.

— Но… — начал я.

— Он бежал под номером одиннадцать.

Она раскрыла сумочку и достала солидную пачку купюр. Несмотря на суматоху в «Хилтоне», ей удалось выйти из опасной ситуации со своей сумочкой, болтающейся на руке. Меня всегда поражала сила инстинкта, с которой женщины держатся за свои сумочки, но в подобном случае это было просто поразительно.

— Вышло сорок против одного! Я поставила на тебя двадцать долларов. Следовательно, ты выиграл восемьсот, и я считаю, что это ужасно несправедливо.

— Давай поделимся, — засмеялся я.

— Ни центом… Откровенно говоря, я думала, что Хомут вообще не имеет никаких шансов, и хотела проучить тебя: проиграешь двадцать и больше никогда не будешь делать ставки так по-дурацки… В принципе, я собиралась поставить только десять долларов.

— Однако я большую часть денег должен Джику за Алис-Спрингс.

— Оставь их себе, — великодушно сказал он. — Потом сочтемся. Порезать бифштекс?

— Пожалуйста, — согласился я.

Он аккуратно нарезал мясо, пододвинул мне тарелку и положил вилку.

— Что еще было на скачках? — спросил я, наколов первый сочный кусочек. — Кого вы там видели еще?

Бифштекс был такой же вкусный, как и красивый на вид, и я сообразил, что, несмотря на все мои травмы, у меня прошло ощущение страшной слабости. И значит, я понемногу прихожу в норму.

— Грина мы там не видели, — ответил Джик. — Парня и Бровастого тоже.

— Зато они не спускали с вас глаз.

— Ты так считаешь? — встревожилась Сара.

— Конечно. Они увидели вас на ипподроме и поехали за вами.

— Боже, — простонал Джик, — а мы их даже не заметили. Движение на шоссе страшное…

— И все двигались черепашьим шагом, — кивнул я. — И если Грин был позади, скажем, машины за три, ты бы его не увидел, а он без труда держал тебя в поле зрения.

— Я подвел тебя, Тодд!

— Не болтай ерунду. Все хорошо.

— За исключением того, — заметила Сара, — что мне не во что переодеться.

— Ты и так отлично выглядишь, — заявил я.

— Я встретилась со своей сиднейской подругой, — продолжала Сара. — Смотрели с ней вместе два первых заезда. А после возвращения Джика мы разговаривали со знакомым фотографом. Так что будет нетрудно доказать, что Джик все время провел на ипподроме.

— И никаких следов Уэксфорда?

— Нет, если он выглядит так, как ты нарисовал его. Хотя, конечно, он мог там и быть. Очень трудно опознать незнакомца в такой толпе.

— Мы постарались перекинуться парой слов со всеми, кого Сара хоть сколько-нибудь знала. Это был повод представить меня как ее мужа.

— Мы даже разговаривали с тем мужчиной, который встречался с тобой в субботу, — добавила Сара. — Собственно, он сам подошел и заговорил с нами.

— Хадсон Тейлор? — уточнил я.

— Тот самый, которого ты видел разговаривающим с Уэксфордом, — ответил Джик.

— Кстати, он спросил, почему тебя нет на скачках, — сказала Сара. — Говорил, что хотел пригласить тебя выпить. И мы пообещали передать.

— Его лошадь хорошо прошла дистанцию?

— Мы встретили его до начала скачек. Пожелали ему удачи, и он ответил, что удача ему очень и очень нужна.

— Он немного играет в тотализаторе, — заметил я.

— А кто не играет?

— Еще один заказ пошел прахом, — вздохнул я. — Если бы Виноградник выиграл, то он заказал бы его портрет.

— Ты продаешься, как девка, — вспылил Джик. — Это непристойно.

— Во всяком случае, — примирительно добавила Сара, — ты больше выиграл на Хомуте, чем получил бы от Хадсона.

У меня, очевидно, был грустный вид, и это рассмешило их. Мы допили кофе, возвратились в мотель и разошлись по комнатам. Через пять минут Джик постучал.

— Заходи, — сказал я, отпирая.

— Ты ждал меня? — усмехнулся он.

— Надеялся, что придешь.

Он сел в кресло и снова стал крутиться в нем. Его взгляд упал на чемодан, лежавший на диване.

— Что ты сделал со всем тем, что мы взяли в галерее? — Пока я рассказывал, он сидел спокойно. — А что теперь собираешься предпринять?

— Через несколько дней возвращаюсь домой, в Англию.

— А до того?

— Гм-м… До того я собираюсь и дальше опережать хотя бы на шаг Уэксфорда, Грина и их компанию.

— И нашего копииста Харли Ренбо?

— Да, — задумался я, — и его тоже.

— Думаешь, нам удастся?

— Не «нам». Отныне — мне. Ты сейчас отвезешь Сару домой.

Он возражающе затряс головой.

— Сейчас дома будет не менее опасно, чем оставаться с тобой. Нас очень легко найти в Сиднее. Что удержит Уэксфорда от визита на кеч с чем-нибудь более серьезным, чем зажигалка?

— Ты сможешь пересказать ему все, что знаешь, и он отстанет.

— И свести на нет всю твою работу?

— Без отступления тоже не обойтись…

— Если мы останемся с тобой, все может сложиться так, что отступать и не придется. Риск тут минимальный. И в любом случае будет, — в его глазах вспыхнул былой огонь, — будет большая игра. В кошки-мышки. Причем кошки не знают, что они мышки, а преследует мышь, которая знает, что она кошка.

«Больше похоже на бой быков, — подумал я, — когда тореадор размахивает плащом, чтобы разозлить быка и спровоцировать нападение. Или на фокусника, каким-нибудь трюком привлекающего внимание к одной руке, в то время как фокус исполняется другой». Сравнение с фокусником мне больше понравилось. Меньше шансов, что поднимут на рога.

Почти всю ночь я изучал список иностранных покупателей. Прежде всего потому, что я никак не мог улечься так, чтобы можно было уснуть, а отчасти и потому, что больше нечего было делать.

Чем дальше, тем очевиднее становилось, что собранных фактов недостаточно. Сам по себе список не давал полную картину, хорошо бы к нему присоединить реестровую опись и согласовать ее с буквами и цифровыми обозначениями в правой колонке.

С другой стороны числовые обозначения в списке были похожи на код. И, может быть, если изучить их повнимательнее, выявится какая-нибудь система.

В меньшем разделе, который я нашел в конце папки, буква «М» встречалась редко, зато часто попадались «С», «А», «У» и «В». Номер Дональда начинался с «М», а Мейзи — с «С».