В мышеловке - Дик Фрэнсис

— «…большинство жокеев уже в седлах, и лошади сейчас займут стартовые места…»

Я взял приемник. Джик положил стеклорез, взял ножовку, молоток и зубило, закрыл багажник, и мы вошли в помещение через импровизированный вход. Преступник часто выдает себя, потому что старается спрятаться. Если вести себя так, будто то, что ты делаешь, обычнейшая вещь, то для возникновения подозрений требуется гораздо больше времени.

Конечно, лучше всего было бы сразу после вторжения открыть входную Дверь, но она была заперта на два надежных замка, а у нас не было ключей.

— Лестница с той стороны, — сказал я.

— Веди.

Мы прошли по ковру к лестнице. Вот и щит с рубильником. Мы включили только освещение подвала.

«Теперь придется поволноваться, — подумал я. — Достаточно любому полицейскому пройтись по улице и поинтересоваться, почему машина стоит в недозволенном месте, и путь за решетку обеспечен нам обоим».

— «…лошади выходят на старт. Квадрат впереди, он нервничает и не слушается Тедда Пестера…»

Мы спустились по лестнице. Я свернул к конторе, а Джик прошел дальше по коридору.

— Вернись назад! — забеспокоился я. — Если стальная решетка опустится…

— Успокойся. Ты уже предупреждал… — Джик остановился за порогом самой дальней комнаты и какое-то время внимательно рассматривал картины, а потом быстро вернулся ко мне: — Все в порядке. Маннинги там, все три штуки. И еще одна вещь, которая сразит тебя наповал. Сбегай посмотри, пока я открою вот эту дверь!

— «…идет кентером, готовятся к старту, напряжение на трибунах возрастает…»

Я воспользовался его советом и заглянул в комнату, стараясь держаться подальше от всяких электрических устройств. Действительно, все три картины Маннинга не покинули своих мест. Но дальше в том же ряду висело полотно, которое, по словам Джика, должно было меня сразить. Гнедой конь с поднятой головой прислушивается к чему-то на фоне величественной усадьбы. Картина Рауля Милле, которую мы видели в Алис-Спрингсе.

Я возвратился к Джику, который молотком и зубилом уже успел выбить замок из двери конторы.

— Что? — спросил он. — Тоже копия?

— Трудно определить с такого расстояния, но похоже на подлинник…

Мы вошли в контору и принялись за дело.

— «…участники вышли на старт и двигаются по кругу, проверяя подпруги».

Я поставил приемник на стол Уэксфорда. Практичный Джик обратил внимание на ящики письменного стола. Они были незапертыми и пустыми. Шкафчик, где была размещена картотека, не открывался. Но Джик, знавший технологию изготовления таких вещей, справился с ним.

В незапертых ящиках лежали каталоги и канцелярские принадлежности. А взломанный шкафчик оказался кладезем находок. Нет, сначала я этого не сообразил. Обычные цапки с заурядными заголовками.

— «…первым претендентом на получение приза в сто тысяч долларов называют…»

В конторе было много картин в рамах. И большинство из них стояло рядком на полу. Джик стал торопливо перебирать их, просматривая, как альбом с пластинками.

— «…помощники начинают разводить участников по местам. Отсюда я вижу, как горячится Виноградник…»

Половину папок в верхнем ящике занимали страховые полисы и Ценные бумаги. Я не знал, что искать, и это осложняло дело.

— Боже! — воскликнул вдруг Джик. — Ну-ка взгляни на это!

— Что там такое?

— «…свыше ста тысяч зрителей собралось сегодня здесь, чтобы стать свидетелями того, как двадцать три скакуна поведут борьбу на дистанции в две мили… или три тысячи двести метров…»

В конце ряда Джик рассматривал первое из трех полотен без рам, скатанных в рулон, нетуго перетянутый бечевкой. Я глянул через его плечо. Полотно просто вопило, что это Маннинг, не говоря уже о том, что в правом нижнем углу четкими буквами было выведено: «Альфред Маннинг». Оно изображало четырех жокеев на лошадях, идущих кентером по треку. И краска на нем еще не просохла.

— А на других что? — спросил я.

Джик развернул рулон. И остальные две картины оказались такими же.

— «…Виноградник несет лишь пятьдесят килограммов, и у него удобная предбарьерная позиция, так что вполне возможно…»

— Продолжай осмотр, — сказал я и вернулся к картотеке.

Фамилии, даты, адреса… Я нетерпеливо потряс головой. Нам нужно было что-то более весомое, чем просто подделки Маннинга, а я ничего не мог отыскать.

— Боже! — воскликнул Джик, смотря в большую папку, в каких хранят гравюры. Папка стояла между столом и стеной. И Джик глядел на нее как громом пораженный.

Мои глаза скользнули по заголовку «Иностранные покупатели» и остановились на нем. Иностранные покупатели. Я открыл папку: списки людей, фамилии и адреса. Расположены по странам.

Великобритания.

Длинный список. Не по алфавиту. Не хватит времени прочесть его обстоятельно. Немало фамилий почему-то вычеркнуто.

— «…стартовали! Вот момент, которого вы все ждали! А впереди — Специальный Приз».

— Взгляни сюда! — показал пальцем Джик.

«Дональд Стюарт» — вычеркнуто. «Шропшир» — вычеркнуто. У меня даже дух захватило.

— «…впервые они проходят мимо трибун в таком порядке: Специальный Приз, Квадрат, Новинар, Жучок, Виноградник…»

— Взгляни сюда! — не унимался Джик.

— Возьми с собой, — прервал я его. — До конца скачек меньше трех минут, и тогда Мельбурн вернется к жизни.

— Но…

— Бери, бери… И те три копии.

— «…впереди все еще Специальный Приз, вторым, сразу за ним, Новинар, потом Жучок…»

Я вставил ящик на место.

— Теперь бери папку — и ходу!

Я взял приемник и инструмент Джика, а ему хватило забот с тремя картинами и громадной папкой для гравюр.

— «…на самом дальнем от нас участке круга до сих пор впереди Специальный Приз, а на второе место Выходит Виноградник…»

Мы поднялись по лестнице, выключили свет. Вышли на улицу. Машина все еще стояла там, где мы ее оставили. Полицейских не было. Все слушали радио.

— «…на последнем повороте Специальный Приз отстает. Теперь впереди Новинар».

На улице ни души. Джик уложил все в багажник. Возбужденный голос комментатора еле перекрывал вопли толпы: «…Виноградник выходит на прямую третьим с Жучком… По ближайшему к трибунам кругу вперед очень быстро проходит Хомут…»

— Все? Можно ехать?

Я покивал головой, чувствуя, что во рту пересохло. Мы уселись в машину. Диктору уже приходилось кричать:

— «…первым финиширует Хомут, на корпус от него отстал Жучок, Новинар третий, а потом Виноградник и Счастливчик…»