📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгДетективыКандалы для лиходея - Евгений Сухов

Кандалы для лиходея - Евгений Сухов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 36 37 38 39 40 41 42 43 44 ... 51
Перейти на страницу:

– Она лаяла…

– Что?!

– Лаяла.

– Собаки вообще имеют обыкновение лаять, – сказал Воловцов, а для себя отметил, что надо бы расспросить об этой собаке. Но не Настасью, а кого-либо из жителей села.

– Она лаяла слишком часто и громко, – ответил Самсон Николаевич. – А однажды бросилась на меня и хотела укусить.

– И укусила? – с долей сарказма спросил Воловцов.

– Нет, – ответил Козицкий.

– Но вы все равно ее убили?

– Я подумал, что она взбесилась, ежели на хозяина бросается. Мне что, надо было дожидаться, когда она меня укусит и заразит бешенством? – вроде бы резонно спросил управляющий.

Ни Воловцов, ни Уфимцев не ответили.

Собаку урядники снова закопали, молча и быстро.

Врач повел стариков Поповых обратно в барский особняк. Уходя, они все время оглядывались на Воловцова и Уфимцева, как бы спрашивая их взглядами: «А где наш Илюша, почему вы никак не можете найти нашего сына?»

Когда врач и старики вошли в особняк, Уфимцев сухо спросил Козицкого:

– Куда вы выбросили револьвер?

– В Павловку, – ответил Самсон Николаевич.

– Идемте, покажете, – произнес Павел Ильич и первым отправился по направлению к реке.

За ним следом пошли Гатауллин со Спешневым; раздумывая о чем-то и не замечая дороги, пошел, спотыкаясь, судебный следователь Воловцов. За ним, напротив, внимательно глядя под ноги и тоже думая о чем-то своем, отправился Козицкий. И замыкал шествие становой пристав Винник, «дружок» управляющего, не сводящий с него глаз.

Пришли к реке. В самом узком месте она была сажени четыре, в самом широком – саженей до двадцати.

Прошли немного берегом. Остановились, потому что Козицкий сказал:

– Здесь.

И указал рукой на середину реки.

– Точно? – спросил его Уфимцев.

– Абсолютно, – ответил управляющий.

Уездный исправник с чуть виноватым видом вздохнул и посмотрел на Гатауллина и Спешнева. Те взгляд Уфимцева поняли правильно, тоже вздохнули и стали раздеваться. Оставшись в одних портках, несмело, подняв в ожидании озноба плечи, пошли к воде. Течение ее было довольно быстрым…

Гатауллин потрогал ногой воду:

– Халотная…

– Верю, – флегматично ответил Уфимцев.

Урядники дошли почти до середины реки. Воды им было более чем по грудь. Сделав еще шаг, они на время пропали под водой. Очевидно, середина реки была довольно глубокой. Потом они поочередно стали нырять, обшаривая руками дно. Работа была не из легких, и, выныривая, полицианты довольно долго восстанавливали дыхание. Было заметно, что подобного вида розысками им приходилось заниматься нечасто.

Прошло минут сорок такого купания, когда вдруг Гатауллин, вынырнув, победно поднял вверх руку с зажатым в ней револьвером. Это был девятирублевый револьвер «Смит и Вессон» среднего калибра с экстрактором, выбрасывающим все расстрелянные гильзы, – машинка весьма замечательная и мощная. Такой был у Уфимцева, покуда он не поменял его на вороненый «Кобольт» с более сильным боем и предохранителем от нечаянного выстрела. Патронов в барабане не было…

– Это он? – спросил исправник Уфимцев Козицкого, принимая из холодных рук урядника револьвер.

– Да, – ответил управляющий имением.

– Вот, приобщите к делу, – протянул Павел Ильич револьвер Воловцову.

– Благодарю, – машинально ответил Иван Федорович, погруженный в свои мысли. А они были таковы: что, если Козицкий убил собаку по какой-то иной причине? Может, она выла по ночам над трупом Попова? А может, бегала на место, где он был зарыт, и тем самым навлекала подозрения?

* * *

Когда все вернулись в имение, полицейские принялись за дальнейшие поиски трупа. А судебный следователь Воловцов отправился в село поговорить с жителями о собаке управляющего. Он, собственно, не особо надеялся, что узнает что-либо путное, но исключать саму возможность поговорить с селянами об убийстве собаки он не мог. И не имел права, как добросовестный и честный служака.

Воловцов направился прямиком к старосте села, поскольку, приехав в Павловское, подробно расспросил о селе и его жителях исправника Уфимцева. Всех селян Уфимцев, конечно, не знал, но вот старосту и десятских знал по имени и в лицо. И отзывался Павел Ильич о старосте вполне благожелательно.

Дом старосты находился почти в центре села, там, где имелась небольшая площадь-майдан. В старину, наверное, с этой площади оглашались воеводские или царские указы, чуть позже – распоряжения губернатора и волостного старшины, а до царского Манифеста о вольности крестьян здесь собирали крепостных крестьян, с тем чтобы они выслушали волю их барина. Ныне площадь заросла травой, и только возле дома старосты была довольно обширная гладкая площадка: похоже, к старосте ходило много селян, вот и не дали траве завоевать и это пространство.

Старостой оказался мужчина средних лет, какового назвать мужиком у Воловцова не повернулся бы язык. Был староста безбород и безус, с ясным взором карих глаз, в которых явно читался ум. В избе, разделенной по-городскому, на комнаты и кухню, было чисто и прохладно. Сергей Зиновьевич, как звали старосту, усадил высокое начальство на самодельное кресло с высокой спинкой и поручнями, видно, изготовленное для самого себя, а сам присел на табурет, выказывая тем самым должное уважение и почет. Это понравилось следователю Воловцову. А еще понравилось то, что и усадил его староста, и принялся угощать чаем с травами и пирогом с грибами без самых малых признаков раболепия, что, несомненно, мешало бы правильному течению разговора.

Попили чаю, поговорили о том о сем, и Иван Федорович перешел к делу. Первым вопросом, что он задал старосте, был об управляющем Козицком. Мол, что за человек этот управляющий и что думает по этому поводу Сергей Зиновьевич.

Ответ старосты в какой-то мере поразил судебного следователя. Поскольку Сергей Зиновьевич без обиняков с ходу ответил:

– А ничего я о нем не думаю.

Иван Федорович непроизвольно поднял брови:

– Совсем?

– Совсем, – ответил Сергей Зиновьевич. – Мне, знаете ли, есть над чем думать и без этого Козицкого. В селе у людей много проблем, и они требуют решения.

– И все же мне показалось, что, сказав «без этого Козицкого», в вашем голосе были нотки неуважения или даже презрения. Или мне это только показалось? – поднял на старосту взгляд Воловцов.

– Да нет, вам не показалось, – после недолгой паузы ответил Сергей Зиновьевич. – Особого уважения я к господину управляющему не испытываю. Собственно, и все на этом, что я могу поведать о господине Козицком…

– Но это значит, что вы все же как-то относитесь к этому человеку? – решил совершенно по-городскому говорить с сельским старостой Иван Федорович. – И имеете о нем собственное мнение.

1 ... 36 37 38 39 40 41 42 43 44 ... 51
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?