Сердцеед, или Тысяча и одно наслаждение - Екатерина Гринева

– А при чем здесь я? – задал Панин резонный вопрос.

– У тебя есть информация по клубу. Ты можешь помочь мне в поисках Кочкина. Убита Люда, еще раньше убили Анну Ермолаеву. В разговоре со мной Людмила упомянула еще об одной девушке, которая умерла, когда приехала домой из клуба. Она сказала, что к ним даже милиция приезжала, чтобы разобраться с этим делом. Неужели вы, сотрудники клуба, не обсуждали это? Что у вас происходит? Почему эти девушки убиты?

– Я ничего не знаю, – Панин вскочил и заходил по комнате. Его руки были все также сложены на груди. – Но вы ошибаетесь. – Он почему-то перешел на «вы». – Я ничего не знаю ни об убийствах, ни о Кочкине. Правда. А потом я и не обязан с вами ничем делиться. Я вас вообще в первый раз вижу. Я устал, – заключил он и остановился посередине комнаты. Ни дать ни взять – певец после исполнения трудной арии.

Я подавила вздох. Мне оставалось только встать, распрощаться, извинившись за внезапное, неприлично-шумное вторжение, и уйти. Не успела я встать со стула, как Панин шагнул мне навстречу. Драконы угрожающе шевелились, их пасти извергали огонь.

Панин почти наступал на меня. И тут я все поняла: ему просто не терпелось поскорее вытолкнуть надоевшую посетительницу за дверь и остаться одному, с блаженной бутылочкой пива в руках. Почему? На его лице было написано лихорадочное возбуждение, смешанное с нетерпением. Глаза горели.

– Дим! А ведь ты врешь мне. – Я снова опустилась на стул.

В глазах Панина мелькнули страх и растерянность.

– Чего? – сказал он грубым голосом. Но этот раунд он уже безнадежно проиграл, проиграл вчистую в бою с супертяжеловесом, то есть со мной. Ему не удалось провести свою защиту так, чтобы противник не заметил обманных отвлекающих маневров. Я разгадала его тактику и теперь внутренне торжествовала.

– Я уже все сказал, – неуверенно протянул он.

– Дим! Если Люда убита, то значит, следующая очередь за кем-то другим. Понимаешь? Если ты что-то знаешь, самое время сказать об этом. Уже нельзя молчать. Это все зашло слишком далеко и стало опасным.

Несмотря на тусклый свет лампочки, я увидела, как мертвенная бледность покрыла лицо Панина.

– Дим! Я здесь, чтобы разобраться во всем этом, – устало сказала я.

– Вы хоть тапочки наденьте. Ходите тут в сапогах, не снимая, как будто бы у меня не квартира, а коровник какой-то. Ей-богу.

– Ты уж прости, но я бы не сказала, что тут все блещет чистотой.

– Это после смерти бабы Мани. – В голосе парня прорезалась грусть. – Она две недели назад умерла, и поэтому без нее все такое… разобранное. Я с ней жил после смерти родителей. Она пошла в магазин за продуктами и по дороге упала. Инсульт.

– Пойдем на кухню. Я чай заварю.

Халат с драконами пошлепал за мной.

Электрического чайника на кухне не было, только обычный – белый в красный горох.

– Баба Маня не любила электрические чайники, – перехватил мой взгляд Дима. – Только такие и признавала.

– Правильно делала. Эти чайники делают дом теплым и уютным.

Дима сел на табуретку и посмотрел в окно.

– И зачем мы только живем?

– Дим! На этот вопрос нет ответа. По определению. Но твоей бабе Мане, наверное, не понравилось бы, что ты так опустился и на себя плюнул.

– Не понравилось бы. Она такая аккуратистка была и за мной вечно все подбирала. А теперь я один. И никому не нужен.

– Девушки нет?

– Была. Но она ушла к денежному папику. Давно было. Семь лет назад. Моя первая любовь. И с тех пор я ни в кого не влюблялся.

– Сколько же тебе лет?

– Двадцать семь.

Дима выглядел моложе своих лет, и мне неожиданно стало его жалко.

– Вот что, – бодрым голосом начала я. – Мы с тобой сейчас чай попьем и обо всем поговорим. Где заварка у тебя?

– Я сейчас все сделаю.

Дима вскочил и достал из кухонной колонки заварку.

– Еще в холодильнике варенье было где-то. Бабы-Манино. Смородиновое.

– У вас дача была?

– Да. Недалеко. Развалюха такая на шести сотках, но баба Маня там любила бывать. В огороде копаться, кусты окучивать. Все клубнику пересаживала, возилась с ней. Я ей говорил, брось ты это, я тебе в магазине клубнику куплю сколько хошь килограммов, а она обижалась, мол, своя вкуснее, душистей, ни с чем ее не сравнить.

На столе появилась банка варенья, чашки и заварочный чайник – тоже в красный горох.

Мы пили чай. Я – из чашки с мелкими розочками, Дима – из большой кружки, на которой были изображены два зайца с поднятыми передними лапами и надпись: «А нам все равно».

– Дим! А что ты в клубе делаешь? Информационная безопасность – звучит красиво. Но чем ты на деле занимаешься?

Светлые глаза смотрели на меня в упор.

– Профессиональный компьютерщик. Хакер. Если честно, меня наняли для этого. Взламывать базы данных наших клиентов. Узнавать, кто они, где работают и так далее. Короче, всю подноготную.

– Серьезно?

Он усмехнулся.

– Серьезней не бывает. Но верить вы не обязаны.

Я облизала палец, на который капнуло варенье.

– Жуть какая-то получается. Ты не находишь?

– Нахожу, Маргарита, нахожу. Но и уйти оттуда плохо получается. Я уже пробовал, но меня уговорили. Так мягко, можно сказать, уговорили, почти пригрозили. Зарплату повысили, как морковкой перед зайцем потрясли. Вот я и сидел там. Раньше я в хорошей фирме работал, а она после кризиса – фьють – и все. Пришлось в этот гребаный клуб идти, не подыхать же с голоду.

– А… зачем это твоим хозяевам нужно было? Шантаж?

– Естественно. Но это уже не мои дела, а наших боссов. Мое дело маленькое, хотя и противозаконное. Надо было настоять на своем и уйти. Но я боялся. Обстановка у нас… – Он замолчал.

– Ты знаешь, что Люду убили?

– Конечно, у нас все об этом знают. Но молчат и не обсуждают. Дело в том, что она…

И снова пауза.

Панин смотрел в чашку с таким видом, словно там находилось нечто, без чего он никак не мог обойтись в данный момент.

– Дим! – осторожно начала я. – Ты мне расскажи все, что знаешь, и вместе мы как-нибудь разберемся.

– Маргарита, я вас вообще не знаю. Может, вы казачок засланный? А я потом с петлей на шее буду болтаться или в темной подворотне с пулей лежать. Оно мне надо? Что вы-то от меня хотите? Говорите и не мучайте ни себя, ни меня.

Эта реплика скорее подходила умудренному жизнью старику, но никак не молодому парню с волосами, как у ранних «битлов».

– Дим! Я в это дело оказалась втянута по уши. Помимо своей воли. Сначала у подруги муж пропал. Такой подлец тихий. Утром после Нового года. Потом мы с подругой поехали к Анне Ермолаевой, любовнице ее мужа, а наткнулись на ее труп. И Кочкин и Ермолаева в ваш клуб ходили. Может быть, там и познакомились. Людмила сначала хотела мне помочь, а потом отказалась. Напугал ее кто? И она решила отойти в сторону.