Не боярское дело - 3. Пять лет спустя - Сергей Александрович Богдашов

— Откуда так русский знаешь? — поинтересовался я у него, когда отзвучали необходимые приветствия.

— Моя семья за месяц до начала Третьей мировой из Тюмени в Новую Зеландию переехала. Пятнадцать человек. Всем составом уезжали — от стариков и до внуков. А как война грянула, тут уже не до изучения языков стало. Так и жили на купленной там ферме своей маленькой русской общиной. Невест тоже из русскоязычных старались брать. Так что я их язык наверное даже хуже знаю, чем русский, — улыбнулся конопатый парень, с простецкой рязанской физиономией.

Признаюсь, удивил он меня. Двести лет хранить знание родного языка — это сильно.

— Ну, давай, переводи, с чем к нам гости пожаловали, — пришлось прервать мне его рассказ, который бы я с удовольствием послушал, и заняться государственными делами.

Первым взял слово полковник Тимоти Матепараи.

— Новая Зеландия — свободная страна. Ещё с колониальной эпохи, уходящей в историю на многие века назад, у жителей нашего государства существовали безусловные права собственности на землю в результате действия принятой в Соединенном Королевстве Вестминстерской правовой системы. Благодаря этому на островах стал развиваться свободный рынок земельной недвижимости, а покупателям предоставлялся кадастровый паспорт. Этот важный момент привел к быстрому становлению сельского хозяйства, поскольку владельцы земли могли быть уверены в том, что вложение их денежных средств и усилий не будут напрасными, — начал он свой рассказ с экскурса в далёкое прошлое, — Наши законы прошли испытания веками и до нас дошли в первозданном виде. Неизменность основных законов, действующих уже более четырёхсот лет — предмет законной гордости каждого новозеландца. Правительство Новой Зеландии непосредственно не участвует в регулировании или установлении цен на какие-либо сельскохозяйственные товары — они полностью зависят от колебаний рынка, причем все риски ложатся на плечи фермеров. Полномочия руководства страны в аграрной сфере ограничиваются только сбором налогов на мясо и молоко, что позволяет проводить научные исследования и разработки, которые вносят существенный вклад в развитие отраслей животноводства. В этом наша сила и наша слабость. У нас нет жёсткого государственного управления.

— Разве это плохо? — спросил я у полковника, про себя уже прикидывая их модель управления государством применительно к своим вотчинам.

— Для фермеров и бизнеса — замечательно, но когда появляется внешний враг, то выясняется, что все мы разобщены на десятки, а то и сотни небольших анклавов. Ни один из них сам себя защитить не в состоянии.

— А от кого вам защищаться? — ухватился я за интересную оговорку, заслужив уважительный взгляд переводчика, — На юге у вас одни пингвины, Австралии вы тоже не нужны, у них своей территории с избытком. Ещё и почти незаселённая Тасмания имеется.

— У нас Фиджи в соседях, — вздохнул полковник.

— Не понял. Это же острова с туземцами? — помотал я головой, с трудом вспоминая карту мира, в плане рассмотрения на ней микроскопических островков.

— Если бы, — открыл рот второй новозеландский офицер, майор Ричард Китинг, — До войны у Фиджи были самые востребованные батальоны ООН, которые постоянно ими использовались в Южном полушарии. Кроме того, там проживали большие диаспоры индийцев, европейцев и китайцев, снабжавших патронами и вооружением эти батальоны. Сейчас Фиджи объединили под собой всю Меланезию. А это, по нашим сведениям, больше пяти миллионов населения.

— Ого себе, — почти про себя невольно пробормотал я, очень желая прямо сейчас взглянуть на карту, где я пропустил столь значимых соседей Японии.

— Меланезийцы нас грабят! Совершают налёты и воруют наш скот и наших женщин! Три набега за последние полгода!

Полковник Тимоти Матепараи зря носит погоны.

Для меня такое поведение военного — чистый разрыв шаблона. Не должен человек в его звании быть столь эмоциональным. А ещё царапнуло, что скотину он первой вспомнил, а лишь потом про женщин сказал.

— И что бы вы хотели бы услышать от Императрицы Японии? — задал я ему вопрос от имени Аю, сохраняющей бесстрастное лицо.

— Нам нужна военная помощь. Нам не помешал бы большой наёмный отряд или, на крайний случай, хорошее оружие. Много оружия, — вновь взял слово майор, недовольно воспринявший эмоциональную тираду полковника.

— Почему Япония, а не Индия? — задал я вопрос, сразу же пришедший мне на ум, — Мы пользовались услугами индийских наёмников. Они показали себя очень достойно.

— Это же Фиджи! — пожал майор плечами, но заметив, что я его не понял, тут же пояснил, — Там половина населения — выходцы из Индии. Не согласятся индийские наёмники воевать с Фиджи.

— Угу, — кивнул я головой в знак того, что их чаяния услышаны, — А какую выгоду получит Япония, если, к примеру, предоставит вам крупную партию стрелкового вооружения?

— Какого именно? — сжал кулаки майор Китинг, весь превратившийся в большое ухо.

— Винтовки и карабины Арисака Тип 38, включая какое-то количество снайперских винтовок. Скажем, три — четыре штуки снайперских винтовок на сотню обычных — это будет вполне нормально. Пистолеты Намбу 14. Пулемёты Тип 96. Это стрелковое вооружение у нас есть в довольно в приличных количествах. Не скажу, что оно новое, но всё во вполне боеспособном состоянии. Вопрос лишь в том, чем вы готовы его оплатить?

Вопрос с перевооружением японской армии у меня давно напрашивался.

Ещё пару лет назад. Да и не нужно чисто Императорской армии такого количества оружия. У меня на неё другие виды. Думал, Кланам начать старьё продавать, но тут поинтересней покупатель нарисовался. Так что сбагрить новозеландцам излишки, особенно уже вдосталь пострелявшие, мне сам Бог велел.

— У нас есть сухое молоко. Много. Очень много, — тут же вклинился в разговор полковник, видимо ступив на родную стезю, — И мы можем гарантировать, что наша упаковка позволит его хранить не меньше восемнадцати месяцев.

— Никогда с таким продуктом не сталкивался, оттого и не готов сказать, насколько ваше предложение может быть для нас интересно, — колоссальным усилием воли удержал я себя, чтобы не начать чесать затылок.

Если честно, то про сухое молоко я почти ничего не знаю.

Пару раз видел его в продаже, но я не особый любитель молочных продуктов, хотя масло и сыр уважаю. А вот всякие кефиры, ряженки и твороги я не очень люблю.

К слову сказать, не так давно в этом ещё раз убедился, когда мне довелось со своими детьми завтракать. Они тоже творог есть не хотели. Пришлось, мне, как папе, показывать пример. С тех пор я творог ещё чуть больше невзлюбил, хотя тогда ел, и делал вид, что мне вкусно.

— Ну, как же! Имея наше сухое молоко вы можете в любой точке земного шара открыть молочный завод. У нас сохранились отличные рецепты от фирмы