Третье яблоко Ньютона - Ольга Славина

— Варя, тут шторм в Вашингтоне, на всем Восточном побережье снежная буря. Я приехал в аэропорт и застал полный бардак. Пока вылет отложили на три часа. Ты иди спать.

Черная комедия продолжала набирать обороты. После трех часов вылет отложили еще на три, потом еще на два. В Москве в разгаре уже был следующий день, когда самолет наконец вылетел из Вашингтона предрассветной ранью. Иван просидел в аэропорту одиннадцать часов. Мэтью уже в третий раз корректировал свой график. Хоть не ворчал, и то хорошо. Теперь самолет должен был сесть в Лондоне в шесть, а Мэтью — встретить Ивана в восемь вечера. У Вари наступала вторая бессонная ночь: в Москве была полночь, когда мужчины позвонили ей.

— Обыск был. На кухне оставлен протокол. Я возьму его, отсканирую и пришлю тебе. Давай я сейчас прочту тебе список изъятого, ты попробуй сообразить, есть ли там что-то неприятное для тебя.

— Это пустой документ, это — флешка от фотоаппарата, там наши фотографии. Это — понятия не имею что, но думаю, мои записи с совещаний в банке, это документы о продаже квартиры в Москве год назад, в этой папке были счета, но, во-первых, там нет ничего необъяснимого, а во-вторых, полиция и так получит мои счета, если захочет. Это документы на наш с Павлом дом в Бруклине, а эта папка — по-моему, там лежали копии счетов за всевозможные ремонты. Тут, в Лондоне, и в моем доме в Вашингтоне. Компьютер еще, говоришь, забрали? Честно говоря, я даже не подозревала, что у меня был еще один компьютер. Ума не приложу, что это такое. Наверное, старый, с незапамятных времен. В общем, старье. А что написано в ордере на обыск? В чем меня вообще обвиняют?

— Тут написано, что при помощи своей офшорной компании со счетами в Швейцарии ты отмывала, возможно, совместно с русскими бизнесменами доходы, получаемые незаконными путями.

Если у пропасти нет дна, то что же тогда на выходе? Ведь ничего бесконечного не бывает. Варя уже ничему не удивлялась, ей было почти интересно узнать, какой новый, еще более жуткий виток может сделать эта узкая черная и бездонная дыра, всасывающая ее, Варю, которая с чистой совестью проработала шесть лет в Лондоне и вдруг, как только оставила эту работу, оказалась в центре внимания Overseas Anti-Corruption Unit полиции Лондона.

— Сколько дней Иван пробудет в Москве? Десять? Я просто не хочу вам мешать. Я должен приехать в Москву, у нас с тобой уже накопилось достаточно информации, чтобы начать вырабатывать линию твоей защиты. И мне много о чем надо тебя расспросить. Давай предварительно договоримся, что я приеду на следующий день после отлета Ивана. Я посмотрю свой график и уточню, а ты пока помоги мне с российской визой.

— Ты приедешь в Москву? Как хорошо. Действительно, по телефону невозможно больше работать. Ты правда приедешь?

— Это вообще-то от тебя зависит. Ты готова оплатить этот приезд?

— Ну да, про это я и не подумала. А какой у меня выход? Конечно, готова. А ничего, если я куплю тебе билет экономкласса?

— Только потому, что ты мой пятый любимый клиент. Шучу, конечно, ничего. Я же понимаю твое теперешнее финансовое положение.

— Да уж… Я тебе билет на мили куплю. А на сколько дней ты сможешь приехать?

— Думаю, что приеду в четверг, а уеду в воскресенье. Я могу сделать это только за счет выходных.

— Спасибо, Мэтт. Скажи Ивану, что я ему утром позвоню. Сейчас пусть идет спать.

Утром она попросила Ивана съездить к Рольфу. Когда она улетала после Рождества в Америку, то оставила у него вечернее оперное платье, пару пиджаков, выходные туфли, пальто Dolce&Gabbana, сапоги Chanel, в общем, все, что носила во время тура по Германии. Рольф должен был все это привезти из Германии в Лондон. Варя продиктовала Ивану список вещей.

— Ну, я скажу тебе… — позвонил ей к вечеру Иван. — Я думал, он твой друг… Он встретил меня дома, там была какая-то пожилая женщина…

— Такая маленькая кругленькая?

— Да, бабка какая-то. Они предложили кофе, а в коридоре стояли наготове два огромных пластиковых пакета с твоими вещами. Все свалено вперемешку, какие-то резиновые сапоги, твои старые кеды, которые, я думал, ты давно уже выбросила, какие-то грязные варежки.

— И это все уже стояло упакованное в коридоре? Хорошо еще, что в окно тебе не выбросили, в квартиру впустить не побоялись. Да и кофе предложили, неслыханный гуманизм. А тетка, похоже, по описанию то ли бывшая жена из Гамбурга, то ли подруга прошлой жизни. Видела ее мельком, она приезжала к нему в Лондон в прошлом году…

— Выписал ее, видать, как прикрытие. Он кофе со мной пил, а у него глаз так дергался. И лицо в красной сыпи, аллергия как будто, я не разбираюсь. В общем, парень обосрался по самое некуда. Бог ему судья, Вареныш. Так люди и проверяются. Я поехал в аэропорт. Утром прилечу. Ты хоть эту ночь поспи нормально, очень тебя прошу.

В Москве было нереально холодно. Настолько, что, видимо, многие машины уже перестали заводиться, потому что на улицах пропал обычный московский трафик, превращающий центр города в огромную парковку с сотнями тысяч никуда не движущихся машин. Почти не было и пешеходов. Мороз все крепчал, черная дыра засасывала Варю все глубже, и исхода не было никакого.

Иван приехал, сразу стало теплее. Он провел стационарный Интернет, привез из «Икеи» какие-то плашки, планки, бог знает что и сварганил подобие полуоткрытого шкафа, потому что московский гардероб Вари с его приездом утроился. Утеплил окна, разобрал бумаги, синхронизировал ее электронную почту с почтой Ирины, чтобы им было легче работать. Вместе с Костей съездил в Домодедово, растаможил и привез домой барахло, которое не смог увезти на себе. Нашел и для него какое-то место в квартире. По вечерам готовил вкусненькие супчики, запекал баранину в духовке. Пару раз они сходили с оставшимися друзьями в ресторан. Какое-то подобие жизни возвращалось. Варе так не хотелось, чтобы Иван уезжал! Как только он ее оставит, эти морозные джунгли снова обступят ее со всех сторон. Мэтью задерживался, его офис напортачил с визой, чего еще можно было от них ожидать… Ирине все пришлось переделывать по второму разу.

Иван уехал. Варя проводила его до двери рано утром и пошла в ванную принять душ. В ванной было темно. Она посмотрела на раковину, не успев включить свет, и вдруг почувствовала, как закружилась голова. Варя ухватилась за края раковины обеими руками. «Этого не может быть. Это все происходит не со мной. Просто не может быть, чтобы это была я. Меня подозревают в отмывании денег, я, Варя, теперь не международный банкир, а уголовник. Так думают все. Рольф, его баба, все лондонские коллеги. А я стою в темной ванной и пытаюсь не сойти с ума». Варя зажгла свет в ванной, разделась и встала под душ. Вода согревала тело, это было приятно, отвлекало. Хотелось стоять под душем и никуда никогда не вылезать. Так, ей сегодня надо обязательно дописать статью в журнал, а потом уговорить Павла сделать красивые фотографии его дома в Бруклине и смотаться к отцу в выходные, чтобы сделать фотографии их обновленного вашингтонского дома. Снимки лондонской квартиры у нее есть. Это все пойдет в статью. Завтра надо перевести Мэтью деньги за февраль. Еще надо уговорить Ленку достроить наконец квартиру, которую она как купила три года назад, так та и стоит. Ни жить там никто не живет, ни сдать нельзя. Ей самой надо взяться за отделку, все равно Ленка совершенно безрукая и делать ничего не будет. Еще можно всех приятельниц из глянца обзвонить, может, для нее найдутся там какие-то переводы. Можно еще уроки английского давать. А вообще-то и немецкого. Но это уже перебор. Это уже точно дно. Но неоспоримо то, что надо вылезать из душа и действовать.