Ты знаешь, что хочешь этого - Кристен Рупеньян

Мальчик в бассейне плывет баттерфляем, точно так же, как плыл в кино двадцать лет назад. Его руки врезаются в воду с безупречной синхронностью, а остальное тело пульсирует тугой волной, проходящей по животу, бедрам и ногам. Каждый раз, когда он завершает гребок, его переносит вперед резким скачком, и за ним остается шампанский след пузырьков. Все это могло бы происходить и в грязном мотеле после полуночи, потому что шум, с которым он рассекает воду, это единственный звук, который слышат они все. Он делает три гребка, а остаток расстояния проплывает под водой, и его тело сверкающей лентой движения дрожит в спокойном бассейне. Он подплывает к Тейлор, которая сидит на краю, подвернув под себя ноги, и, пока с него течет вода, терпеливо ждет, когда она встанет. Полузакрыв глаза, как будто ей все это снится, она сбрасывает сандалию и протягивает ему ступню. Он берет ее, прижимает к себе, а потом, едва глянув в сторону Кэт, берет палец ноги Тейлор глубоко в рот. Все наблюдающие за этим женщины дружно делают вдох. Забытый на столе мобильный телефон, переведенный в беззвучный режим, трижды вспыхивает, а потом гаснет. Тейлор высвобождает ногу, легонько упирается ею в его голое плечо и яростно толкает его под воду. Он соскальзывает, хватаясь за ее щиколотки, и Кэт считает секунды, зная, что все это лишь оплаченное представление, но не может не представлять, как он там, под водой, бьется и плещется, дожидаясь, пока Тейлор позволит ему дышать. В конце концов он выныривает с тяжелым вдохом, и на его волосах, как алмазы, сверкают капли воды. Он смотрит снизу вверх на Тейлор, а она смотрит сверху вниз на него.

О, думает Кэт, у меня получилось. Я дала ей то, чего она хотела. Что теперь?

Тейлор смеется:

– Думаю, достаточно для одного вечера, – говорит она.

Она вытаскивает ногу из воды, и тут-то Кэт подходит к ней сзади, кладет руки ей на плечи и сталкивает ее в бассейн.

Книгу я нашла в библиотеке, засунутую вглубь полки. Да и не книга это была на самом деле. Без обложки, просто пачка скрепленных степлером отксерокопированных страниц. Сзади никакой карточки, и полосочки для сканера тоже нет. Я ее свернула, положила в карман и вышла под самым носом у библиотекарши. Бунтарка, что ты.

Придя домой, я открыла ее на первой странице и сделала в точности то, что там было велено. Нарисовала мелом круг на полу в подвале, размяла базилик с черникой из кухонного ящика, как будто готовила сложный летний коктейль, потом добавила сожженную прядь своих волос и свежую каплю крови, проколов булавкой подушечку большого пальца. Не потому, что я верила, что это принесет мне то, чего желает мое сердце, – я даже не была уверена, что оно чего-то желает, – просто потому, что я прочла в жизни достаточно книг, чтобы понимать, что, когда находишь в местной библиотеке собрание заклинаний, стоит испробовать хоть одно.

К моему огорчению, но не к удивлению, ничего не произошло. Я пролистала книгу до конца, мне было любопытно, что еще я могу вызвать чарами: богатство, красоту, власть, любовь. Все это казалось немного избыточным: по крайней мере, кое-что из этого подпадало под категорию «желаний сердца». Откровенно говоря, вся идея показалась мне слишком уже ньюэйджевской. Я встала. Если поспешить, я еще успевала на счастливый час в баре. При мысли о летних коктейлях мне захотелось пить, а в подвале воняло паленым волосом.

Его там не было, а потом появился. Колени ободраны о бетон, ладони расставлены, словно он упал. Голова склонена. Отряхивается, как собака после мытья.

Голый.

Я едва не засмеялась. Часть моего мозга, снова начавшая работать, подумала: голый мужчина, какое буквальное понимание желания. Потом очнулась остальная я и с визгом бросилась по лестнице из подвала, споткнулась и врезалась в дверь.

Пока я блеяла и хваталась за дверную ручку, он встал. Покачнулся. Нога у него подворачивалась так, что я поморщилась. Он оступился, потом выровнялся.

Поднял голову и посмотрел на меня.

– Не страшись, – сказал он.

Только у него был акцент, шотландский, возможно, или ирландский, и «р» вышло протяжным и мурчащим.

В конце концов мне удалось открыть дверь, потом я ее захлопнула и заперла за собой. Побежала на кухню, схватила два самых больших ножа из подставки и скорчилась в оборонительной позиции. Я ждала, что он погонится за мной, попытается выбить дверь – она была непрочной, – но прошло полминуты, а в подвале было тихо.

Держа наготове ножи, я добралась до сумочки, сбила ее локтем, и мой телефон вылетел на стол.

Я могла позвонить 911, и мне даже не пришлось бы ничего объяснять.

– У меня в доме голый мужчина.

– Как он туда попал?

– Не знаю.

И они примчатся под вой сирен. Если к тому времени, как они приедут, он исчезнет, – если мне все это привиделось, – я могла бы сказать, что он сбежал через окно. Звонок в полицию мне ничем не грозил.

Но.

Если часть моего мозга, отвечавшая за понимание абсурда, очнулась первой, а потом включился страх, то теперь, третьим, медленно пробуждалось любопытство.

У меня получилось волшебство.

Иногда, когда во всяких историях люди встречаются с чем-то паранормальным, это вызывает у них ужас, поскольку ткань реальности разрывается, и им приходится вдруг понять, что все, во что они верили, было ложью. Глядя на телефон, я испытывала именно это чувство, только строго наоборот: не ужас, а головокружительную растущую радость. Это обещали мне все книжки. Я знала, думала я. Я знала, что мир интереснее, чем прикидывается.

Я сунула телефон в задний карман, перепроверила, что точно знаю, какую кнопку нажать для экстренного звонка, и надела черную кожаную куртку, отчасти для тепла, но больше для психологической поддержки. С ножами наготове я спустилась по лестнице.

Он так и стоял посреди круга, где я его оставила.

Если я опишу его вам в смысле волос, цвета глаз, формы лица, эффект будет совсем не тот, потому что он был живым и дышащим воплощением моих глубочайших желаний, а не ваших. Вы должны представить себе своего собственного голого мужчину, а я вам скажу только вот что: он был больше, чем я ожидала, крепче телесно, и это только половина грязной шутки. В нем не было ничего хорошенького и ничего женственного. И ничего ангельского тоже, так что, если вы начали представлять себе это, начните заново.

Я села на верхнюю ступеньку лестницы и погрозила ему ножом.

– Не шевелись.

– Я не могу, – сказал он. – Смотри.

Он сделал полшага вперед, и его отбросило назад, словно он воткнулся в стеклянную дверь.

Выглядело правдоподобно, но откуда мне было знать, не послала ли мне вселенная голого коварного мима. Я снова предупреждающе ткнула в воздух ножом.

Книга заклинаний лежала ступенькой ниже, полуоткрытая, и я ее подтащила к себе.