Ты знаешь, что хочешь этого - Кристен Рупеньян

кровь сердца

слезы сердца

сердце

Прежде всего вот что.

Лора занимается в баре в Ред Хук среди дня. У ее локтя стопка библиотечных книг, в спутанный узел волос воткнут карандаш. Пыльные джинсы, потертый свитер и темно-красная помада, которая кажется Дэвиду, смотрящему на нее с другого конца зала, и соблазнительной, и совершенно неуместной. Она выдергивает карандаш, чтобы подчеркнуть что-то, и сшибает локтем пиво; спасая книжки, она промокает от колена до бедра. В ту ночь, когда Дэвид будет стирать ее следы с подбородка, Лора скажет ему, что помада – это стратегия: накрасься красной помадой, как только встанешь, скажет она, и неважно, насколько ты неопрятна в остальном – пятна на одежде, размазанная подводка, сальные волосы – все посчитают, что ты звезда, а не неряха. Но правда в том, что Лора и звезда, и неряха: ее неряшливость и делает ее звездой, в этом нет противоречия. И, по мнению Дэвида, решение бороться с грязью при помощи помады – это, разумеется, философия моды, которую могут безопасно практиковать только молодые и очень красивые; те без усилий сияющие девушки, на которых даже грязь и уродливая одежда выглядят неким хвастовством: смотрите, меня даже это не портит.

Через полгода, хотя они говорят друг другу «я тебя люблю» и делают то, что обычно делают пары, – жалуются на друзей, пререкаются из-за того, когда идти обедать, – какая-то часть Дэвида все равно ждет, что Лора однажды поднимет на него глаза, вздрогнет и скажет: «Погодите, это что, шутка? Ты, на хер, кто?»

Потом как-то вечером она на час опаздывает на ужин. Вместо того чтобы объявить о разрыве, который ему всегда кажется неотвратимым, она сообщает, что бросает диплом; она хочет, чтобы он согласился на работу, над которой думал, чтобы они переехали на другой конец страны, «попробовали Калифорнию», начали все заново.

Хочет ли Дэвид уйти с работы и переехать в Калифорнию? Внезапное желание Лоры начать новую жизнь, которую она для них сочинила, так поразительно, что он честно не понимает. Но в ту ночь Лора чистит зубы с той же беспечной энергией, с которой делает все, и, когда она сплевывает в раковину, белая пена оказывается пронизана красными нитями. Она склоняется к зеркалу и гримасничает, глядя на свое отражение, завороженная видом обнаженных в окровавленном оскале зубов. Когда случится то, что их ждет, Дэвид будет возвращаться к этому воспоминанию как к некоему предзнаменованию: Лора, застывшая перед зеркалом, завороженная видом собственной крови.

Год спустя Лора набрасывается на Дэвида, едва он входит домой.

– Погляди на это, – требует она, прежде чем он успевает поставить портфель. – Погляди на мою руку. Меня покусали.

Дэвид осторожно берет ее за запястье, и она показывает мягкую, крапчатую изнанку руки.

– Черт, – говорит он. – Это что? Клопы?

Слухи о нашествии клопов ходят по их району Сан-Франциско, хотя кажется невозможным, чтобы такие робкие ночные создания так подолгу выживали в их сверкающих квартирах из стали и стекла.

– Нет, – отвечает Лора. – От клопов мельче, красные и помногу. Это не клопы.

Раз уж сказал что-то про укус, надо приглядеться к ее руке, а ему от этого не по себе – одна мысль о зуде заставляет его чесаться, – но он видит толстый белый рубец, дюйма два в диаметре, у нее на внутренней стороне локтя. Крест-накрест его пересекают розовые линии, там, где она над ним трудилась. Для комариного укуса слишком велик.

– Может, паук укусил? – спрашивает он.

– Может быть…

– В любом случае не трогай его.

Совет дан ради собственного блага в той же степени, что и ради ее: он не выносит этот звук, ногтями по коже. Он напоминает ему тошнотворное чавканье жевательной резинки или гнусавое покашливание в глубине глотки.

Лора валится обратно на диван, отбрасывает руку в сторону, далеко, как только может, словно хочет отстраниться от искушения. Дэвид знает, что ее решимость продержится целых пять минут кряду, если он не придет ей на помощь.

Выдавливая ей на руку каламиновый лосьон и втирая его в кожу, он спрашивает:

– Как выходной?

Она отвечает:

– Чешусь. В остальном ничего интересного.

– У тебя получилось…

Они танцуют вокруг этой темы, кажется, уже целую вечность. Лора, прилагавшая усилия к тому, чтобы найти работу, когда они только приехали в Калифорнию, теперь яростно недовольна своей работой в качестве ассистента деспотичного местного галериста – но еще она (или Дэвиду так кажется) не может устоять перед вихрем драм и жалоб, сотрясающим галерею. Она терпеть не может, когда Дэвид намекает, что ей, возможно, было бы лучше в другом месте, и обвиняет его в том, что он ее пилит, стоит ему предложить ей поискать другую работу.

Верная себе, она не дает ему даже договорить. Отдергивает руку, проливая лосьон на диван розовой дугой.

– Ты прямо вот не можешь меня не клевать, да? – говорит она. – Не можешь оставить меня в покое.

Три дня. Три новых укуса. Лора становится еще раздражительнее, взрывается даже по самым незначительным поводам. Когда третий укус появляется у нее на лице, вспухает на твердом изгибе ее скулы, она так чешется, что у нее заплывает глаз.

– Тебе надо к врачу, – говорит ей Дэвид за завтраком в пятницу, не в силах смотреть на нее прямо.

Из-за заплывшего глаза кажется, что она ему подмигивает.

– Не могу, – отвечает она. – Страховка не покрывает.

– Лор, прекрати.

– На Лэнгфорд-стрит есть бесплатная клиника. Я записалась на понедельник. Ну и вот.

Бесплатная клиника, а последний раз, когда они ужинали в ресторане, они только на вино потратили двести долларов. Сила, с которой Лора себя наказывает, может вызвать у неподготовленного зрителя шок; она как будто добровольно бьет дверью по пальцам. Но он отказывается поддаваться на провокацию и вместо этого спрашивает:

– Если мне удастся взять отгул, хочешь, чтобы я с тобой пошел?

Она отвечает сияющей улыбкой.

– Дэвид. Ты такой милый. Конечно.

Только проведя с Лорой дома сорок восемь часов в выходные, Дэвид понимает, насколько она погрузилась в войну с собственной кожей. Число укусов за ночь увеличилось втрое; весь ее день проходит в попытках унять бесконечный зуд и не чесаться. За утренним отмоканием в ванне с содой следует намазывание лосьоном с базиликом и алое. Она как заведенная стрижет ногти, стирает и перестирывает простыни, тщательно накладывает повязки, которые тут же срывает. Остальное время она тратит на поиски в интернете, истерически переписывая запрос: кожа вздутие укус зуд; зудящий укус кожа помощь; укусы руки живот лицо, а еще внимательно изучает череду жутких, вызывающих корчи картинок и закапывается в форумы, полные товарищей по несчастью: тысячи бесконечных, жалобных, бесплодных веток.