Тайны Третьего Рейха. Спартанцы Гитлера - Олег Пленков

Наряду с назначенными рейхскомиссарами на предприятиях, в профсоюзах, в органах местной власти действовали неформальные, спонтанно назначенные местными партийными организациями уполномоченные с комиссарскими функциями. Именно на них и на их сомнительную легитимность и жаловалось руководство предприятиями и местные власти, адресуя свои обращения к консервативным коллегам Гитлера. В числе недовольных оказались и руководящие нацистские деятели, получившие государственную власть и рассматривавшие несанкционированные ими действия местных активистов партии как вредоносные и противоречащие принципу фюрерства, подрывающие авторитет новой власти, а также создающие ненужный ажиотаж вокруг вопросов, требующих внимательного рассмотрения и последовательных действий. Особенно явно претензии партии на власть выявились в Баварии, земле, которую нацисты считали родиной их движения. Там после столь очевидной победы на выборах 9 марта 1933 г. штурмовики рассчитывали на особенные полномочия и власть. Эрнст Рем, 14 марта назначенный баварским государственным комиссаром с особыми полномочиями, распорядился передать полицейскую власть в отдельных баварских округах назначенным им самим особым комиссарам СА. Рейхсфюрер СС Гиммлер в то время еще подчинялся Рему как руководителю СА, поэтому он сосредоточился на получении СС узких, но конкретных полномочий политической полиции в Баварии. В СА Рем видел прежде всего средство давления на государственную власть, а также средство расширения нацистами государственной власти как таковой. Несмотря на то, что Рем формально и номинально имел комиссарские полномочия только в Баварии, он, будучи начальником штаба САРА:, стремился распространить свои действия на весь Рейх, повсюду назначая комиссаров СА (например, в Берлин группенфюрера Эрнста или в Брес-лау обергруппенфюрера Хайнеса; оба были отчаянными головорезами). Правда, полностью реализовать систему полномочных комиссаров СА ему удалось только в Баварии. Революционная энергия и активизм СА были дополнены властными претензиями отдельных наиболее энергичных гауляйтеров — Штрайхера в Нюрнберге, Бюркеля — на Рейне и многих других. Важнейшей особенностью нацистской системы являлась сильная власть на местах, часто выступавшая за свою максимальную автономию без всяких законных оснований. Гауляйтер Тюрингии Заукель довольно остроумно сравнил свое положение с положением английского короля, который при помощи симпатий к себе и интриг сможет добиться в политике чего угодно, но помимо закона.

10 марта 1933 г. Гитлер призвал СА к дисциплине, к тому, чтобы они не препятствовали нормальному функционированию государственных учреждений, но, с другой стороны, в том же воззвании он требовал жестких и последовательных мер для преодоления сопротивления «расширяющейся национальной революции». Такой же двойственностью было отмечено обращение к гауляйтерам, которое по поручению Гитлера составил Лей. В марте 1933 г. существовала реальная опасность узурпации партией кадровой политики новой государственной власти, поэтому Геринг и Фрик выступили за скорейшее принятие закона о реставрации немецкого служилого сословия (7 апреля 1933 г.). Этот закон имел целью ввести хаотичную чистку государственного аппарата партийными активистами в формальное и определенное русло. В подготовке закона, надеясь легализовать чистки, принимали участие даже консервативные политики (как министр финансов Пруссии Попитц). Тенденции к упорядочиванию и успокоению партийного активизма противостояли настроения многочисленных партийных лидеров на местах — в землях, гау, провинциях, городах и коммунах. Даже Рем 30 мая 1933 г. призвал СА к успокоению, к тому, чтобы прекратить «празднование» прихода Гитлера к власти; сам начальник штаба СА был недоволен тем, что позиции рейхсвера, бюрократии, церкви и промышленности остались неизменными…

Гитлер не разделял этой точки зрения Рема и в течение нескольких месяцев до 30 июня 1934 г. систематически и последовательно осуждал поведение и образ жизни руководителей СА, благо последние поставляли для этого обильный материал. При этом главными союзниками Гитлера были, кроме Геринга и Геббельса в Берлине, — рейхсвер и СС. В начале 1934 г. Гиммлер и Гейдрих поначалу только в Баварии, а затем и во всем Рейхе взяли под свой контроль всю политическую полицию, что было важной предпосылкой успешной деятельности против С.А. Эта унификация коснулась даже Пруссии — гестапо перешло в юрисдикцию Гейдриха, который в качестве шефа въехал в известное всему Берлину здание на улице принца Альберта. Таким образом, было осуществлено слияние государственной (сначала только прусской) политической полиции и партийного органа (СД) во главе с методично и целеустремленно расширявшим свои компетенции Гейдрихом.

Пресечение нацистской революции снизу, предпринятое Гитлером, выразилось не только в известных действиях против СА и в некотором ограничении власти гауляйтеров, но и в общем снижении числа и интенсивности многочисленных партийных инициатив в программе и практической деятельности. Не случайно именно в 1934 г., после ослабления СА, начался спад надежд на «социализм» нового государства, на его активную среднесословную политику или серьезные шаги в направлении создания корпоративного государства. Прекращение революции многими старыми партийцами было воспринято как предательство Гитлером идеалов движения. Началась дедогматизация нацизма и решительное оттеснение идеологов, фанатиков и горячих голов НСДАП, не искушенных в технике борьбы за власть. Процесс «отсеивания» регулировал сам Гитлер, выбирая, что приемлемо и что пригодится в дальнейшем, а что — нет.

Всего высших иерархов партии — рейхсляйтеров — насчитывалось 20. Центральный аппарат партии состоял из двух частей — одна занималась практическими вопросами партийной работы: организацией, финансами, пропагандой и пр.; другая была своего рода теневым кабинетом, который готовили для перенятая государственной власти. Отдельные ведомства теневого кабинета занимались вопросами внешней политики (Розенберг), военным, юридическим, аграрным и пр. вопросам. После прихода к власти они, собственно, стали лишними, но были сохранены с целью идеологического контроля за соответствующими государственными органами.

В 1935 г. Гитлер таким образом определял задачи партии: «Назначение государства состоит в том, чтобы продолжать историческое развитие национальной администрации в рамках и с помощью закона. Партия же решает следующие задачи: 1) осуществляет развитие и укрепление своих внутренних организаций таким образом, чтобы они всегда были устойчивыми и жизнеспособными центрами национал-социалистической доктрины; 2) прививает нации естественную привязанность к идеям национал-социализма; 3) поставляет государству идеологически воспитанных работников, как руководящих, так и рядовых. Обе эти силы должны взаимно уважать друг друга и признавать компетенции другой стороны». В партийном ежегоднике для функционеров НСДАП говорилось: «Государство родилось из необходимости организовать жизнь народа в соответствии с определенными законами, поэтому главным признаком государства является власть по отношению к отдельным людям, составляющим государство. Государство вправе потребовать от каждого члена народного сообщества, чтобы он действовал в соответствии с законами. В отличие от государства партия — это сообщество единомышленников, и легко можно себе представить, что они сольются воедино. Такое идеальное единение, однако, является большой редкостью в истории. Поэтому прямой обязанностью партии и ее долгом является вливание свежих сил и новых идей в государственный аппарат. Эту свою функцию партия должна осуществлять в полном сознании опасности слияния с государственным аппаратом и превращения в его придаток. В истории всегда бывало так, что после каждой политической революции полное преобладание получает государственная бюрократия, которая быстро сводит завоевания революции на нет. Единственное исключение составляет национал-социалистическая революция, в которой партия всегда была и остается на шаг впереди государственной бюрократии. Задача партии — добиться, чтобы народ не просто послушно следовал за государством, но активно и сознательно ему содействовал». Понятно, что на практике такие декларации означали не ограниченные никакими законами «свободные» действия тоталитарной партии, которая могла интерпретировать политическую практику в собственных идеологических и воспитательных целях.