Месяц на пределе. Как я жил и тренировался со спецназовцем - Джесси Ицлер

Дом этот я приобрел семь лет назад и сразу же переделал его под свой вкус, едва заключил договор. В тот период моя компания Marquis Jet активно росла, и мне требовалось презентабельное место для встреч с клиентами. Дизайнеру я дал указание, чтобы парилка была не просто комнатой в кафеле, а раем на земле. Чтобы оттуда не хотелось уходить. Да, я много времени уделил остальному дому, мудрил с цветовыми гаммами и планировкой этажей, но по-настоящему вложил душу только сюда. В парилочку. Спортзал и спа-зона стали моим личным курортом.

Мы делаем 20 подходов по 20 отжиманий с минутным перерывом между подходами. Я подчеркну: 20 подходов по 20 отжиманий! Первые десять, в принципе, прошли легко. Но вторая половина… я был готов сдаться. Последний подход этих чертовых отжиманий. Я свалился и не могу встать.

— Ты лежать пришел? Заканчивай, я сказал!

Поднимаюсь и на трясущихся руках все-таки добиваю последние разы. Пусть мне и пришлось стоять в планке по 20 секунд перед каждым повтором, собираясь с силами. Но я это сделал.

Итого вышло 700 раз.

«Котик» просит меня добить всего лишь триста разочков до тысячи. «Я физически не смогу», — отвечаю.

И это чистая правда. Ни одного раза из себя больше не выдавлю. Я сейчас не способен даже на «собаку мордой вниз»[22]. Наверх поднимаюсь, не чувствуя рук. Они болтаются по бокам, как веревки.

Мы решили, что на сегодня хватит. Я залез на диван и наконец-то расслабился. Достал свежий выпуск Sports Business Journal, углубился в детали последних сделок. Несколько часов простоя — будто каникулы. Боже, как мне хорошо.

Коннектикут

— 15 °C

06:00

Мы просыпаемся, а за окном метет. По телевизору сообщили, что выпало 40 сантиметров осадков. Скорость ветра 13 метров в секунду, температура –22 °C — такая метель просто убийственна. На удивление, в паху болеть перестало. Может, не было растяжения, а просто свело?

Раз за разом на телеэкране появляется предупреждение об экстремальных погодных условиях. Ведущие в местных новостях повторяют, чтобы жители штата оставались дома и не выходили на улицу без крайней нужды.

— Какая красота! — восклицает «котик».

Он же должен понимать, что это непредвиденное обстоятельство.

Однако он продолжает смотреть телевизор, качая головой, как будто под рэп-речитатив. Но никаких наушников у него нет.

Наконец он принимает решение:

— Пора на тренировку. Потопали.

Мы бежим 5,5 километра по гористой местности.

«Котик» решил, что для полного счастья не хватает двадцатидвухкилограммового жилета. Этот парень тронулся. Я даже объяснить не могу, насколько сложно бежать в таких условиях, да еще с утяжелителями. Возвратившись домой, я уверен, что отморозил себе все, что можно. Футболка такая мокрая и холодная, что ее больно снимать. Эй, да она же заледенела! Ее можно ставить к стенке.

Делаем 144 отжимания и сверху еще десяточку для красивой цифры.

14:00

Сара выходит из дома забрать почту. Наш ящик стоит на выезде от дома, у дороги, примерно в 50 метрах от входной двери. Единственное препятствие, «угроза», расположенная между этими двумя точками, — это трава на газоне, запорошенная снегом. Поскользнуться на траве — вот и вся опасность. К чему я это рассказываю? Чтобы показать, каким незначительным мы с Сарой считали такое дело, как поход за почтой. До тех пор, пока на него не обратил внимания «котик».

Сара вернулась, держа в руке три конверта и каталог одежды. Села за стол и раскрывает один из счетов.

Между тем «котик» рвет и мечет.

— Сара, вам нужно менять схему.

— В каком смысле?

— Вашу схему забора почты. Время, когда вы ходите к ящику. Такая у вас схема поведения. Она одинаковая изо дня в день. Она слишком предсказуема.

— Ну, я хожу проверять ящик после обеда, — объяснила она. — Мне так удобно.

— Почему именно после обеда? — «Котик» озадачен. — Из-за того, что все так делают?

— Потому что в это время приходит почтальон, — ответила Сара. — Он всегда разносит почту во второй половине дня.

— Вот видите! Вам это известно. Мне это известно. Само собой, это известно почтальону. Спорим, каждая собака в округе знает время доставки почты. И ваши соседи тоже.

— Но я же просто хожу за почтой… в двух шагах от дома… на нашем участке, — перечисляет Сара.

— Прошу вас, сделайте мне одолжение. Меняйте время выхода к ящику. Завтра, например, пойдите на час раньше или на час позже. Сломайте схему, Сара. Сломайте схему.

21:00

Мы с Сарой ужинаем перед тем, как уложить Лейзера в кроватку. Ничего особенного, просто веджибургеры и салат из того, что было в холодильнике. Вскоре после того, как Лейзер заснул, мы ложимся сами и включаем телевизор. Я дремлю, но слышу, что Сара все еще смотрит CNN.

Около восьми вечера я чувствую, что Сара встает с постели. Осторожно, чтобы я не проснулся, но я уже приучил себя постоянно быть начеку и все слышу. Сон улетучился.

— Ты куда, милая? — спрашиваю я.

— Я что-то слышу на нижнем этаже. Звук включенного генератора.

— Что ты такое говоришь?

Но Сара уже скользнула за дверь и пошла разбираться, откуда там шум.

Примерно через восемь минут Сара возвращается. Забирается обратно в кровать и успокаивает меня: «Ничего страшного». Просто «котику» приспичило погонять на велотренажере. Ему надо закрыть показатель по километрам, а по снегу ездить неохота.

На следующее утро мы просыпаемся в семь утра. Генератор по-прежнему гудит. На этот раз вниз пошел я. Подхожу ближе к спортзалу и с удивлением слышу, как на заднем фоне играет музыка. Толкаю дверь, и меня обдает волной горячего воздуха. Словно кто-то направил мне прямо в лицо фен, включенный на всю катушку. Спортзал превратился в сауну, стекла запотели. Посреди помещения «котик» наматывает километры на велотренажере, без футболки, а вокруг лужицы от пота. Он даже не повернул голову. Не может быть, чтобы он не услышал дверь. Однако он не произносит ни слова. Ни «привет», ни «с добрым утром». Мой вид не вызывает у него радости — не то чтобы это было шоком для меня. Педали все крутятся и крутятся.

Чувак гонял всю ночь. Одиннадцать часов подряд.