Девятый круг - Фернандо С. Льобера

Пуэрто покопалась в своей картотеке и вытащила тоненькую голубую папку. Открыв ее, Беатрис зачитала следующую характеристику:

— Хакобо Рос, двадцать девять лет, делопроизводитель из команды Хулио Мартинеса. Бросил изучать адвокатуру на первом курсе и фактически работает или работал мальчиком на побегушках в отделе несчастного покойника: приводил в порядок архивы, помогал понемногу мэтрам на стадии предварительного расследования, рассылал извещения. Рос, не обладая выдающимися способностями, попал в известную адвокатскую контору по протекции (чей-то влиятельный папа был в долгу у другого влиятельного папы и так далее) и выполнял несущественные поручения. Примечательной чертой Роса, на которую нельзя не обратить внимания, поскольку она вписывается в общую картину как по заказу, является его избыточный вес: он весит сто пятьдесят килограммов, и писаным красавцем его точно не назовешь.

Беатрис продолжила, сверившись с записями:

— В юности он женился на землячке, недавно развелся, детей в браке не было. На самом деле жена его бросила — будто бы он не удовлетворял ее сексуально, чем лично я нисколько не удивлена, учитывая все вышеизложенное.

Беатрис перевела дух и ринулась дальше:

— Коллеги сообщили нам, что он терпеть не мог Мартинеса, и сей факт подтвердил судебный врач, психолог, беседовавший с Росом. По свидетельству врача. Рос страдает тяжелой формой паранойи, нашедшей выражение в лютой ненависти к шефу. Со временем направленная злоба достигла таких масштабов, что буквально сделалась смыслом его существования. Мартинес был живым примером того, кем Росу стать не светило: обаятельного, успешного, богатого баловня судьбы. К тому же Мартинес прослыл ловеласом, хотя оба они отличались непомерной тучностью. Вспомните, что Мартинес по классификации Данте — чревоугодник, но он был чревоугодником респектабельным, общительным и состоятельным, что привлекает определенный тип женщин. Идем далее: поводом для празднования послужило успешное завершение особо выгодной сделки, и Мартинес не поскупился на выпивку, угощая своих гостей. Лучшие вина, текила, виски — всего вволю и в свой черед. Мартинес имел основания радоваться: как лицу, ответственному за выполнение контракта, ему полагался сладкий кусок в виде комиссионных по итогам сделки. Но адвокат допустил непростительную оплошность, в конечном счете ставшую причиной его смерти. Он забавы ради выставил Роса посмешищем перед сослуживцами. По рассказам свидетелей, Мартинес жестоко высмеял подчиненного, что тому совсем не понравилось.

Себаштиану следил за повествованием, не понимая, к чему клонит Беатрис: Рос — серийный убийца? Невозможно.

— На следующий вечер перед виллой Мартинеса остановилась машина, и из нее вышел человек. Вероятнее всего, он и прикончил затем адвоката. Гость позвонил в дверь и вошел в дом, не встретив никакого противодействия со стороны жертвы. Если это был Рос, Мартинес впустил бы его без колебаний. Началась драка, и чем она закончилась, мы знаем. Я избавлю вас от подробностей, но следы Роса обнаружены повсюду.

— И что тут странного? — не утерпел Себаштиану. — Он гостил в доме накануне.

— Верно, — согласилась Беатрис. — Но я имею в виду не отпечатки пальцев, учитывая, что наш убийца обычно надевает резиновые перчатки. В отчете, который я тебе давала, этот факт не упоминается. На полу мы нашли клок волос, по всем признакам вырванный из головы нападавшего в пылу яростной борьбы. По заключению экспертов прядь волос выдрана из шевелюры Роса. Судмедэкспертиза показала, что под ногтями Мартинеса находились частицы эпидермиса и они генетически соответствуют пробам, взятым с кожи Роса. Тщательный анализ ДНК также подтвердил, что моча, обнаруженная на унитазе — а заметим в скобках, по словам горничной, туалет был тщательно вымыт утром, — принадлежала Росу.

Беатрис замолчала. Ее сообщение повергло Себаштиану в полное недоумение. Переварив услышанное. Португалец разжал скрещенные руки, снялся с места на краю комода и опустился на стул. Получалось, убийца — Рос, однако…

— А остальные эпизоды?

Беатрис откинулась на спинку стула.

— В этом главная проблема. В день смерти Ванессы Побласьон Рос находился в Севилье. А в ночь похищения Аласены он навещал родителей, которые живут в провинции. Его алиби в обоих случаях подтверждено показаниями многих свидетелей. Возможно, у него есть сообщник, или свидетели лгут.

— А Данте? «Предсмертные» записки? И гипотетический врач, купивший газовый баллончик? Вряд ли это Рос.

— Я тоже так считаю, — сказала Беатрис. — Если бы не ты и установленные тобой факты. Рос давно загорал бы в камере.

Все вещественные доказательства, изъятые на месте происшествия, по заключениям судебных медиков и экспертов, обличают его. Нашего таинственного убийцу.

— У меня есть еще новости, — обрадовал друзей Себаштиану. — За неделю до смерти Хуан Аласена был исключен из реестра лудоманов с разрешения врача из госпиталя «Рамон-и-Кахаль».

— «Рамон-и-Кахаль»? — вскинулась Беатрис.

Себаштиану нахмурился.

— Что тебя удивляет?

— Продолжай, я тебе потом объясню, — сказала Беатрис.

— Итак, упомянутое разрешение подписал заведующий психиатрическим отделением доктор Эмилиано дель Кампо.

— Кто он такой? — спросила Беатрис.

Себаштиану вкратце изложил биографию достойного члена общества «Друзья Кембриджа».

— Я поговорю с доктором завтра утром. Он был близким другом моего отца. Более того, я недавно с ним виделся.

— О, неужели? — встрепенулся Морантес.

Себаштиану пожал плечами. Он лаконично сообщил об отношениях, связывавших доктора дель Кампо с дядей Орасио Патакиолой, и о разговоре, состоявшемся на заседании общества на улице Баркильо.

— У меня нет его телефона, — закончил он, — но утром я смогу его раздобыть.

Мысленно он сделал пометку, что должен завтра позвонить дяде Орасио. Беатрис достала из сумочки шариковую ручку и записала что-то в блокноте. Себаштиану покоробило, что имя авторитетного врача фигурирует теперь в записной книжке младшего инспектора полиции, но что поделаешь. Беатрис взглянула на часы и отметила в начале страницы дату и время.

— Это действительно любопытно, — пояснила она. — Я бы хотела побеседовать с твоим другом дель Кампо и узнать, подписывал ли он лично реабилитацию Аласены. Возможно, мы напали на след. Послушайте, тема врачей и больниц всплывает ведь не в первый раз, а уже в третий, — сказала она с удовлетворенным видом. Она дождалась реакции своих коллег и, насладившись затянувшейся паузой в полной мере, продолжила: — Помните, в гостях у Морантеса вы завели речь о первом круге, сказав, что жертвой мог стать новорожденный? Я навела справки и выяснила, что несколько месяцев назад в мусорном контейнере больницы обнаружили труп младенца. Детективы нашли грязный клочок бумаги, пришпиленный к одеялу, в которое был завернут ребенок. Но поскольку эта смерть шла первой в ряду, то вещественное доказательство осело в архивах. А так как мы лишний раз стараемся не распространяться о записках, то следственная бригада не усмотрела никакой связи своего послания с нашими. Нам ничего не сообщили и вспомнили о нем, когда я пустилась на поиски и обратилась с вопросами в другие опергруппы. Бюрократия.