Жизнь замечательных детей - Люся Лютикова

Оля возмутилась:

– Ты только критикуешь. Тогда сама предложи что-нибудь!

– Ладно, сейчас придумаю хорошее имя. Тут главное –подойти с умом. С одной стороны, имя у ребенка не должно быть оченьраспространенное, чтобы он не чувствовал себя как в инкубаторе. С другойстороны, слишком оригинальное тоже не годится, чтобы девочка не ощущала себябелой вороной и над ней не смеялись.

– Например? – спросила тетя Нина.

– Ну… – тут я сообразила, что мне ничего неприходит в голову, – ну, например, Людмила. А что – очень славное имя! Содной стороны, привычное и исконно славянское. С другой стороны, в какойколлектив я бы ни попала, всегда была там единственной Людмилой. Опять же отнего можно кучу уменьшительных имен образовать: Люда, Мила, Люся…

Тут я заметила, что окружающие насмешливо на меняуставились.

– В чем дело?

Оля хихикнула:

– Тетя Люся, а ты что-нибудь слышала про манию величия?

Я обиделась:

– Называйте ребенка как хотите, я не настаиваю.

– Пусть все решит жребий! – возвестила НинаПлатоновна. – Давайте каждый напишет на бумажке по одному имени, и мыпоместим все варианты в шапку.

Мы так и сделали.

– А кто будет тянуть жребий? – спросил Игорек.

– Она должна сама вытянуть, так будетсправедливо, – сказала Оля.

Тетя Нина сунула руку малышки в шапку, и она ухватила своиммаленьким кулачком бумажку. Няня развернула ее и торжественно прочитала:

– Ариадна!

Мы с Олей одновременно посмотрели на Игорька и выдохнули:

– Твоя идея?!

Человек может бесконечно делать три вещи: смотреть, какгорит огонь, как льется вода и как работает другой человек.

В истинности последнего утверждения я убедилась насобственном опыте. В это воскресное утро тетя Нина суетилась по дому вхозяйственных хлопотах, а я лежала на диване и с огромным интересом наблюдалаза ее действиями.

Правда, сначала я порывалась ей помочь и даже взяла в рукитряпку, чтобы протереть пыль, но Нина Платоновна меня остановила.

– Без тебя я управлюсь гораздо быстрее, – заверилаона, и я опять вернулась на диван.

Все-таки в богатстве есть определенные преимущества. И одноиз основных – возможность избавить себя от утомительной и грязной домашнейработы. Когда стану миллионершей, обязательно найму целый штат прислуги.

Глаза стали закрываться помимо моей воли, меня клонило всон. И даже оглушительный гвалт, который издавали трое младенцев при помощивсевозможных пищалок и звенящих игрушек, не мог вывести меня из этогосостояния.

– Спишь? – поинтересовался мой внутренний голос.

– Угу, – сонно ответила я, – хорошо!

– Аиде сейчас тоже, наверное, хорошо, – ехиднозаметил голос. – У них там в тюрьме, говорят, на одни нары приходится почетыре человека. Чтобы поспать ночью, очередь надо занимать с утра.

После этого замечания сна у меня не осталось ни в одномглазу. Я вскочила с дивана и нервно зашагала по комнате. Господи, как же ямогла забыть о бывшей однокласснице! Я обязана продолжить расследование и найтинастоящего убийцу!

Неожиданно маленькая Ариадна расплакалась, и я взяла ее наруки. Рассеянно поглаживая девочку по спине, я обдумывала, что же мне следуетпредпринять. Главная проблема состоит в том, что мое следствие зашло в тупик.Сначала у меня было двое подозреваемых: жена Льва Котика и Михаил Бартенев.Выяснилось, что жена любила своего супруга с пылкостью новобрачной, а бывшийподчиненный готов благодарить начальника за несправедливое увольнение,счастливо изменившее его судьбу. У меня не осталось на примете ни одногочеловека, который желал бы Котику смерти. Где прикажете искать убийцу?..

– Тетя Люся, – прервала мои размышленияОля, – хомяк пропал.

В руках девочка держала клетку, раскрытая дверь жалобнопоскрипывала.

– А где кошки? – встрепенулась я.

Игорек приволок за шкирку вырывающегося Черныша. Я пощупалаего плоский живот: нет, Пуха там нет. Оля принесла Пайсу. Выражение морды укошки было довольное, а живот подозрительно плотным. Я приложила живот к уху иприслушалась, словно оттуда могли раздаться крики о помощи. Конечно, я ничегоне услышала.

– Пух здесь, – вынесла я вердикт, – ужепереваривается.

– О нет! – заплакала Оля.

Я принялась ее утешать:

– Не плачь, детка, мы купим тебе другого хомяка, лучшепрежнего.

– Не хочу другого, хочу Пуха! – рыдала девочка.

Мне показалось, что нужно как-то почтить память невинносъеденного животного. Я откашлялась и трагическим голосом завела:

– Пух был хороший хомяк, добрый и пушистый. Только,может быть, слишком глупый. Ну да это не его вина, такова их хомячья порода.Пух никому не желал зла. Целыми днями он смиренно сидел в своей клетке илибегал по колесу. Он очень любил бегать по колесу. Смерть вырвала его из нашихрядов. Она всегда забирает лучших. Пусть земля будет ему пухом.

Теперь уже Оля рыдала на пару с Игорьком.

– Что это у вас происходит? – прибежала с кухниНина Платоновна.

Игорек принялся сквозь слезы объяснять.

И тут, на фоне всеобщей скорби, ко мне неожиданно пришлагениальная мысль. Надо проверить алиби всех участников операции «Красавица ичудовища»! Аида попала на представление случайно, Михаил – тоже. Однако они обаимели отношение ко Льву Котику и чисто теоретически могли подготовить егоубийство. Где гарантии, что в нашу компанию не затесался кто-то третий, ктотоже знал Котика, имел на него зуб и у кого хватило пороху убить бизнесмена?Ведь фамилию и имя человека, которого предстоит разыграть, могли узнать все «подсадныеутки»! У убийцы было достаточно времени спланировать свое черное дело.

Одного не пойму: почему эта идея не посетила меня раньше?Это ведь так элементарно! Безусловно, надо прошерстить всех, кто пришел напредставление в «Гаргантюа». Вот только где мне взять их координаты? Ну конечноже, у Алексея Невского, организатора и вдохновителя всего этого безобразия!

Я набрала номер Невского, и он тут же снял трубку.

– Привет, это опять Люся Лютикова.

– Я тебя обыскался! – завопил Невский. – Доматебя нет, на работе – тоже, ты где вообще шляешься?

– А что такое? – испугалась я. – Есть новостинасчет убийства Котика?

– Насчет Котика я ничего не знаю, – отрезалАлексей, – ты мне нужна для одной операции. Ты вроде говорила, что у тебячетверо детей?