Жизнь замечательных детей - Люся Лютикова

Внезапно меня охватили сомнения: а вдруг это был лишьпредлог, чтобы убить Котика? Нет, Кравчук не так проста, как кажется, с нейнужна особая осторожность.

Я позвонила в массивную дверь. Открыла женщина средних лет впереднике. Подтянутая, с аккуратной стрижкой, она так и просилась на обложкужурнала: «Персонал для богатого дома».

– Я к Татьяне Кравчук, – сказала я.

Женщина впустила меня, боязливо оглянулась и зашептала:

– Татьяны Андреевны здесь нет, она…

Неожиданно за спиной женщины возникла молодая и красиваядевица. Стопроцентная стерва, какие вцепляются в мужика мертвой хваткой и безтрофеев в виде движимого и недвижимого имущества не покидают поле боя.

– Это вы из милиции? – истерично завопилаона. – Я же вам говорила, что Татьяны нет! И я не знаю, где она! Междупрочим, я звонила своему адвокату, и он сказал, что никакого преступления я несовершаю! Поэтому прошу оставить меня в покое!

Хорошенький ротик гневно кривился, умело подведенные глазабуравили мое лицо. Но я не спешила уходить. Домработница что-то знает, я должнавытянуть из нее правду.

В этот момент откуда-то сверху раздался мощный рев:

– Танюша! Любовь моя!

Голос был мужским и явно принадлежал невменяемому человеку.

– Кто это? – испугалась я.

Ни одна из женщин не ответила. Впрочем, обладатель солидногобаса уже спускался со второго этажа. Нет, я неверно выразилась: он неспускался, а скорее полз по дубовой лестнице, вцепившись в перила.

Через пару минут на нижней ступеньке сидел небритый лохматыйсубъект, раскачивался и плакал.

– Танюша, ну почему? – взывал он в пустоту. –Девочка моя ненаглядная! Да, я подлец, но я ведь осознал!

«Подлец» был уже не молод, виски побелила седина. Субъектбыл одет в черный костюм и белую рубашку, однако создавалось впечатление, чтони то ни другое он не снимал по крайней мере неделю. Мужчина явно находился вдлительном запое и выходить из него не собирался.

– Ну хватит выть! – прикрикнула на негодевица. – Надоел уже со своей Танюшей. А она, между прочим, преступница!Вон ее милиция разыскивает. – И девица ткнула пальцем в мою сторону.

– Нет-нет, – поспешно сказала я, – вы менянеправильно поняли. Мне надо с ней только поговорить.

Мужик неожиданно перестал раскачиваться. Молниеносно, словнозмея, он на коленях преодолел разделявшее нас расстояние, вцепился в мои ноги изачастил:

– Я прошу вас, передайте ей, что я ее люблю! И всегдалюбил! Я не могу без нее жить! Я согласен на любые условия, пусть только онавернется!

Я так растерялась, что даже не знала, как реагировать. Япопыталась осторожно освободиться от его рук, но у меня ничего не вышло. Тогдая дернулась сильнее, и мужик упал на пол. Физиономия у него тут же сталазлобной и презрительной:

– А-а, вам тоже нужны деньги? Без них и шагу несделаете? Ну конечно! Нате, все забирайте, все! Мне ничего не надо! Моя жизнькончена!

И он принялся выгребать из карманов мятые доллары и швырятьих в воздух. Потом уткнулся лицом в паркет и зарыдал.

Я наблюдала за происходящим раскрыв рот. А девица деловитокинулась подбирать с пола купюры. Вскоре у нее в руке оказалась толстая пачка.Без стеснения задрав водолазку и продемонстрировав безупречно плоский живот,она спрятала деньги в лифчик. После чего неожиданно подобрела и засюсюкала:

– Ну же, мой котеночек, не надо плакать. Устал, зайчик?Пойдем, я уложу моего медвежонка в кроватку. – Девица попыталась поднятьмужчину с полу, но он оказался тяжелым. – Елизавета, помогите мне! –приказала она домработнице.

Елизавета кинулась ей на помощь, предварительно вложив в моюруку какую-то бумажку. Я вышла на улицу, развернула записку и прочитала: «ул.Флотская, дом 24/1, кв. 8».

Если мне не изменяет память, Флотская улица находится рядомсо станцией метро «Речной вокзал». Подняв воротник пальто, я рысцой побежала кметро, тихо радуясь, что проехать надо лишь несколько остановок.

Выйдя на конечной станции зеленой ветки, я минут пятнадцатьвышагивала вдоль шоссе. Казалось, Флотская улица никогда не кончится. Пока яотыскала нужный дом, вся продрогла под пронизывающим ветром. Погодаокончательно взбесилась: такой холод в середине сентября! Где обещанное «бабьелето»? На пороге квартиры № 8, расположенной на втором этаже блочнойпятиэтажки, я стояла с лихорадочно блестящими глазами, красным носом исинюшными губами. Когда Татьяна Кравчук открыла мне дверь, она воскликнула:

– Господи, Люся, на кого ты похожа! Быстрей заходи,буду отпаивать тебя горячим чаем. Или, может, чего покрепче? Как бы ты незаболела…

До слез растроганная такой заботой, я покорно побрела вследза хозяйкой на кухню, где уже свистел на плите чайник. Пока заваривалсяцейлонский чай, я сидела на табуретке и разглядывала обстановку. По сравнению субранством кирпичного дома, где я только что побывала, здесь было скромно. Затопо-домашнему уютно: красные занавески в белый горошек, салфетки с вышитымифруктами, явно выполненные своими руками, самодельная же прихватка в виде мыши.

Мне показалось, что во внешности Татьяны произошла какая-топеремена, но что именно изменилось, я никак не могла понять. Прическу она, чтоли, новую сделала? И вдруг до меня дошло:

– Ой, а куда же делись твои веснушки? Ведь были на всемлице, на шее, а теперь ничего нет!

– Сошли! – рассмеялась Кравчук. – На самом-тоделе у меня совсем мало веснушек, только на носу. Это я специально для«чудовища» намазалась французским кремом для веснушек, они высыпают, словноопята после дождя, а через два дня сами собой сходят на нет. Здорово япридумала, правда?

– Да, внешность меняется кардинально.

Где-то в комнате заплакал ребенок, Танюша побежала на плач ивернулась с маленькой девочкой на руках.

– Твоя дочка?

– Да, Леночка, через две недели нам будет годик, –расплылась в улыбке Татьяна.

Увидев меня, Леночка перестала плакать и заинтересоваласьмоими длинными сережками. Я наклонилась, чтобы она могла побренчать камешками.К счастью, я успела освободить свое ухо до того момента, когда ей пришла вголову мысль как следует дернуть.

Таня достала веселую кружку с поросенком, налила туда чай,плеснула немного бальзама на травах и придвинула мне. Я принялась питьобжигающую жидкость, а Таня тем временем кормила дочку яблочным пюре измаленькой баночки.

Из коридора послышался звук открываемой двери, на кухнюзаглянул парень лет двадцати.

– Мам, я пришел! – возвестил он, ставя насвободную табуретку увесистые пакеты. – Здесь все, что ты просила:макароны, масло, томаты… Здравствуйте! – заметил он меня.