1917: Государь революции - Владимир Марков-Бабкин

Каждый из таких центров станет притягивать к себе людей, деньги, ресурсы, развивая регионы и не давая чрезмерно концентрироваться этому самому «всему и вся» в Москве. Я, может, и саму столицу со временем перенес бы куда-то ближе к Сибири, но в ближайшие десять – двадцать лет этого делать нельзя – императорская власть должна сохранять свой символический сакральный статус, и Москва тут вне всяких конкуренций. А вот перенести правительство и прочее вполне можно. И даже нужно.

Разумеется, сейчас об этом говорить рано. Пока идет война, пока моя власть еще не абсолютно незыблема, распылять силы будет чистым самоубийством. А вот где-нибудь в году 1919-м, возможно с принятием Конституции, эту тему можно и провести. Пока же втихую готовить места под размещение структур на местах, решать вопросы с коммуникацией, отладить линии связи, радиостанции, организовать движение курьерских поездов, а со временем и каких-нибудь дирижаблей между основными центрами империи…

А вот и Дом Лепешкиных, цель моего похода. Снова-таки флаги, и над воротами, и над самим зданием, и над каждым из строений во дворе. На воротах стоит детина в солдатской шинели, но, правда, без оружия. Хотя я подспудно ожидал увидеть человека с трехлинейкой, который накалывает на иглу штыка пропуска. Впрочем, пропуска ни от кого не требовали, да их и не было. Проходной двор во всей красе.

Прохожу внутрь. Мимо меня снуют какие-то люди, в основном военные, но общее впечатление как от штаба революции, нежели от военной организации. Суета, движ и какой-то ошалелый блеск в глазах у многих.

– Что вам угодно, капитан?

– Мне угодно видеть полковника Дроздовского.

– По какому делу?

– По личному.

– Как вас представить?

Очень хотелось съязвить что-то типа «представьте меня у камина с сигарой», но я лишь сухо отрекомендовался:

– Капитан Артемьев.

Дежурный скрывается за дверью. Через десяток секунд оттуда начинают спешно выходить люди, косясь в мою сторону с любопытством. Еще через несколько секунд из кабинета выскочил давешний дежурный и, щелкнув каблуками, сообщил:

– Полковник ждет вас!

За мной закрывается дверь, и бледный Дроздовский спешит мне навстречу. Я качаю головой, прерывая приветствие по всей форме, и хмуро замечаю:

– Как-то не совсем осмотрительно с вашей стороны, полковник, демонстрировать такой ажиотаж вокруг моей скромной персоны.

– Виноват! Но это так неожиданно… Что-то случилось?

Усаживаюсь за стол и качаю головой.

– Нет, Михаил Гордеевич. Просто решил зайти на огонек и узнать, как дела.

– Размещаем отделы и службы, идет регистрация фронтовиков, желающих присоединиться к Братству, начали обучение лекторов и агитаторов для работы в действующей армии и на предприятиях, идет запись добровольцев в Корпус патриотов. По Москве уже записались около трехсот человек, примерно столько же в Петрограде.

– Что за люди?

– Разные. Немало старых офицеров, есть списанные из армии по болезни, других негодных к действительной службе хватает. Ну, и студенты.

– Студенты?

– Да, не так чтобы массово, но есть тенденция.

– Присмотритесь к ним. Что еще?

– Наши уполномоченные отправились в Киев, Гельсингфорс, Харьков и Одессу. Готовим отправку в еще несколько городов. Но людей пока не хватает, нужно учить и нужно организовать строевую подготовку для Корпуса. Здесь же такую подготовку вести негде. Ищем возможности.

– Почему бы вам не начать обучение Корпуса патриотов прямо на Красной площади?

– Хм… Жалкое будет зрелище.

Я сделал жест рукой:

– Не боги горшки обжигают. Пока это не претендует на смотр и на показательные упражнения кадрового полка лейб-гвардии, так что не принципиально. Пусть москвичи посмотрят на таких же горожан, которые не остались в стороне от призыва Отечества. Что касается места для реальной строевой подготовки, то думаю, в ближайшие дни у вас появится возможность заниматься этим на полигоне Николаевских казарм. А вообще, скоро потеплеет, готовьтесь к летним лагерям. Главное, обеспечьте мне в течение этой недели выход отрядов Корпуса патриотов на патрулирование улиц Москвы и Петрограда. Важен сам факт и само присутствие Фронтового Братства на улицах столиц. Это сдержит одних и воодушевит других. Обратитесь к генералу Тимановскому, пусть он подкинет вам дюжину-другую толковых фронтовиков в качестве костяка Корпуса патриотов. Да и другие фронтовые части пощипайте. И подумайте над какими-то акциями по пропаганде идей Освобождения и задач Братства. Скооперируйтесь с Министерством информации, думаю, что господин Суворин окажет вам все необходимое содействие. И еще. Мне нужна активная молодежь и активные барышни. Где-то через месяц я хочу провести учредительные съезды молодежных и женских организаций Освобождения, а для этого мне нужны толковые и адекватные люди в Москве, Петрограде и других городах, которые и станут базой для развития таких организаций. Посему – ищите людей во Фронтовом Братстве и в Корпусе патриотов, привлекайте таких людей со стороны. И немедля отправляйте их дела ко мне.

– Сделаем, го…

Я сделал предостерегающий жест и завершил визит словами:

– Запомните, Михаил Гордеевич. Темп, нам нужен темп. Мы не можем терять инициативу, а значит, двигаемся вперед, обходя очаги сопротивления и беря под контроль стратегические узлы, которые станут залогом нашей победы. Через месяц Фронтовое Братство и Корпус патриотов должны стать реальной силой в общеимперском масштабе. Организационной силой и силой, которая станет паровозом, тянущим наше общество в будущее. Не отвлекайтесь на мелочи и суету. Я даю вам карт-бланш, но хочу получить от вас результат. Срок – месяц.

Москва. Большой кремлевский императорский дворец.

17 (30) марта 1917 года

– Таким образом, можно сказать, что основные следственные действия завершены, и после некоторых технических процедур мы можем переходить к военному трибуналу, к коему относится данное дело согласно статье 12 Правил о местностях, объявленных на военном положении, на основании статьи 29 Положения о полевом управлении войск, предусматривающей право предания гражданских лиц военно-полевому суду по всем делам, направляемым в военный суд, по коим еще не состоялось предания обвиняемых суду и которые могут быть делаемы как по отношению к отдельным делам, так и по отношению к целым категориям дел, с предварительным, в последнем случае, объявлением о сем во всеобщее сведение…

– Благодарю вас, генерал, давайте без юридических подробностей.

– Слушаюсь, государь. Если коротко, то мы готовы к процедуре трибунала. Следственные действия еще ведутся, но основные показания собраны, чему очень поспособствовал господин Рейли, который стал просто неоценимым кладезем информации о подрывной деятельности против России и царствующего Дома.