Аморальные уроки - Хельга Дюран

мальчик ему говорит, подмечает интоннацию, с которой он это делает. Видно, что сын с отцом очень близки. И домашние обязанности у мальчика есть. Очень хорошо.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Мать где?

Нейтральной темы мы лишились. Вот теперь стало неловко.

Артур, сидевший напротив, по ту сторону стола, смотрел на меня, а я в тарелку с пирогом. Нужно было о чем-то разговаривать, иначе я сейчас умру от этого его взгляда.

— Как дела, Артур? — нарушила я молчание.

— Тебя реально волнуют мои дела? — с издевкой кусмехнулся он.

Я разозлилась. Сидит такой важный! Смотрит высокомерно! Царь! Просто царь!

— Ты все еще злишься на меня? О! Это так предсказуемо! Волк получил по лицу от Лисички! Уму не постижимо!

— Замолчи! — сказал спокойно, а глаза загорелись.

— Как скажешь, — я замолчала и снова уткнулась в тарелку, добивая десерт.

— Лиса… — выдохнул Артур. — Ты не должна была себя так вести!

— Да что ты говоришь? Это почему это? Потому что ты приказал мне вести себя по-другому? Все! Не хочу больше разговаривать! — я поднялась со стула. — Заплати мне и распорядись, чтобы меня отвезли домой!

— Лиса, погоди! — Артур тоже поднялся с места и подошел ко мне. — Давай все же поговорим?

— Я попыталась начать разговор, но с тобой невозможно разговаривать! Поговорим, когда научишься вести диалог, а не рот мне затыкать! И вообще, сначала прощения попроси!

— Я? — искренне удивился мужчина и деловито упер руки в бока. — А ты не охуела? Руки распускаешь, а я прощения должен выпрашивать? Выставила меня на посмещище перед всем банком! Перед лучшим другом! Может сама извинишься?

Нет, девочки, он реально считает себя правым в нашем конфликте? Я в шоке! Ффффсё!

— Деньги гони! — протянула я руку и сделала скучающее лицо.

Артур засунул руку в карман шорт и вынул оттуда заранее приготовленную пятитысячную купюру. Я выхватила ее из пальцев мужчины, и пошла к выходу. Артур догнал меня у двери, помог надеть плащ, а затем проводил до машины.

— Спасибо, Лиса, — сказал он мне на прощание. — Я очень рад, что ты избавила меня от домашки.

— Не знаю, на сколько меня хватит! — раздраженно ответила я. Конечно я блефовала. Пять тысяч грели мне душу, да еще и как! — Мне было бы проще, если бы ты свел наше милое общение к минимуму!

Артур ничего не ответил, запихал меня в машину и захлопнул дверь.

Гад и хамло! — подумала я, разглядывая его широкую спину и шикарную задницу, пока он шел к дому.

Мое интересное репетиторство продолжалось уже несколько дней. Одни плюсы: деньги появились, наконец; в гостях кормят, так что ужин можно не готовить и продукты не надо покупать, да еще и Артур мне с собой всегда что-то да заворачивает, то рыбку, то десертик; домой привозят, можно машиной не пользоваться.

Как я и просила, Грехов свел наше общение к минимуму. Мы почти не разговаривали. У него пошлые шутки и оскорбления закончились? Он даже Лисенком меня больше не называл. Алиса Витальевна или Лиса, а Лисички, как и не было.

Это было странно. Не то чтобы мне эта перемена не нравилась, просто это так на него не похоже.

Сегодня Артур наложил мне пакет фруктов с собой. Эти его гостинцы были такими милыми. Он может проявлять заботу, оказывается?

— Артур, мне так неловко! — кокетничала я, когда он по традиции провожал меня до машины, галантно неся довольно увесистый пакет до отказа набитый фруктами.

— Ешь на здоровье! Сезон простуд. Не хочу, чтобы ты заболела. Ты мне здоровая нужна. — Это было так приятно слышать. — Ну, чтобы уроки самому не делать, — добавил Артур, испортив всю "приятность".

— Ясно, — буркнула я.

— Я не это хотел сказать. Блядь! Я хотел сказать, что… — Артур замолчал на полуслове и поджал губы.

— Что? — с замиранием сердца переспросила я.

Давай, Артур, скажи, что я важна тебе, как женщина! Что ты беспокоишься обо мне не только, как о учителе сына! А лучше брось этот чертов пакет и поцелуй меня! Тогда можно ничего и не говорить!

— Досвидания, Алиса Витальевна! — уже жестко, без эмоций сказал Артур и посадил меня в машину.

* * *

Он точно потерял ко мне всякий интерес. Ведет себя идеально, как я и заказывала. Вежливый, такой милый, даже материться перестал. Это просто невероятно! И так грустно! Каждый раз, когда мы оставались с Артуром наедине, я надеялась, нет, я жаждала, чтобы он хоть как-то проявил свои эмоции. Сказал бы что-то о нас с ним или поцеловал, но он был сама сдержанность!

Теперь он нравился мне еще больше! И бесил меня еще больше! Я уже сегодня юбочку покороче надела и пуговку на блузке расстегнула, чтобы его спровоцировать. Ноль!

Он же предупреждал, что я ему быстро надоем? Ну, вот, пожалуйста!

А я уже жизни не представляла без Греховых. Конечно Кирилл стал для меня не просто одним из моих учеников. Я полюбила мальчика. Да как можно его не полюбить, ведь он так ко мне тянулся! Было очевидно, что ему не хватает материнского тепла. Он был таким искренним со мной, открытым, светлым, что порой слезы наворачивались. Наше с ним общение сводилось не только к выполнению домашнего задания. Мы много разговаривали, играли, если делали домашку быстро, и оставалось время. Я бы очень хотела такого же сына, если он у меня когда-нибудь будет.

Почему Артур больше не женился? Характер говно! Кто такого выдержит? Или он только со мной такой взрывной и мерзкий?

Был.

Сейчас аж тошнит от милоты его. Я не перегнула палку? Во-о-олк? Ты где-е-е?

Ходит по дому в своих шортиках и маечке, каждый мускул на виду. Руки сами тянутся потрогать. Когда он в спортзал ходить успевает? А когда он с другими женщинами встречается? Он же с Кириллом вечерами дома. И на выходных тоже с ним. Кирилл мне полный доклад зачитывает, чем они с папой занимались. Там женщинами не пахнет. Никогда не поверю, что такой темпераментный самец, как Артур, живет монахом. Если он со мной не спит, значит есть другая. Другие?

Я постоянно только о нем и думаю! Постоянно! Артур то, Артур сё.

Сегодня пятница, два выходных без Греховых — ужасно тоскливо. Еще и каникулы осенние на носу. Как я буду неделю без них?

Артур, как обычно пошел провожать меня до машины. Уже восемь вечера. Я сегодня засиделась. Арур помог мне надеть пальто. Мне стало жарко, когда он потуже затянул мой шарф. Он стоял так близко, что я чувствовала его запах.

— На улице такой