Эльнара. Путешествие за море - Кора Бек

Только сейчас девушка вспомнила, что жакет и чапан она, бросившись вдогонку за глядельщиками, оставила на старом высохшем пне у посудной лавки Пиаре. Ее радости не было пределов, когда, прибежав к месту недавних печальных событий, она обнаружила вещи друга в целости и сохранности. Не желая зря тратить драгоценного времени, Эльнара присела на пень и принялась тщательно осматривать карманы жакета в поисках драгоценностей, однако ювелирного набора, несмотря на все свои старания она не обнаружила. Девушка не знала что и думать… Вдруг, почувствовав на себе чей-то взгляд, она подняла голову. С невысокого крыльца посудной лавки с явной насмешкой в глазах на нее смотрел мсье Пиаре. У Эли перехватило дыхание от гнева. Между тем бесчестный торговец кивнул ей головой и направился внутрь лавки, словно бы приглашая проследовать за ним.

— Тебя что-то беспокоит, красавица? — поинтересовался Пиаре, сложив руки на груди и прислонившись плечом к заставленному разнообразной посудой высокому буфету.

— Передо мной ты можешь не притворяться, подлый обманщик! — гневно выпалила Эльнара. — Я и так знаю, что это ты подложил бедному Султану серебряную ложку в карман, дабы вернуть свои грязные деньги, проигранные в игре. А потом, воспользовавшись суматохой, которую сам же и создал, да нашей временной растерянностью, ты залез в карман жакета, оставленного мною здесь, и украл дорогой рубиновый набор. Верни немедленно драгоценности, иначе не мой друг, а ты займешь место за решеткой!

— Ух ты, как страшно! — насмешливо протянул бесчестный ланшеронец. — Что за несусветную чушь ты мелешь, красотка? Хочешь выгородить своего дружка, промышляющего воровством? Ничего у тебя не выйдет! Серебряная ложка не могла сама запрыгнуть в карман его штанов, а потом, в отличие от тебя, у меня есть свидетели его вопиющего поступка. Я говорю о бдительных ластокских глядельщиках, которые обнаружили у негодяя украденный товар.

— Который ты успел подложить, пользуясь тем, что мой бедный друг был крайне увлечен игрой, — не отступала девушка.

— У тебя, милашка, нет никаких тому доказательств, а значит, все твои обвинения — не что иное, как клевета на добропорядочного человека, — нагло заявил торговец и с угрожающими нотками в голосе добавил: — За такие дела можно и сесть в тюрьму.

— В тюрьму сядешь ты, если глядельщики, обыскав по моей жалобе твою лавку, найдут в ней набор с драгоценностями. Так что лучше верни по-хорошему то, что тебе не принадлежит, и я забуду о твоем существовании, — гордо сказала Эльнара.

— Ты думаешь, наивная милашка, что твоим бредовым речам поверит хоть один человек в Ластоке, не говоря уже о глядельщиках, которым по роду их службы не позволено кому-то доверять? — расхохотался владелец посудной лавки. — Посмотри, какое на тебе бедное платье! Откуда же у тебя или твоего дружка могут быть драгоценности? Не правда ли, только в одном случае — если вы их у кого-то похитили? Напрашивается только один вывод: едва ты обратишься к служителям порядка со своей клеветнической жалобой, как тут же окажешься рядышком со своим дружком — бесстыдным вором, что сейчас мается за решеткой, наверняка раскаиваясь в собственной глупости.

— Я верю, что настанет час, когда ты раскаешься в совершенном тобою ужасном зле, а скорее всего, просто глубоко пожалеешь об этом, подлый обманщик и жалкий вор! — гневно произнесла Эли, сверкая необыкновенно восхитительными очами.

— Моя душа чище родниковой воды, — усмехнулся Пиаре, — да дело не в этом. Скажу тебе, красотка, как человек, имеющий большой опыт как в жизни, так и в торговле: действительно разумные люди всегда способны договориться меж собой. Если ты хочешь спасти от тюрьмы, а может быть даже, от казни своего милого дружка, у тебя есть только один выход. Я откажусь от своей жалобы глядельщикам, если ты, милашка, проведешь со мной эту ночь, согрев мою холостяцкую постель. Подумай, это очень выгодное во всех отношениях предложение! Во-первых, твой приятель уже завтра утром вновь окажется на свободе, а во-вторых, если ты сумеешь доставить мне большое удовольствие, я награжу тебя за усердие несколькими серебряными лузами, а то и целым золотым линором! Только представь себе такое счастье: в течение ближайших дней у тебя не будет болеть голова о хлебе насущном, — и все благодаря моей щедрой доброй натуре! Какие могут быть сомнения? Ну же, быстрее соглашайся! Уже темнеет, мне нужно закрывать лавку и отправляться к себе домой. Уверен, нас ждет просто чудесный вечер! Я не удивлюсь, если после этой ночи ты захочешь бросить своего неуклюжего приятеля, ведь я гораздо красивее и несравненно богаче его! Даю тебе слово, моя очаровательная потаскушка, ты будешь пищать от мужской силы, которая накопилась в этом теле! Ну же, иди в мои крепкие объятия, я просто сгораю от нетерпения!

Хозяин посудной лавки широко растопырил свои длинные руки и направился к стоявшей у прилавка девушке. Вне себя от гнева, Эльнара оглянулась по сторонам и, обнаружив на прилавке горку фарфоровых тарелок с изящными изображениями женщин восточной наружности, не раздумывая, стала бросать ими в подлого негодяя.

— Что ты делаешь, сумасшедшая? — спрятавшись за буфет, испуганно закричал торговец. — Немедленно прекрати бить посуду! Ты даже не в состоянии себе представить, сколько стоит этот китайский сервиз! Я один из поставщиков королевского двора и хотел завтра предложить его самому королю Генриху, дабы он стал достойным украшением его праздничного стола! А ты, мерзкая девчонка, своим глупым поступком спутала мне все карты. Погоди, ты у меня еще попляшешь… — Пиаре высунулся было из-за своего укрытия, но тотчас же спрятался за шкаф, увидев, как прямо в его голову полетел высокий графин для вина из безупречного тончайшего стекла. — Ах, мой испанский графин! Я припас его для виконта Женюси! Проклятая мерзавка, я убью тебя!

— От мерзавца слышу, — спокойно ответила Эльнара, выплеснувшая в битье посуды весь свой гнев, и этот необычайно уверенный тон ее голоса почему-то вдруг до смерти напугал самодовольного владельца посудной лавки, мечтавшего теперь только о том, чтобы несносная девчонка поскорее покинула его разгромленную лавку. — А вот убить меня, подлый негодяй, у тебя точно не получится! Более того, несчастный трус, ты не посмеешь тронуть меня даже пальцем, — и с убийственной усмешкой добавила, — руки еще недостаточно выросли!

Уставшая от событий минувшего дня, Эли медленно вышла из лавки. На дворе сгустились сумерки. Глубоко вдохнув чистый воздух, она провела рукой по все еще пылающему лицу, потом случайно коснулась шеи — и тут ее осенила гениальная мысль. Рано вешать нос! Пусть и лишилась она дорогого ювелирного набора из-за бесчестного нрава Пиаре, но ведь еще осталось жемчужное ожерелье, которое и в красоте не уступает, да и стоит недешево. Похоже, оно смогло бы заменить утраченные драгоценности и задобрить мсье Адене, в руках которого находилась жизнь бедного друга Эли.

Наутро девушка поспешила в казенное заведение. Увы, поскольку главный начальник служителей порядка любил поспать, ей пришлось ждать его почти до обеда. Все это время Эльнара простояла в узком холодном коридоре, где мимо нее постоянно шныряли глядельщики, с нескрываемым любопытством разглядывая красивую девушку. Особо наглые из них проходили часто и чересчур близко, стараясь хоть на мгновение прижаться к юной красавице, возбуждавшей своей яркой экзотической наружностью. В столь неприятных и оскорбительных случаях Эли, поплотнее запахнув шубу, едва ли не вжималась в холодную каменную стену, отворачивая лицо в сторону и брезгливо сдерживая дыхание. На дворе стоял сильный мороз, так что все это время Эльнаре пришлось оставаться внутри столь мрачного помещения.