Рыбари и Виноградари. Книга II. В начале перемен - Михаил Давидович Харит

Есть еще латынь. Но я этих премудростей не знаю, — признался Жером.

— А кто знает?

— В монастырях есть учёные.

Вопрос повис нерешённым.

Время шло. Подростки становились мужчинами, бывшие девочки рожали новых людей. Мир вокруг упрямо старел.

Жизнь — как на чаше весов, слева горе, справа радость. То одно перевесит, то другое.

Однажды весы качнулись туда, где тяжёлой гирей лежало горе. Сначала зарядили затяжные дожди. Грозы бушевали где-то вверху на плоскогорье. Те, кто отваживался выбираться наверх, рассказывали, что молнии образовывали лес из огненных столбов, пляшущих посреди пустынной равнины.

Выпал снег, укрывший ущелье холодным одеялом. Деревья протягивали в небо голые узловаты сучья, будто их выдернули с корнем и вновь посадили вверх ногами. Ветра продували насквозь. Ходили слухи, что во Франции лютуют ужасные болезни. Но и здесь люди гибли, если не от заразы, то от непривычного холода.

Церковь была теперь всеобщим пристанищем. Но похоже, Дева Мария рассердилась на людей, делала вид, что не слышит их молитв. Во всяком случае, ответа не было. Лютая зима тянулась бесконечно. Наконец вроде бы чуть потеплело. Как оказалось, это было не к добру. Небо разверзлось ливнями. Если существуют самые мокрые дожди, то эти были из таких. Люди резонно подозревали колдовство и на всякий случай сожгли всех старух, у которых было больше трёх бородавок на лице. Ненастье не ушло. Смятение переросло в панику.

А тут и река взбесилась. Она и раньше была на грани безумия, но сейчас тронулась окончательно. Уровень за два дня поднялся на три метра. Поток бился о стены замка, часть города оказалась смыта. Через еще пару дней вода поднялась еще на шесть метров. Привычный пейзаж исчез, на его месте бушевала ревущая стремнина. Огромные стволы деревьев крошили дома и стены в труху. То, что создавалось десятилетиями, было разрушено в несколько дней. Большинство жителей с остатками нехитрого скарба бежали прочь из проклятого ущелья. Одинокий церковный шпиль возвышался над бушующими водами, словно указующий перст мрачного пророчества.

Барон ощущал противное чувство беспомощности перед враждебной стихией. Только что он был богом в своём прекрасном мире, и пожалуйста — ливни, наводнение, гибель всего живого. А вдруг и Господь, создавший небо и землю, однажды оказался перед неведомой, всё разрушающей силой? Что, если Великий потоп был навязан Создателю извне? От крамольных мыслей стало совсем жутко.

Барон уезжал рано утром, как и приехал, из нажитого — только конь. Друзья не поехали. Они чувствовали себя слишком дряхлыми, чтобы начинать всё сначала, и с хладнокровным мужеством готовы были встретить смерть. Прошлое осталось доживать свой век. Впереди ждала трепетная юность новой жизни.

Путь предстоял неблизкий. В столицу Иерусалимского королевства. Там его бывший сосед Рено де Вишье стал магистром ордена тамплиеров и пять лет назад прислал письмо с приглашением в Святую землю.

Может быть, здесь секрет случившихся бед. У судьбы для него уже давно был припасён свой вариант. Бог звал его, а он был занят и пренебрёг приглашением. Пришлось Всемогущему применить более суровые меры убеждения. Такие, что сразу ясно — надо отправляться в путь.

Сначала поехал в секретное место в горах, где уже несколько лет прятал свои деньги, взял лишь небольшую сумму. Уложил золотые монеты в пояс и седельные сумки, пришпорил коня и скоро оказался на дороге, ведущей вверх из ущелья.

Везде стоял тяжёлый запах влаги, копыта месили мокрую каменистую крошку, густая усталая тень гор смешалась с туманными испарениями. В распадке всегда темнело рано, задолго до того, как небо покрывалось багрянцем заката, но сейчас, казалось, наступили вечные сумерки.

Неожиданно на тропе Анри увидел отца Иоанна. Тот стоял в рваном рубище, спутанные седые волосу липли ко лбу.

— Решили прогуляться, святой отец?

— Жду тебя.

— Что так? Дело срочное?

Священник вдруг встрепенулся и взглянул на барона ненавидящими бешеными глазами:

— Ведаю, кто колдун, погубивший всех.

— И кто же? — спросил барон.

— Огляди себя. Ты не стареешь.

— Глупости.

— Сбрей бороду. Твой лоб без морщин. А глаза? Ты и в седле сидишь с прямой спиной. Продал душу дьяволу?

Ему показалось, что Иоанн принюхивается, может быть, пытается учуять запах серы.

— Успокойтесь, святой отец. Бывает, что люди долго выглядят молодыми. Но смерть находит всех.

— Не прибегай ко лжи. Твои друзья исповедали, ты глаголешь в пустой комнате с незримым дьяволом.

Барон подумал: а если Иоанн прав? Что за знаки приходят из потустороннего мира? А сны, в которых с ним беседует демон?

Далёкая молния беззвучно полыхнула краткой вспышкой.

И вдруг он вспомнил, где видел Асмодея раньше. В жутком бреду, когда был ранен. Демон был не один, рядом находилась сияющая женщина. И они везли его куда-то далеко, через камаргские болота в цыганскую деревню. Неожиданно всплыло название — Сент-Мари-де-ла-Мер. Святые Марии из моря…

Память будто протирали тряпочкой.

Отец Иоанн истолковал замешательство Анри как признание. Выхватил нож и попытался вонзить его в грудь всадника. Опытный конь успел шарахнуться, а Анри со сноровкой, выработанной сотнями боёв, мгновенно срубил отчаянную голову священника. Многие знания умножают скорбь.

Небо лениво громыхнуло длинным раскатом. Так рычит удовлетворённый зверь.

Убийство словно открыло шлюзы в его мозгу, и воспоминания хлынули потоком. Трясущаяся телега. Фляга за поясом. Беженцы. Табор из повозок. Церковь Святой Сары…

Тёмные мрачные тучи сходились над его головой в призрачные узоры, изуродованные росчерком молний. В небесах неведомые великаны бились друг с другом. Их громовые крики проникали под кожу. Холодная влага сочилась под одежду. Но кроме этого, в него входило нечто иное, за пределами досягаемости органов чувств. Огромный неведомый мир неожиданно оказался совсем рядом, и он был намного больше и сложнее привычного, знакомого с рождения.

Анри спешился, легко приподнял труп и сбросил вниз в ревущую реку. Следом отправилась голова бедолаги. Огляделся. Свидетелей нет.

«Нет греха без прощения», — любил говорить отец Иоанн. Паломничество очистит от всякой скверны. Бог милостив. Анри перекрестился, мысленно пожелал священнику доброго ответа на Страшном судилище и упокоения души в месте светлом.

Где-то внизу на перекатах мелькнуло обезглавленное тело святого отца, а осиротевший Анри пришпорил коня и отправился к новой влекущей цели. Брошенный мир остался за спиной. И нельзя сказать, что барон испытывал беспокойство покаяния или скорбел духом. Человек — пленник событий, а они, как вода в горстях рук, быстро утекают.

К вечеру выехал на плоскогорье. Там лупил дождь, лютовал штормовой ветер и нигде ни огонька. Руки замёрзли, пальцы стали как мороженая рыба. Мысли промокли, свалялись в сырок клубок, думать стало сложно. Если не знаешь, что делать, ложись спать. Переночевал в выстуженной пещере. Поутру, окончательно окоченелый, хрипло проклял погоду и двинулся дальше. Анафема напугала ненастье, и оно наконец унялось. Мрачные тучи расступились, давая место грязным всклокоченным облакам. Дождь стал совсем редким, потом и он прекратился. Лишь в кустах тамариска и розмарина шелестели последние упрямые капли.

Тени гор вставали из тумана. Конь осуждающе оглядывался на неугомонного всадника. Но вот дорога пошла вниз, и стало заметно теплее. Каменистые склоны кончились, им на смену пришли пастбища и луга, сбегавшие к видневшимся внизу долинам. Тучи остались за спиной. На равнине солнце играло в прятки с облаками. Через