Западня, или Исповедь девственницы - Ксения Васильева

И вот теперь Лизке представился случай — нарочно не придумаешь! И к тому же она врезалась в Сандрика сразу, с ходу, с первого взгляда. Он такой красивый и необычный! Вот уж у кого тайн!! Защемило внизу живота. Тихо спустилась Лизка по лестнице, не скрипнув ни одной ступенью.

Вышла в тихий, совсем не морозный, снежный сад. Ни звука. Тишина завораживающая, и охватывает холод сладкого ужаса. А в доме напротив светится окно… Хорошо, что ОН не спит, или плохо?.. Лизка не стала раздумывать: пошла — иди!

Она поднялась по лестнице на балкон. Там лежал снег, но видны следы — он выходил. Дверь в комнату полуоткрыта… Хорошо, потому что Лизка не нашла ключ от балконной двери и решила стучать… Только бы эта Светочка не услышала!

Она глянула в комнату. На тахте, прикрывшись только простыней до пояса, лежал Сандрик — он читал и курил. А на тумбочке рядом с постелью стояла бутылка с чем-то желтоватым. Красивая бутылка, и стаканчик недопитый…

Хорошо он устроился! Она протиснулась в небольшой проем открытого балкона и стала на пороге.

Он сразу увидел ее. Глаза его расширились, и он сел в постели. Молча. Отложив книгу. А Лизка сбросила шубу. И осталась в трусиках-полосках — алых! — и в сапожках. И улыбалась.

Медленной походкой она прошла два шага и присела на его постель.

Она прямо кожей чувствовала, как он посмотрел на ее груди, которые вдруг поднялись, как бы разбухли… Она посмотрела вниз — простыня тонкая, и она увидела, как там, у начала ног, под животом, что-то шевелится и поднимается! Он хочет ее!

Но он тут же, придя в себя, сказал:

— Лиза, что с вами? Вы выпили?

— Не-а, — сказала она, дрожа от возбуждения и безумия. — Мне холодно, — и юркнула под простыню. Она почувствовала свою силу и зашептала:

— Я хочу… хочу… Давай, Сандрик, я люблю тебя… Я без ума от тебя.

— Лиза, Лиза, нельзя… Что вы… — как-то неубедительно говорил он, и его руки стали гладить ее спину, плечи, и, задев грудь, он вдруг с силой сжал ее, и Лизка, опрокидываясь на спину, шептала:

— Ну, иди, иди…

— Нет, нет, нельзя… Нельзя… — шептал он, сжимая ее грудь, закрыв глаза и ища губами ее губы. И она помогла ему. О, что же это было! Как сладко и томительно! — ведь она ни разу не целовалась по-настоящему, ну, в школе, с мальчишками… И вдруг она почувствовала, что он резко раздвинул ей ноги. Она задохнулась и подалась вперед, ожидая последнего движения. Но его не последовало. Сандрик внезапно остановился и, упав на нее всем телом, прошептал:

— Но ты девочка… Я не могу…

Лизка готова была разрыдаться от отчаяния, а он лежал, закрыв глаза рукой. ТАМ у него больше ничего не было… Все прошло. Лизка зло заплакала:

— Но ведь я же сама, сама хочу! Почему ты перестал?! Я отвечаю! Я взрослая!

Он отнял руку от глаз, лицо его было спокойным и грустным. Он сказал:

— Мужчина должен отвечать за все. Тем более — с девочкой! Ты — ребенок, Лиза, и не ведаешь, что творишь. Я сам чуть было не натворил… — Он вздохнул — во вздохе тоже была печаль.

Лизка немного приободрилась от этой печали: конечно, он тоже хочет, но боится, и она должна его снова завести и убедить. Она уйдет отсюда женщиной! И никак иначе!

— Ты же хочешь меня, хочешь, почему же ты отказываешься? Думаешь, я боюсь чего-нибудь? Ни-че-го! Веришь? Я готова стать твоей. И никто не узнает об этом, клянусь тебе, Сандрик, любимый мой.

Но тут он вскочил с постели, быстро надел трусы, натянул джинсы и, как-то быстро успокоившись, сказал:

— Нет, Лиза, нет. Ты очень мне нравишься, ты меня заводишь, ты — прелесть, но нет. Я не позволю себе… — Он замолчал и накинул рубашку. Одевшись, он присел на постель, защищенный, как панцирем, этими тряпками! Лизка продолжала лежать, только чуть свела ноги. Он погладил ее по телу, провел рукой вдоль бедер, задержался на груди, щеке…

— Ты прелестна, Лиза, ты это знаешь. Потому и пришла ко мне, зная, что никто не сможет устоять… Я устоял только потому, что я в гостях у твоих родных и не могу ради минутной слабости сделать тебя женщиной. Я не хочу этого — ты понимаешь? Все может быть, но не сейчас…

— Но я буду ждать, слышишь? Я ни с кем не буду! Только ты будешь первым, — и Лизка поднялась, как подпрыгнула, и, обхватив его голову руками, стала целовать в губы, быстро и сильно… Он отвечал ей все длиннее и томительнее… Она задохнулась от возникшего опять желания. Наверное, он тоже, потому что вдруг оттолкнул ее и закурил. Сделав две глубокие затяжки, он сказал:

— А теперь ты уйдешь! Сейчас же! И слушайся меня, поняла, Лизка?!

Она прошептала:

— Хорошо, я уйду… А ты уедешь? Сколько ты будешь у нас?

Он пожал плечами, и тогда она попросила:

— Не уезжай… Живи здесь. Алиса будет рада, Светланочка тоже… И я. — Она лукаво посмотрела на него, и он поразился, до чего же истинная женщина эта девчонка, другим такое не дается никогда, и мелькнула Наташа — ее зажатость, страх, и вновь нахлынула страсть к ней, разбуженная этой девочкой. Что это? Разве он сможет любить кого-нибудь, кроме Наташи? — единственной, обожаемой, желанной до исступления…

— Иди, — сказал он уже довольно сурово и кинул ей шубу — трусики свои полосочки она уже натянула, хлюпая носом, то ли нарочно, то ли на самом деле плача.

Он не понимал эту девчонку! Влюбилась? Может быть. А может, и нет, просто решила сделать ТАК, и все тут.

Лизка уже стояла у балконной двери, закутавшись в шубу, ее волосы растрепались, лицо горело, губы припухли, глаза сияли то ли слезами, то ли свет так падал, и он снова сказал ей уже нежно:

— Иди, иди, котенок…

Лизка хихикнула, сдула с ладони воздушный поцелуй и исчезла, будто ничего и не было, остался лишь слабый запах духов, весенний, сладкий…

Сандрик не стал раздеваться, лег так, одетым, и подумал, что вот, бессонная ночь, а завтра прилетает Наташа… И вдруг заснул мгновенно — крепчайшим сном, проснулся поздно и странно бодрым.

Но зато бессонную ночь провела Светлана. Как тихо ни вошла Лиза, как тихо ни происходило все, как казалось им двоим, все это было не очень-то тихо, тем более, в компактном деревянном доме. Сначала Светлана не поняла, кто пришел к Сандрику, но что кто-то пришел, она слышала, не могла уснуть, все думала обо всей этой неясной истории и что из нее выйдет. Она удивилась — кто это может быть? Перебрала всех и ни на ком не остановилась. Села в постели, прислушалась и вдруг узнала Лизку — просяще, капризно и неистово она говорила:

— Я хочу, хочу тебя…

Светлану облил холодный пот. Боже мой! Повторение Наташиной истории! Только по-другому! Как это возможно! Лизка — совсем ребенок!

Светлана тихо поднялась с кровати и приоткрыла дверь; там, наверху, ее не слышали, а она слышала почти все в мертвенной тишине дома. Она уже была готова в один момент ворваться, чтобы помешать этому безумию. Но Сандрик остался на высоте — Светлана чуть не со слезами, чуть не вслух возносила ему благодарности. Он нашел в себе силы отправить эту глупую распущенную девчонку, и конечно, ему это далось нелегко, наверное. Ведь он молодой мужчина, и когда к тебе в постель забирается юная девчонка… А что она забралась в постель — Светлана поняла! Когда же она увидела в окно, как в Алисиной шубе, опустив голову, бредет Лизка к большому дому, Светлана перекрестилась; услышаны ее молитвы! А если бы Сандрик не отправил Лизку? Мозги заворачиваются, когда подумаешь, что могло бы быть. Светлана задрожала. Разболелась голова. Надо рассказать об этом Наташе, она должна знать, что тут может произойти… Пусть будет настороже.