Славянская Европа V-VIII веков - Сергей Алексеев

Для передачи и сохранения информации, а также для гаданий славяне использовали «черты и резы».[331] Образцов этого рисуночно-символического «письма» от описываемого времени не сохранилось — знаки наносились исключительно на дерево.

Славянское общество описываемого периода находилось на стадии племенного строя. Процессы его разложения, развития собственнических отношений и формирования государства, замедленные на время гуннским нашествием, с VI в. подходят к завершающей фазе. Тем не менее общественно-политический строй антов и словен, насколько можно судить по данным археологии, языка, а также скупым известиям греческих авторов, пока еще был весьма архаичен.

Расслоение славянского общества прослеживается в целом слабо. Однако у словен и антов существовало рабство. Рабами становились пленники.[332] Раб считался собственностью господина (как правило, того, кто его захватил[333]), его можно было продать и, соответственно, выкупить.[334] Рабский труд использовался в хозяйстве. С другой стороны, рабу вполне могли доверить оружие. Тогда он сражался на войне рядом с господином и мог даже «покрыть себя большой славой».[335] Если раб оказывался на земле своего племени или племенного объединения, то «по закону» считался свободным. Например, ант, находившийся в рабстве у словен, считался на основании «закона» (то есть обычного права) свободным с момента вступления на антские земли.[336] В целом рабство, как можно видеть, носило патриархальный характер, и в реальности положение рабов мало отличалось от положения младших членов большой семьи.

Другой неполноправной группой в славянском обществе были данники (термин общеславянский[337]). Таковыми для словен и антов, насколько можно судить, в описываемый период являлись только аборигены дунайско-карпатских земель. «Волохи» жили вместе со славянами, занимались гончарством и скотоводством (занятиями непрестижными в глазах древних славян). Вероятно, они несли какие-то связанные с этим повинности в пользу славянских племен.[338]

Но не все инородческие группы в антском и словенском обществе были принижены по своему статусу. К германцам-«немцам» это, судя по всему, совершенно не относилось. То же самое можно сказать и о словенах и «эстиях», вошедших в антскую общность. А арийское происхождение антских племенных названий свидетельствует, по меньшей мере, о равном положении потомков аланских кочевников в антских племенах.[339] Да и волохи наделялись в сознании славян определенным сакральным могуществом и, следовательно, пользовались известным почтением.

Основную массу населения составляли свободные полноправные общинники — люди. В правовом отношении их масса была достаточно однородной, и деление проходило лишь по половозрастному признаку. Характерно практически полное отсутствие в общеславянском языке специальных терминов, обозначающих принадлежность к воинской «касте». Свободный мужчина-общинник (муж, людин) — одновременно воин (вой, муж); никаких привилегий здесь не прослеживается. Единственное исключение — раннее заимствование у германцев «витязь» — обозначало у древних славян просто воина на коне. В ранних антских и словенских погребениях нет оружия.

Стоит отметить, что для эпоса характерно негативное отношение к тем, кто пытался жить исключительно «храбрством». В былине о великане Святогоре он после горделивой похвальбы погибает, не в силах поднять суму с «тягой земной», которую легко несет на плече пахарь. Другой воин-великан, Дунай, из-за состязания в воинской доблести убивает свою жену, тоже воительницу. Она оказывается беременной — в чреве у нее ребенок-богатырь. В раскаянии Дунай, предавший из-за «молодечества» свою обязанность продолжить род и погубивший возлюбленную, кончает с собой. Эти трагические сюжеты отчасти, несомненно, были зарисовкой с натуры. Те, кто пытался выломиться из общинного уклада, строя жизнь исключительно на воинской удали, как правило, кончали плохо — по самым разным причинам.

Тем не менее расслоение в общине происходило, и это было, в первую очередь, расслоение имущественное. Оно быстрее шло в придунайских землях. Сельское хозяйство здесь было более доходно, а военные набеги позволяли значительно увеличить свою собственность. О наличии небольшой относительно богатой прослойки свидетельствует наличие в некоторых погребениях уже этого времени инвентаря, хотя и чрезвычайно скудного. В основном погребения с инвентарем сосредоточены в дунайско-карпатских землях от Поморавья до Сирета.

О наличии в общинах семей, выделяющихся именно по имущественному принципу, свидетельствует и языковой материал. Термины для обозначения таких зажиточных хозяев — господа, паны (праслав. ед. ч. *gъpanъ). Судя по исконному смыслу последнего термина,[340] основным богатством еще в праславянскую эпоху считался скот, что согласуется и с иными сведениями. В то же время семьи «господ», конечно, были больше, именно в их среде было возможным многоженство, — соответственно на их долю приходилось больше и земледельческих угодий, и опять-таки военной добычи. Естественной возможностью для формирования этой прослойки становился сам характер славянской колонизации. В каждой патронимии в выигрышном положении оказывалась пришедшая первой на данное место и (или) старшая по родословию семья, от которой чаще всего и отпочковывались другие, младшие. Аналогичная ситуация складывалась и в территориальной общине.