Тайна за семью печатями - Джеффри Арчер

Неплохо увернулся, подумал Фишер. Посмотрим…

Председатель поднялся со своего места:

– Уверен, все вы присоединитесь ко мне и поблагодарите обоих кандидатов не только за то, что отдали свое ценное время на встречу с нами этим вечером, но и за такие прекрасные выступления. У меня нет сомнений, что оба станут членами парламента, но, к сожалению, мы можем выбрать лишь одного из них. – Еще больше аплодисментов. – Приступим к голосованию! Позвольте, я объясню, как все будет происходить. Члены организации, будьте добры, подойдите, пожалуйста, к сцене – наш секретарь, майор Фишер, выдаст вам избирательные бюллетени. После того как вы поставите крестик рядом с именем выбранного вами кандидата, пожалуйста, опустите бюллетень в избирательную урну. По завершении подсчета голосов секретарь и я проверим бюллетени, а это не займет много времени, и затем я объявлю, какой именно кандидат выбран представлять Консервативную партию от бристольских судоверфей на предстоящих всеобщих выборах.

Участники выстроились в длинную очередь к Фишеру – он выдал более трехсот бюллетеней. После того как проголосовал последний, председатель попросил распорядителя убрать избирательную урну и вынести ее в служебную комнату за сценой.

Через несколько минут председатель и секретарь зашли в комнату, где в центре стола стояла урна, охраняемая распорядителем, и уселись за стол друг против друга. Распорядитель отомкнул замок урны с бюллетенями, после чего удалился и закрыл за собой дверь.

Председатель встал, открыл урну и вывалил бюллетени на стол. Потом сел и спросил Фишера:

– Как бы вы хотели продолжить?

– Предлагаю вам считать голоса Симпсона, а я займусь Даннеттом.

Председатель кивнул, и оба приступили к сортировке бюллетеней. Довольно скоро Фишеру стало ясно, что Симпсон, вероятно, победит с преимуществом в двадцать-тридцать голосов. Он приказал себе сохранять спокойствие и выждать нужный момент. Таковой настал, когда председатель поставил урну на пол и наклонился заглянуть, не осталось ли внутри бюллетеней. У Фишера было лишь несколько секунд, но их хватило, чтобы сунуть руку в карман пиджака и осторожно вытащить пачку бюллетеней, в которых он сегодня днем проставил крестики напротив фамилии Даннетта, – этот маневр он отрепетировал перед зеркалом. Он ловко подсунул бюллетени в свою пачку, не вполне уверенный, хватит ли их.

– Итак, – спросил он, поднимая взгляд, – сколько голосов за Симпсона?

– Сто шестьдесят восемь, – ответил председатель. – А за Даннетта?

– Сто семьдесят три.

Председатель удивился:

– Поскольку разница настолько мала, может, следует пересчитать, дабы не было потом репрессалий?

– Полностью с вами согласен, председатель. Поменяемся?

Они пересели и вновь занялись подсчетами.

Несколько минут спустя председатель объявил:

– Все точно, Фишер. Сто семьдесят три за Даннетта.

– У меня сошлось, председатель. Сто шестьдесят восемь за Симпсона.

– Признаться, я бы не подумал, что в зале столько людей.

– На самом деле еще больше стояло в конце зала, – сказал Фишер. – И еще несколько человек сидело в проходах.

– Тогда понятно. Но между нами, старина, я голосовал за Симпсона.

– Я тоже. Вот она, демократия в действии.

Председатель рассмеялся:

– Что ж, нам, наверное, пора возвращаться и объявить результат, пока граждане не забеспокоились.

– Может, стоит просто объявить победителя и не сообщать, как близки были цифры? В конце концов, мы все должны сейчас поддержать кандидата, которого избрала организация. Разумеется, реальные цифры я зафиксирую, когда буду писать протокол собрания.

– Хорошая идея, Фишер.

– Простите, что звоню так поздно в субботний вечер, леди Вирджиния, но кое-что выяснилось, и, если мы этим воспользуемся, мне понадобятся от вас полномочия действовать немедленно.

– Надеюсь, новости хорошие… – прошелестел сонный голос.

– Я сейчас услышал, что сэр Уильям Трэверс, председатель правления директоров «Пароходства Баррингтонов»…

– Я знаю, кто такой Уильям Трэверс.

– Несколько часов назад он скончался от сердечного приступа.

– Это хорошая новость или плохая? – спросила Вирджиния неожиданно бодрым голосом.

– Бесспорно, хорошая: едва об этом пронюхает пресса, курс акций обязательно упадет. Потому-то я и звоню, ведь у нас всего несколько часов для того, чтобы начать.

– Я так понимаю, вы хотите еще раз продать мои акции?

– Именно так. Я уверен, мне не надо напоминать вам, что вы получили солидный барыш на предыдущей операции, вполне соизмеримый с нанесением вреда репутации компании.

– Но если я продам снова, есть ли шанс, что цена поднимется?

– Когда умирает председатель совета директоров компании, в особенности от сердечного приступа, у акций, леди Вирджиния, одна тенденция.

– Что ж, тогда вперед, продавайте.

Джайлз пообещал своей сестре, что прибудет на собрание вовремя. Он с заносом затормозил на гравии перед главным зданием и припарковал свой «ягуар» рядом с «моррис-трэвеллером» Эммы. Джайлз обрадовался, увидев, что она уже на месте: несмотря на то, что они оба владели по одиннадцати процентов акций, Эмма много больше интересовалась делами «Пароходства Баррингтонов», чем он. Особенно с тех пор, как взялась за обучение в Стэнфорде под руководством этого дважды лауреата Пулицеровской премии, чье имя он никак не мог запомнить.

– Будь он избирателем в твоем округе, ты бы не забыл имя Сайруса Фельдмана, – дразнила брата Эмма, а тот даже не пытался отпираться.

Выскочив из машины, Джайлз заметил стайку ребятишек, выпорхнувшую из пульмановского вагона Старого Джека, и улыбнулся. Всеми забытый во времена его отца, вагон недавно обрел былую славу и сделался музеем в честь великого человека. Партии школьников регулярно приезжали посмотреть на Крест Виктории[28]Старого Джека и послушать об Англо-бурской войне. Сколько времени пройдет, подумал он, прежде чем детям начнут читать лекции о Второй мировой войне?

Быстрым шагом направляясь к зданию, Джайлз раздумывал, почему вдруг Эмма решила, что так важно познакомиться с новым председателем именно сегодня вечером, когда всеобщие выборы буквально на носу.

Джайлз не так много знал о человеке по имени Росс Бьюкенен – только то, что писала про него «Файнэншл таймс». После Феттеса[29]Бьюкенен изучал экономику в университете Эдинбурга и затем пришел работать в «Пи энд Оу» дипломированным стажером. Своим трудом он завоевал себе место в совете директоров, а затем получил должность заместителя председателя. Бьюкенена прочили в председатели, но назначение не состоялось – этот пост отдали члену семьи.