Скрытые чувства - Юлия Резник

– Вот только не надо в этой ситуации выставлять плохой меня. Это не я…

– Что?

– Наломала дров!

– Ну, и куда же ты пойдешь? – интересуется мать, оседая на мою кровать. А я зависаю на мгновение. И правда. Куда? Я ведь так и не разобралась, чего хочу. Я не знаю, что будет для меня правильным, а что нет. С кем мне быть? С Ильей? С Иваном? А может, вообще одной?

– К Ивану. Давно пора. Он звал.

– Ты хотя бы представляешь, во что ввязываешься? Хоть немного отдаешь отчет тому, что это за мужик, Жанна? Да, он много даст. Но и спросит столько же.

Моим телом проносится дрожь. Мать озвучивает то, о чем и я не один раз думала. Но дух противоречия не дает мне с ней согласиться. И я упрямо интересуюсь:

– И что?

– А то, что ты совершенно к этому не готова! Вот что.

– Откуда тебе знать? Ты вообще понятия не имеешь, что со мной происходило весь последний год. А я ведь, дура, думала, ты по отцу убиваешься на этом чертовом острове. А ты…

Тащу чемодан к входу. Я никуда не собиралась, и моего водителя нет. Слава богу. У меня еще есть время, чтобы обдумать ситуацию. Очень не вовремя объявляется Илья.

«Что делаешь? Я дико по тебе скучаю. Эта осень так похожа на ту, когда мы начали встречаться. Помнишь?»

Пальцы дрожат, когда я набираю:

«Ты уверен, что хочешь начать все заново?»

Он медлит. Я стою, прижавшись спиной к выкрашенной синей эмульсионкой стене.

«Да».

«Тогда с сегодняшнего дня мы живем вместе. Ты рвешь все связи – сам знаешь, с кем. И мы начинаем с чистого листа».

«Живем?»

«Да. Я уже собрала вещи. Жду тебя через час в нашей забегаловке, если, конечно, ты опять мне не соврал», – строчу я и в ужасе от того, что сделала, сворачиваю приложение. Нет, я не верю, что Илья успеет. Но я надеюсь. Сердце, как ненормальное, колотится в груди. Я выхожу на улицу из подъезда. Запрыгиваю в такси и в панике обхватываю голову.

– Девушка, у вас все хорошо?

Нет. Мне так больно, что я схожу с ума. Мне вообще наплевать, что со мной будет. Мама… Мамочка, как ты могла? И как я могла… тоже.

– Все в порядке. Здесь можно срезать.

Меня все сильнее тошнит. В салоне невыносимо воняет – куревом и дешевым ароматизатором с еловой отдушкой. Неужели Лерка права? Я так быстро привыкла к хорошему – к машинам, шмоткам, подаркам… Но с другой стороны, я ведь влёгкую от этого всего откажусь. Влёгкую! Если Илья вернется.

Я больше не могу быть сильной. Не могу притворяться, что не люблю. Что-то с треском во мне сломалось. Может быть, стержень, на котором еще держались куски моей истерзанной плоти.

Все, что я хочу – вернуть свою счастливую жизнь. А если нет, то хоть то немногое, что от нее осталось.

Пока едем, начинается дождь. В кафешку я захожу, изрядно намокнув, хотя машина припарковалась едва ли не у крыльца. Заталкиваю чемодан под стол. Заказываю себе чай с лимоном. Это то единственное, от чего меня не тошнит.

– Какие люди!

– Марго? Привет.

– У тебя свободно? – не дожидаясь моего ответа, Рита бросает свой потрепанный рюкзачок на соседний стул и усаживается напротив. – Ты переезжаешь?

– Вроде того. Илья предложил съехаться, – я наливаю чай. Руки дрожат. Носик чайничка дробно постукивает о край чашки.

– А, ну теперь-то, конечно.

Горячий напиток обжигает губы. Я морщусь и уточняю на автомате:

– Что значит – теперь?

– Ну, после того, как Илюша не прошел фейс-контроль у отца Щербачихи. Ты что? Не знала?

– Нет, – сглатываю. Может быть, зря я заказала лимон? Вон как во рту кисло. Или горько. Или… меня опять тошнит.

– Ну, да. Говорит, мол, не вышел мордой. Оно и понятно. У него-то на дочь, небось, большие планы. Капитал к капиталу. На хрен ему в зятья голодранец вроде Илюши? – Марго хохочет и переключается на подоспевшую официантку. – Мне латте и сырники со сгущенкой. Эй, Лапина, ты куда?

– Я тут кое-что вспомнила, – говорю я. – Извини.

Дергаю чемодан. Тот тянет за собой стол. Чашка подпрыгивает, чай проливается на салфетку. Плевать…

– А счет кто будет оплачивать? – возмущается официантка.

– Марго, заплати, а? Я тебе перешлю…

Не дожидаясь ответа, несусь к выходу. Просто не могу… Не могу находиться там. Меня душит. Спросите, почему? Я ведь на самом деле и не верила, что он приедет. И, как принц, спасет меня от беды. Или верила?

Я ничего уже не знаю. Все ложь. Все врут.

И что толку обвинять в измене кого-то, если ты сам себе изменяешь? Каждый раз. Каждый гребаный раз.

Останавливаюсь посреди пешеходного перехода. Что мне делать? Куда идти? К Илье? Ни за что. Я не запасной аэродром. Пусть катится к черту. Домой? Нет. Никогда. Я так демонстративно хлопнула дверью, что вернуться назад теперь – значит, наступить на глотку собственной гордости. Остается разве что Князев… Он предлагал. Он хотел этого. Он обрадуется. Так почему нет? Пусть хоть кто-то из нас обретет счастье. Я не знаю человека достойнее.

Беру с бордюра такси и еду прямиком к нему. Экран телефона то и дело мигает входящими сообщениями. Я добавляю Илью в бан и хладнокровно убираю смарт в сумку. Там, где еще недавно болело, холод…

На входе в ведомство, как всегда – проверка. Чтобы не таскаться с чемоданом, не уверена, что меня с ним вообще пустят, плачу водиле наперед и прошу подождать. Поднимаюсь на нужный этаж. Не встретив препятствий, захожу в кабинет и успеваю услышать то, что для моих ушей явно не предназначено. В душе в тот же миг поднимается волна ненависти. Хотя рыжуха, конечно, во многом права. Может, это меня и бесит?

Какой же все-таки ужасный день!

К ужасу, не в силах сдержаться, прямо на глазах у этой рыжей гадины я начинаю плакать.

– Я ничего против него… Как вы смеете? Я никогда… я…

Я никогда и ни за что его не предам! Как ей только это взбрело в голову? Иван столько для меня сделал! Он был со мной в самые трудные минуты. Я с ним как за каменой стеной. Подставить его? Немыслимо…

В полнейшем душевном раздрае я упускаю момент, когда она уходит. Понимаю, что мы одни, лишь когда Князев сгребает меня в объятья и, целуя, куда придется, начинает меня утешать.

– Это все неправда! Она специально тебя настраивает против меня. Не знаю, зачем… Но специально. Слышишь?

– Никто меня не настраивает. И не настроит. Ну, что ты расклеилась, маленькая? – он действительно, как ребенка, покачивает меня в руках.

– Правда?

– Конечно…

– Это хорошо. Особенно учитывая, что я к тебе с чемоданом приехала.