Точка Омега - Евгений Шкловский

Поражало, что малыш выдерживает этот сумасшедший натиск с изрядным терпением, совсем как взрослый. Правда, вид у него бывал несколько растерянный и даже отчасти виноватый, будто он смущался своей слабости. Тем не менее, проиграв, он не расстраивался, а только улыбался и быстро переключался на что-то другое, на какое-то более подходящее его возрасту занятие вроде беготни в догонялки или солдатиков.

Заметно было, что ему трудновато сидеть долго без движения. Некоторое время это все-таки удавалось, но если партия затягивалась, малыш начинал подпрыгивать на стуле, карабкаться на него или на стол, дергаться, размахивать руками и ногами, рискуя опрокинуть фигуры и раздражая деда своей непоседливостью.

«Ну-ка сиди спокойно! – прикрикивал тот на него. – Будешь вертеться – никогда не выиграешь». А отец мальчика, рискуя вызвать недовольство мастера, шутливо наущал мальчугана: «Правильно, правильно… Стучи по доске, по столу, болтай что-нибудь, пой громко… Главное – отвлечь противника…» – «Не учи человека глупостям! – сердился дед и, нахмурив седые мохнатые брови, строго смотрел на легкомысленного родителя. – Лучше бы сам поучился играть».

Как-то вечером вдруг раздался громкий удивленный возглас деда:

– Вот так-так, мат! Ты подумай, надо же!

На голос сбежались.

– Действительно мат, – бормотал в некотором ошеломлении дед, глядя на доску и невольно демонстрируя всем своим взъерошенным видом важность события. – Сюда нельзя, сюда тоже нельзя и сюда нельзя… Во как! Ну поздравляю! – он протянул широкую ладонь малышу. – Ты победил.

Малыш подал деду ручонку, но улыбка у него была не столько торжествующая, сколько растерянная. Похоже, он сам не понимал, как это у него получилось, и не очень верил в свою победу.

– Да, проворонил я этот ход, – посетовал дед. – Молодец, парень, вовремя сообразил.

– Умница моя! – Мать наклонилась и, нежно приобняв сына, поцеловала в щеку.

– Здорово! – радостно сказал отец и погладил малыша по голове. – Ты теперь чемпион, раз победил деда. Раньше он был чемпионом, а теперь ты.

– Да, теперь я чемпион, – гордо, но вместе с тем как-то отстраненно сказал малыш.

– Наверно, дед тебе подсказывал?

– Нет, он сам… – заверил дед.

– Я сам, – подтвердил малыш.

Ужин был почти праздничный. Срочно был испечен пирог, а за столом только и разговоров, что о выигрыше малыша и поражении деда. Все продолжали радоваться и нахваливать победителя.

Малыш, проголодавшись после трудной партии, уплетал за обе щеки, не обращая внимания на разговоры взрослых, дед же, слегка насупившись, сумрачно отхлебывал чай и лишь изредка вставлял какую-нибудь незначительную реплику.

– Да, теперь, похоже, соперников у малыша среди нас действительно не осталось. Он же ни у кого-нибудь, а у мастера выиграл. Дорогого стоит, – говорил отец, а мать малыша радостно подхватывала, обращаясь к деду и выкладывая ему на тарелку солидный кусок пирога.

– Что, пап, трудно с ним играть?

Дед сдержанно кивал и потом замечал:

– Ну… ему еще учиться и учиться. Настоящие мастера учатся всю жизнь. Шахматы такая игра, что совершенствоваться можно бесконечно.

– Конечно он будет учиться, правда, малыш? – мать ласково улыбалась сынишке.

– Само собой, – отвечал за него отец.

– Вы не захваливайте его, – веско произнес дед. – В каждой победе есть большая доля случайности.

– Случайность не случайность, но ведь выиграл. – Отец опять потрепал малыша по волосам. – И не у кого-нибудь…

– По-моему, он расстроился, – сказала жена мужу, когда все уже разошлись. – Я к нему заглянула пожелать спокойной ночи, так он что-то пробормотал и даже не посмотрел на меня.

– Да ну, смешно!

– Смешно не смешно, а когда тебя вдруг обыгрывает такой карапуз, вряд ли это понравится.

– Какой он карапуз, мальчишка на глазах растет.

– Все равно он еще маленький.

– Маленький, – согласился отец. И добавил: – Да удаленький…

– Это все благодаря деду.

– Разумеется. Никто и не спорит.

– Все равно мне кажется, он расстроился.

– Ну и глупо! Он ведь сам хотел научить малыша.

– Глупо не глупо, а понять можно.

– Не знаю, я бы не стал огорчаться.

– Ты… Разве можно сравнивать?

– А почему нет? Я тоже играл.

– И проигрывал.

– Вот-вот. Проигрывал, но не огорчался. И уж тем более не обижался. Думаешь, приятно все время проигрывать?

– Я и говорю, значит, тебе тоже было не очень приятно.

– Я радуюсь за малыша.

– Но не за деда.

– А почему я должен радоваться за него? Тем более что он гораздо более сильный соперник.

Беседа принимала несколько раздраженный характер.

– Ладно, все это пустяки… – примирительно сказал муж. – Перемелется. В следующий раз дед наверняка опять выиграет.

– А если снова малыш?

– Ну, это было бы замечательно!

На следующий день дед неожиданно засобирался к себе, хотя намеревался погостить у них еще несколько дней.

– Пап, чего ты торопишься? Побудь еще, чего тебе дома одному? – спрашивала дочь.

– Правда, оставайтесь! – сказал отец мальчика.

– Дел много накопилось, – отвечал дед сумрачно, – цветы надо полить, в сберкассу сходить, к зубному записаться…

– Да успеешь еще… Малыш скучать будет. Кто с ним еще в шахматы поиграет? У вас обоих так хорошо получается.

– Получается… – буркнул дед.

Втроем они проводили его до остановки автобуса.

– Пока, дед, – сказал малыш. – Приезжай поскорее!

– Не пока, а до свидания, – поправила мать.

– Приеду. – Дед наклонился и чмокнул его в макушку.

– Обещаешь?

За окном автобуса большое, чуть одутловатое лицо деда показалось непривычно бледным, как будто ему нездоровилось. Он махнул рукой и отвернулся.

Автобус тронулся.

Человек должен кого-то любить. Ну хоть кого-то… А ведь далеко не всегда и не каждому это удается. Особенно если это относится к другим людям, а не, положим, к кошечкам или собачкам. М., в то время студент-медик, сам признавался, что не испытывает ни к кому ничего даже похожего. При этом он высоко поднимал густые темные брови, сам как бы удивляясь странному казусу, или иронически кривил губы, демонстрируя тем самым свое недоверие вообще к данному феномену. Впрочем, наверное, и в этом отношении есть одаренные люди, допускал он, особенно женщины (в литературе много примеров), но и здесь человек скорее выдает желаемое за возможное.