Древняя Америка: полет во времени и пространстве. Северная Америка. Южная Америка - Галина Ершова

Военная организация строилась по схеме существовавших у большинства племен мужских союзов, которые складывались по возрастному и родовому признаку. Дакот становился членом того общества, куда входили братья его матери и его братья. Иногда для вступления в желанный мужской союз чужого рода дакот прибегал к такому неожиданному, с нашей точки зрения, способу, как ритуальное совокупление собственной жены с членами этого союза. Благодаря подобному обряду мужчины чужого рода становились для него как бы братьями. Правда, у других племен все происходило гораздо проще: претендент уплачивал вступительный взнос. Иногда выбор союза решался мистическим путем: претендент ждал сновидения или какого-либо другого знака во время поста и молитв. Все мужское население делилось на несколько «мужских союзов», соответствовавших родофратриальным группам, о чем свидетельствуют их названия, например: Бизона, Оленя, Барсука, Лисицы, Ворона. Встречаются и такие, как Храбрецы, Переднехвостые (носят спереди хвосты бизонов), Хватающие. Вместе с тем, военное общество никогда не называлось именем тотемного животного, то есть животного, чье мясо они никогда не едят, а шкуры не обрабатывают для продажи. Каждый мужской союз имел свои знаки отличия на одежде, лице, теле или прическе, свой собственный танец и свои обряды.

Какова была структура такого союза? Об этом можно судить, например, по дакотам. Общество Лисят состояло из двух руководителей, двух хранителей священных трубок, четырех копьеносцев, двух кнутоносцев, одного глашатая, восьми певцов, одного барабанщика и 30–40 рядовых воинов. Союз Ворона состоял также из двух руководителей и двух хранителей священных трубок, четырех копьеносцев (два с короткими и два с длинными копьями), одного глашатая. Кроме простых воинов, в него входили еще два хранителя шкурок ворона, два трещоточника и четыре барабанщика.

В союзе строго соблюдалась военная иерархия. Военачальники команчей носили пышные уборы из орлиных перьев, которые полагалось защищать даже ценой собственной жизни. Они не могли не то что оказаться в руках врагов, но даже упасть с головы военачальника. Отступление перед врагом и большие потери навсегда лишали воина и убора, и самой должности, и за ним закреплялась позорная кличка «старшая сестра». Рангом ниже стояли военачальники меньшего значения, они носили убор из скальпа бизона. На третьей ступени находились команчи, «носящие кисточки из вороньих перьев». Это были воины-профессионалы, всю жизнь проводившие в походах. Вступали в этот союз неженатыми юношами, а выходили из него в пожилом возрасте, пройдя обряд «снятия кисточки». Самую низшую группу составляли незнатные воины из простых общинников, «носившие длинный пояс».

Помимо знаков отличия, у воинов прерий существовали и специальные средства защиты. Одним из таких средств был кожаный панцирь в виде безрукавой рубахи до колен. Его изготовляли из нескольких слоев (до восьми) кожи. Кожаные панцири были настолько практичны, что испанцы из экспедиции Коронадо предпочитали их металлическим. Команчи и апачи высоко ценили круглые щиты из дубленой кожи с шеи бизона. Кожа пропитывалась клеем, вываренным из бизоньих копыт и суставов. Щиты украшались перьями орла и покрывались магическими рисунками. Те, кто не мог изготовить щит, заменяли его сложенной в несколько слоев шкурой бизона, перекинутой через левое плечо.

Усложнение жизни потребовало и новых информационных технологий. Объемы информации возросли чрезвычайно, и для ее фиксации стали активно развиваться новые мнемонические средства – пиктография. Сценами событий, привязанными к годам, расписывались наружные покрытия типи вождей. Этот очевидный пример очень важен для понимания того, как развитие средств коммуникации приводит к быстрым прогрессивным изменениям в обществе, которое при иных обстоятельствах может находиться в неизменном состоянии неопределенно долгое время.

Совсем иной тип хозяйствования сложился на востоке и юго-востоке Северной Америки. Здесь жили земледельческие племена. Они имели разное происхождение и говорили на разных языках. Как и когда все эти племена заселили восточные территории, можно только предполагать. Так или иначе, к моменту появления колонизаторов северо-восточные земли заселяли алгонкинские племена – делавары и могикане. К югу от них располагались принадлежавшие языковой семье хока-сиу ирокезские племена – сенека, кайюга, онодага, онейда и могауки. Еще дальше, вплоть до Карибского моря, обитали их дальние родственники по языку – сиу, мускоги и др.

Эти племена пришли к земледелию относительно недавно. До того, скорее всего, они были охотниками и собирателями. Не случайно Франц Боас, одним из первых приступивший к разработке этнографической классификации по «культурным ареалам», называл этих индейцев «земледельцами-охотниками восточных и юго-восточных областей». Возделывание маиса жители восточных земель Северной Америки переняли постепенно от своих южных соседей – мексиканцев. Если говорить от исторической судьбе этих аборигенов Америки, то она занимает особое место в развитии человеческой цивилизации. С одной стороны, именно они приняли на себя основной удар колонизации и подверглись самым жестоким репрессиям. Достаточно вспомнить, что одно из первых американских «ноу-хау» – снятие скальпов – было апробировано в массовом порядке как раз на отчаянно сопротивлявшемся колонизаторам индейском населении восточных регионов.

С другой стороны, Льюис Морган, основоположник американской этнографии, свою знаменитую работу «Древнее общество» писал на материалах изучения общественного устройства ирокезов. Она-то и стала основой для бессмертного труда Фридриха Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства», которая весьма понравилась не только Карлу Марксу, но и Владимиру Ульянову-Ленину. А уж тот сумел выделить из нее настолько рациональную информацию, что в два счета превратил Россию в поле для исторического эксперимента. И все, оказывается, благодаря ирокезам!

Что же мы знаем об их тяжелой жизни? Основой хозяйства было подсечно-огневое земледелие, поля засевались кукурузой вперемешку с бобовыми. Эта схема была разработана еще древними мексиканцами для повышения урожайности. Поскольку климат на севере значительно отличается от мексиканского, особенно зимой, приходилось делать запасы зерна на холодный сезон и даже на несколько лет. Эти запасы были общественными. Большая часть закладывалась в специальные хранилища – ямы или амбары. Другая часть размещалась в чердачной части жилищ. При этом за распределением зерна следили старшие женщины.

Илл. 42. Классическое поселение ирокезов. В большом доме главенствовали женщины. Супруги жили раздельно, а муж посещал жену ночью. При этом он должен был постоянно доказывать жене свою полезность, хороший характер, трудолюбие и удачливость в охоте

В течение всего года происходил сбор «даров природы» – в индивидуальном порядке заготавливались ягоды, орехи, желуди, корни и другие части растений. Общественным делом считались сбор и выварка кленового сока. От ирокезов эта странная, с нашей точки зрения, диетическая традиция перешла и к современным североамериканцам.