Киев 1917—1920. Том 1. Прощание с империей - Стефан Владимирович Машкевич

останавливалась центральная водопроводная станция{375}. Возникла угроза остановки трамвайного движения (у трамвайного общества еще с 1892 года была собственная электростанция, в нижней части Александровского спуска; но нехватка нефти, естественно, сказывалась и на ней). Было решено отдать приоритет движению трамвайных вагонов военного назначения (для перевозки раненых, снарядов и для сообщения с лазаретами){376}. Полной остановки трамвайного движения тогда удалось избежать; серьезные проблемы с транспортом, как и со многими другими областями городского хозяйства, были еще впереди.

В воскресенье, 30 июля (12 августа), произошла большая трамвайная катастрофа в пущеводицком лесу. В начале одиннадцатого вечера из Пущи-Водицы в город отправились, один за другим, трамвайные поезда 19-го маршрута (на Контрактовую площадь) и 20-го маршрута (на Думскую площадь). Погода в тот день была хорошая, гуляющих в Пуще – много, трамваи же ходили редко, поэтому оба поезда были переполнены. Пассажиры оживленно беседовали, некоторые читали газеты… Вдруг на повороте у выезда из леса, около дачи Кульженко, раздался страшный удар. Многие пассажиры были сбиты с ног… Оказалось, что у моторного вагона шедшего впереди поезда соскочил с провода ролик, в результате чего погасло электричество, и вагоны погрузились во тьму. Вагоновожатый следовавшего за ним поезда вовремя не заметил препятствие. Заметив – стал тормозить, но было уже поздно. Поезд 20-го маршрута врезался в прицепной вагон поезда 19-го маршрута. По счастью, обошлось без человеческих жертв; больше всех пострадал, разумеется, вагоновожатый, несколько человек было ранено довольно тяжело, несколько десятков получили легкие ранения{377}. Из обломков вагона разложили костер, чтобы привлечь внимание вагоновожатых других трамваев, шедших следом… Представители трамвайного общества, увы, проявили себя не лучшим образом: вагоновожатый встречного вагона отказался забрать раненых пассажиров, ссылаясь на то, что ему «приказано следовать в Пущу»; когда все-таки подали вагон в город, его вагоновожатый и кондуктор соглашались довезти пассажиров только до Куреневского парка, «так как уже два часа ночи и им надо спать»… Возмущенная публика с трудом уговорила служащих довезти их до Александровской площади{378}. «Революционный подъем», как видим, не всегда означал сочувствие к бедам других.

Выборы в думу

Еще одним новшеством бурного киевского лета 1917 года стали свободные выборы в городскую думу.

Органы местного самоуправления (в городах – городская дума и ее исполнительный орган, городская управа) существовали и в XIX веке. В Киеве дума и управа появились в 1834 году, после отмены магдебургского права. В 1870 году как результат либеральных реформ Александра II было принято «Городовое положение», регулировавшее деятельность этих органов. Выборы в думу проходили каждые четыре года, а сама дума выбирала городского голову. При этом в выборах участвовала лишь малая часть городского населения – имел место строгий имущественный ценз.

В ходе контрреформ Александра III, в 1892 году, было принято новое Городовое положение, заметно менее либеральное, чем предыдущее. Была значительно урезана самостоятельность городских дум, уменьшилось число гласных (депутатов), а также существенно ужесточился избирательный ценз – т. е. сузился круг избирателей. На последних перед революцией выборах в киевскую думу, в декабре 1910 года (в 1914 году, из-за войны, выборов не было), в избирательные списки было внесено 3757 человек, что составляло 0,89 % населения города{379}.

В частности, Россия была одной из первых стран в мире, где в выборах приняли участие женщины.

Революция в одночасье покончила со всеми ограничениями. Новые правила выборов, обнародованные Временным правительством 16 (29) апреля{380}, были основаны на системе, получившей, еще во время революции, просторечное название «четыреххвостка» – поскольку голосование базировалось на четырех принципах: всеобщее, равное, прямое, тайное. (На следующий день после своего отречения, 3 (16) марта, Николай II записал в дневнике: «Оказывается, Миша отрекся. Его манифест кончается четыреххвосткой для выборов через 6 месяцев Учредительного Собрания. Бог знает, кто надоумил его подписать такую гадость!»{381})

Как уже упоминалось, сразу после революции в состав киевской городской думы в качестве гласных, без выборов, вошли члены Исполнительного комитета Совета объединенных общественных организаций.

30 апреля (13 мая) Совет рабочих депутатов на своем заседании избрал в думу еще 27 гласных, во главе с Незлобиным (в числе других были Георгий Пятаков, Моисей Рафес и будущий комиссар Киева Константин Василенко){382}. Это привело к заметному «полевению» думы, тем более что значительная часть прежних гласных стала реже посещать заседания. «Прежние цензовые гласные ограничиваются главным образом тем, что поддерживают и приветствуют всякое предложение, исходящее с левых скамей[,] и склоняют во всех падежах слово “товарищ”. В стенах нашей думы это слово сразу приобрело такое прочное право гражданства, что вчера один из гласных даже начал свою речь так: “господа товарищи”», – иронически заметил корреспондент «Последних новостей» через несколько дней{383}.

Тогда же, в начале мая (по старому стилю), приступили к подготовке новых выборов в думу. По правилам, уже через две недели после опубликования правил, т. е. к 30 апреля (13 мая), должны были быть составлены списки избирателей. В реальности в Киеве к тому моменту составление списков еще не началось. Только 5 (18) мая на заседании управы, под председательством городского головы Бурчака, была выработана процедура составления списков и форма регистрационной карточки для заполнения избирателями. Остановились на минимально необходимом наборе данных: фамилия, имя, отчество, пол, дата рождения, род занятий, домашний адрес{384}. Город был разбит на 39 переписных районов (административных районов на тот момент было 14, так что в большинстве административных районов было более одного переписного района: к примеру, в Бульварном – 2, в Подольском – 3, в Лыбедском – 7{385}). В регистрации принимали участие свыше 2500 регистраторов – в основном учащиеся местных высших учебных заведений. Всего было зарегистрировано 307 890 избирателей{386}, что составляло более половины населения города (возрастной ценз, согласно правилам, составлял 20 лет). Списки избирателей неплохо сохранились до наших дней и представляют собой ценный исторический источник{387}.

Внове было и то, что выборы впервые проводились по пропорциональной системе (партийным спискам). По замечанию Гольденвейзера, при этой системе «гражданин лишается самого естественного и неотъемлемого права – права подавать голос за тех людей, за которых хочет, и в том порядке, в котором хочет». Правда, при желании даже совсем небольшая группа избирателей (50—100 человек) могла подать свой собственный список кандидатов; но ясно было, что у таких списков не было никаких шансов провести хотя бы одного гласного{388}. Две группы избирателей – одна с Соломенки, одна с Печерска – так и поступили,