Брат ответит - Анна и Сергей Литвиновы

Некий пользователь под именем Оракул в самом первом посте поведал:

«У меня сосед-шизофреник женился тоже на чокнутой. Недавно ребенка родили, оказалось, даун. Оставили в роддоме. Ну не сволочи? Государство теперь их неполноценного всю жизнь содержать будет. А это, между прочим, огромные деньги. Вот на фига плодить неизлечимо больных?»

Оракулу ответили философски:

«А как запретишь?»

Он отозвался мгновенно:

«Очень просто. Давно пора ввести для таких горе-родителей химическую кастрацию. Мало, что сами наше небо коптят — пусть хотя бы потомства не оставляют».

Попробовал бы Оракул завести подобную тему на дамском сайте или там, где собираются мамочки детей-инвалидов! В клочья бы порвали: «Да кто ты такой? Как смеешь чужие судьбы решать?!»

Однако здоровые мужчины отреагировали куда спокойнее. Понасмешничали над «глубокими познаниями» автора в генетике, объяснили, что синдром Дауна — это лишняя хромосома и наследственным заболеванием шизофреников быть никак не может. Напомнили (но как-то вяло), что пост напоминает теорию арийской расы, а она давно у позорного столба. Один из участников дискуссии написал, что химическая кастрация успешно применяется, например, в Америке, штат Монтана, — но исключительно в отношении педофилов. А больной на голову — это не преступление, «хочет плодиться — пусть его».

Однако Оракул упорствовал:

«Химическую кастрацию не только педофилам делают. В Скандинавии бомжам и алкашам предлагают стерилизоваться по-хорошему. В обмен на пособия и еще какие-то опции. И вообще, я читал, что, если ввести ее повсеместно, общество очистится от генетических уродств уже через три поколения».

И опять никто не обрушился на Оракула за пропаганду евгеники. Спокойно вразумляли: нечего, мол, во всех бедах убогих винить. В тюрьмах за тяжкие преступления исключительно здоровые сидят. Один товарищ красочно описывал печальные последствия кастрации на примере собственного кота, немедленно после операции разжиревшего и потерявшего интерес к жизни.

А несколько человек Оракула практически поддержали.

Один, с ником Дохтур, проинформировал: препараты для химической кастрации — вовсе не какая-то особая редкость. Их активно используют, например, при раке простаты. Можно колоть инъекции или пить таблетки. Да, продают по рецепту, но из интернет-аптеки привезут и без него.

Еще один пользователь, Дамир, тут же развил идею:

«Раз все так просто, напои своих соседей — да и вколи им. Чтоб еще одного урода не завели».

Оракул в ответ — смайлик и палец вверх.

Но Дохтур быстро разочаровал:

«Не получится. Тот же андрокур надо давать регулярно по два раза в день. А бросишь принимать — способность к деторождению вернется».

Оракул отозвался плачущей мордочкой.

Дискуссия на этом увяла.

Я открыла профиль Оракула — и увидела фото Майкла Джексона.

Дохтур отметился мрачной фотографией тела, с головой укрытого простыней. Никаких указаний на место работы, вузы, школы и тем более не имеется имен-телефонов.

Я еще раз тщательнейшим образом обшарила сайт, но больше ничего интересного не нашла. Кроме убеждения, что на форуме обретаются здоровые, успешные, активные мужики. И жениха здесь можно поискать запросто.

Впрочем, тема химической кастрации меня зацепила. Ведь и Оля говорила, что Ярик пытался к ней приставать. А контролировать себя больные люди не могут.

Никаких поспешных действий в связи с новым знанием предпринимать не стала.

Чтобы привести в порядок мысли, решила составить подробный отчет — начиная с визита братьев в агентство. Механическая работа — описывать то, что уже сделано, — всегда меня успокаивает.

А иногда позанимаешься бумажной скукой — и что-то полезное в голову приходит.

К вечеру я привела в порядок все бумаги. И отчетливо поняла: надо обязательно еще раз съездить в Центр реабилитации.

И плевать, что Галина Георгиевна запретила туда соваться. А Федя сказал, что охрану серьезно усилили. Чем задача сложнее — тем она интереснее! Я лично знаю троих: администратора Ксюшу, преподавателя Лейлу и пациента Ярика. Хоть кто-нибудь из них мне проникнуть внутрь поможет.

На следующее утро про день красоты даже не думала. Наскоро хлебнула кофе и отправилась на объект.

Как учит великий Синичкин, припарковалась за пару кварталов. Лучше слегка размять ноги, чем немедленно засветить машину пред очами охранников и видеокамер. Но что делать дальше? Вежливо улыбнуться старичку в будочке и пройти внутрь больше не получится. Сменившие пенсионера чоповцы, несомненно, потребуют паспорт. И фамилия моя — спасибо Галине Георгиевне — наверняка в черном списке. Через забор, после того что здесь случилось, тоже не перемахнешь. А окончательно мои надежды рухнули, когда рядом с входом я увидела полицейский «Форд». В нем восседали двое в полицейской форме и, несомненно, приглядывали за ситуацией.

М-да, Римма, ты как всегда: сначала приехала, а лишь потом подумала.

Но и позорно ретироваться стыдно, поэтому я начала отчаянно напрягать извилины.

Позвонить на ресепшен и попросить Ксюшу выйти? Телефоны могут прослушивать. Да и нельзя ей, наверное, уходить посреди рабочего дня.

Может, просто вечером еще раз съездить к братьям Дорофеевым домой?

Но, сама не знаю почему, не хотелось мне посвящать в довольно щепетильную тему кастрации Федора.

Я взялась обдумывать совсем глупую идею: позвонить в Индию Паше и спросить совета у него.

Но внезапно повезло. Или Ксюша — неведомым образом, через эфир, — считала мое горячее желание с ней пообщаться.

Я вдруг увидела: рыженькая минует проходную и торопливо шагает в сторону ближайшего магазина.

Паша в подобных случаях всегда возносил хвалу Иоанну-воину — покровителю сыщиков. Я тоже неуверенно пробормотала: «Спасибо, э… Иван, огромное!» — и бросилась вслед за Ксюшей в супермаркет.

Подлетела к ней сзади — в момент, когда девушка набирала в пакет бюджетные конфетки «Очумелый шмелик».

— Ксюша, привет!

Бедняга шарахнулась. Но сразу узнала. Пробормотала:

— Ф-фу, Римма, напугала.

Бросила своих «шмеликов» и сразу начала упрекать:

— Это ты Ярику про Ольгу наплела?

— Ну… — растерялась я.

А Ксюша скорбно покачала головой:

— Нехорошо. Он обычно молчит, как сыч, но вчера уже всем доложил: Оля скоро за ним приедет.

Я развела руками:

— Другого выхода не было. Он иначе не хотел в Центр ходить.

Рыженькая укоризненно произнесла:

— Я понимаю, но все равно с аутистами так нельзя. Они же особенные люди. Обычный человек подождет любимую — да забудет. А Ярик теперь всю жизнь ее будет караулить. Или еще хуже: сбежит и искать пойдет. От него теперь чего хочешь ждать можно. Очень изменился, все преподы сразу заметили. Такой самостоятельный стал. Говорит лучше. Лейла вообще сказала: надо попробовать, чтобы он школьную программу освоил.