Первая леди города, или Между двух берегов - Марина Крамер

– Женя, не зарывайся, я тебя прошу! Ты ведь все понимаешь, ты же молодец у меня, дорогой мой, давай не будем нервы друг другу мотать.

– Там сегодня по телику опять про тебя покажут, я вчера рекламу видел, – сообщил он, прикурив ей сигарету.

– Наши?

– Да, местные.

– Посмотрим, что налепят, – отозвалась Марина, выпуская дым через нос. – Опять, поди, всякую чушь. Вот господин Коваль грамотную программу выпустил, все как в сказке – чем дальше, тем страшнее! И видео было о-очень душещипательное!

– Чего ты взъелась на мужика? Он старался.

– Да, только стараться надо было лет эдак тридцать назад, когда оставлял трехлетнюю девчонку с алкашкой-матерью! – отрезала она, зло глянув на Хохла.

– Ну, прости – не знал, что все так плохо!

– Вот и не лезь!

Разговоры о новоявленном папеньке будили неприятные детские воспоминания, Марина нервничала и раздражалась. Выкурив сигарету, немного успокоилась. Наливая очередную чашку кофе, она случайно задела локтем сахарницу, и та со звоном разбилась о кафельный пол. Марина присела, чтобы поднять ложку, и столкнулась лбом с Женькой, тоже решившим ее взять. Коваль отряхнула с колен прилипший сахар и вдруг засмеялась – сладкая женщина, в самом деле! Хохол удивленно посмотрел на нее:

– Ты чего, киска?

– Так… настроение хорошее.

– Вижу – вся просто светишься! – криво усмехнулся он. – Значит, я правильно сделал, что позвонил ему и попросил приехать и забрать тебя отсюда. Поживи с ним, только он может сделать тебя такой, как сейчас, – спокойной и счастливой. Уезжай, Коваль, уезжай с ним!

Вдруг Марина услышала шаги на лестнице, родные шаги, звук которых не перепутала бы ни с чем, – Егор в спортивном костюме спустился к ним и заговорил по-английски, обращаясь к жене:

– Детка, Даша в доме? По-русски нельзя?

– Да, где-то убирается, – отозвалась она. – Как ты спал, родной?

– Как бревно! – засмеялся он, садясь за стол. – Спроси у Хохла, почему он меня не разбудил на пробежку, я ж местности не знаю!

– Женька, завтра утром разбуди Егора, когда бегать пойдешь, – он же, типа, не местный! – Марина улыбнулась, глядя, как Егор сдерживает смех.

– Не проблема – и сейчас можем пробежаться, еще всего одиннадцать! – пожал плечами Хохол. – Идем?.. – И он вопросительно посмотрел на хозяйку. – А кто он теперь, кстати?

– Грег, – хохотнула она. – Похоже на Егора, да?

– Очень! Ну, пошли бегать, господин Грег!

– Хохол, давай без подколов, – тихонько и по-русски попросил Егор, выходя следом за Хохлом из кухни, на ходу чмокнув Марину в макушку. – Люблю тебя, счастье мое. Не скучай!

– Не буду, если вы недолго.

– Господи – всего-то десять километров! – отозвался Хохол из прихожей. – За час обернемся. Хочу посмотреть, что про тебя нового покажут, да и Грегу интересно будет! – подмигнул он, накидывая на голову капюшон ветровки и затягивая шнурок.

За время их отсутствия Марина успела привести себя в порядок, накрасить глаза, натянуть джинсы и майку без рукавов, но с высоким горлом – Малыш любил такие. Даша спросила, что готовить, хозяйка пожала плечами:

– Что хочешь, мне все равно. А еще лучше – закажи в «Шаре» все, что обычно, и сама можешь ехать в город, отпускаю на сегодня и до вечера завтра, – расщедрилась Марина, представляя, как разозлится Хохол от перспективы заменить домработницу.

– Ой, спасибо! – обрадовалась Дашка. – У меня мать приболела, надо проведать.

– Помочь чем-нибудь?

– Да что вы, Марина Викторовна! Вам своего хватает! Ой, я даже про самочувствие у вас не спросила…

– Нормально, спасибо. Можешь идти, Даша.

Вот и долгожданная свобода на два дня! И теперь Егор сможет спокойно говорить по-русски и слоняться по дому без риска быть узнанным горничной. Он вернулся весь мокрый, скинул кроссовки и пошел в душ, поманив Марину пальцем:

– Идем, родная, посидишь со мной, пока я моюсь.

Чертовы ребра – если бы не они, Коваль сейчас залезла бы вместе с ним под душ и прижалась бы к нему так, как он любит… но гипс не выдержит таких экспериментов. Осталось только наблюдать и облизываться…

– Я Дашку изолировала на пару дней, – сидя на бортике джакузи и болтая ногой, сообщила Марина. – Мы сможем не ломать комедию и нормально общаться.

– Ты умница, девочка, – отозвался он из-под струй воды, бьющих из душа. – Я, оказывается, и забыл уже, как тут все устроено, какой лес изумительный! Нет, надо возвращаться! Вот кончится твоя заварушка, и мы вернемся домой.

– И ты?

– И я. И тебе придется выйти за меня замуж снова – ведь я не смогу снова стать тем, кем был…

– Ни за что! – возмутилась Коваль. – Я не желаю быть женой какого-то англичанина, я – жена Егора Малышева и ею останусь, понял? И потом, ты вспомни нашу свадьбу – разве я могу променять ее на что-то другое? Не проси, Егор, – не будет у меня другой свадьбы, мы будем жить в гражданском браке, делить-то нечего.

– Знаешь, а я и не рассчитывал на другой ответ, – признался муж. – Более того, я был уверен, что ты так и скажешь. Скоро твоя передача начнется? – без перехода спросил он, усаживаясь за стол.

– Минут через тридцать, ты еще успеешь позавтракать, вернее, уже пообедать.

– Надеюсь, Дашка не пала жертвой стереотипов и не приготовила овсянку? – Егор вышел из душевой кабины и взял полотенце, но Марина отобрала и стала сама вытирать его. – Детка, ты чего?

– Я так соскучилась по тебе, – призналась она, прижавшись к нему и заглядывая в глаза снизу вверх. – И представь, как мне тяжело теперь, в этом корсете, с этой рукой и ногой… калека хренова!

– Не смей больше произносить этого слова! – приказал он, отняв полотенце и вытянув им Марину по спине. – Взяла моду – жалеть себя! Да ты самая лучшая, тебя хоть всю в гипс запакуй – от этого ты не станешь менее любимой и желанной! Не веришь мне – спроси Хохла! – подмигнул Егор, набрасывая халат и доставая из дорожной косметички контейнер с линзами.

– Прекрати! – серьезно попросила она, обнимая его сзади за талию и глядя в зеркало через его плечо. – И не подкалывай его, прошу тебя, он и так бесится и переживает, ведь действительно влюбился, больной!

– А ты, конечно, предупреждала его о том, что это лишнее! – вставив линзы, усмехнулся муж. – Ты всегда грамотно обставляешься, кошка хитрая!

– Уже не хитрая, а скорее облезлая и потрепанная! – Марина засмеялась и развернула его лицом к себе, чтобы поцеловать, но, наткнувшись опять на чужие глаза, отстранилась. – Не могу… я не могу видеть твои глаза, Егор…

– Детка, привыкай – снять их я могу только на ночь. Ты меня заморить голодом решила или покормишь чем-нибудь? – щелкнув ее пальцем по носу, спросил он.