Все зеркало - Коллектив авторов

Норман. – «Ристретто» – чем не имя. Только как делить его будете?

«Об этом мы спросим других мам, – сказал синий птенец, склоняя к плечу пушистую голову с блестящими глазами. – Они уже скоро.»

– Скоро что? – не поверил Норман.

«Скоро нас найдут. Мы их зовем. Они еще далеко, но вдвоем мы можем докричаться.»

Норман погладил птенцов по пушистым головам и разорвал пакет «Авар. рацион универс. со вкус. клубн.».

Все дети фантазируют. Особенно обреченные.

Их подобрал тяжелый крейсер квоков «Ассиз».

Комариный писк аварийного маяка спасательной капсулы больше месяца выцеживал из эфира весь флот Кша-Пти, подвешенный в подпространстве Лема. Сигнал искажался так, что найти капсулу было бы невозможно без указаний обеих Кружащих в Верхних ветрах – в династии Татлей телепатическая связь внутри семьи очень сильна.

Крейсер втянул капсулу на борт, активировал в отсеке гравитационное поле. Обе вдовы Императора нервно раскрывали и закрывали маховые перья, ожидая, когда капсула откроется.

На полу сидел косматый человеческий мужчина, изможденный, бородатый, с диковатым взглядом. На его плечах, держась клювами за спутанные волосы, важно восседали два птенца – синий и белый.

– Это – Норман, – сказали они почтительно склонившим головы квокам. – Он – тоже мама. Хорошо, что вы нас нашли. А то мы вчера съели последнюю еду, а сегодня Норман весь день рассказывал нам сказку про птицу Рух, и чем ее человек кормил, когда на ней летел. Очень странная сказка.

Вдовы Императора всплеснули крыльями, запели торжествующе и громко. Почтительно совершая высокие обрядовые подскоки, к капсуле приблизились Хранители Геральдики с шелковыми свитками и ритуальными флейтами – Императоры не могли оставаться без имени.

Белый птенец мягко потянул Нормана за мочку правого уха, синий – левого. Они одновременно слетели на подставленные крылья своих матерей – те наклонились к ним, потерлись клювами.

– Император Ристр, – назвала мать белого птенца.

– Император Ретто, – сказала вторая.

Придворная свита квоков хором закончила ритуальную фразу:

– Они летят в Недосягаемой Вышине.

Счет за обед__________________(в порядке подачи блюд)

Норман Галь – открыл агентство «Гала-Галь», работает с ведущими ресторанами планеты Земля, иногда выезжает на конференции в Колонии. Несмотря на род занятий, очень умерен в еде, не употребляет спиртного, но пьет много кофе. Месяц в году гостит в Императорском куполе Кша-Пти, где его всегда принимают как члена семьи.

Синий ящер-ракшас – сдал экзамены на право материнства и наслаждается, открывая в себе новые и новые грани женской сущности. Заводить потомство как таковое пока не спешит, говорит, что хочет «вначале полюбить себя такой, какая есть».

Сотрудница отеля «Мерлион» Сонг – через три дня после происшествия в пентхаусе Плута уволилась и вернулась домой в Шензен. На школьной встрече наконец призналась в любви бывшему однокласснику, которого любила с десяти лет, но очень стеснялась своих оттопыренных ушей и носа-картошки. «Дурочка, – сказал одноклассник и нежно отвел с лица прядь ее волос. – Никогда в жизни я таких прекрасных ушей не видел! – А нос? – всхлипнула она. – Нос был ужасный! – Я не замечал», – пожал плечами одноклассник и поцеловал Сонг.

Плут Педант – был найден в своем номере с остекленевшими глазами, неестественно вывернутыми конечностями и множественными укусами сариссов, при работе с которыми он не соблюдал технику безопасности. Сариссов в номере не обнаружили, они, очевидно, улетели в открытое окно. Был объявлен биологический карантин, но в течение года чуждую фауну так и не обнаружили, и о сариссах забыли.

Сотрудник посольства Теодор – по прибытии на Землю был задержан за шпионаж, контрабанду и торговлю секретной информацией. Отбывает наказание служителем в Сиднейском дельфинариуме, где его называют «Птице-чел» за перья вокруг лысины.

Начальник контрразведки Ащорген – отчитался перед Собором Бескрылых о своей проваленной операции. Он рассчитывал, что после взрыва на «Сирине» квоки, спасающиеся на «Тантале», в приступе гнева и паники выбросят Нормана за борт, убив тем самым наследников своей династии, что навсегда лишило бы их притязаний на власть. Собор Бескрылых сместил Ащоргена с должности, приговорил к выщипыванию всех его перьев и бессрочному изгнанию с Кша-Пти.

Императоры Ристр и Ретто – быстро растут и по очереди путешествуют. Они еще не переросли свою младенческую телепатическую связь, что обычно происходит с птенцами квоков годам к трем. И неизвестно, перерастут ли – ведь из одного двухжелткового яйца птенцы выводятся не в каждом тысячелетии.

Елена Щетинина

Майк Гелприн

Борт Нью-Йорк – Тель-Авив

«Начинается посадка на рейс компании “Американ Эйрлайнз” Нью-Йорк – Тель-Авив…»

Пятидесятилетний Джерри Транкс по прозвищу Два Ствола двинулся на посадку одним из первых. Прозвищем Джерри был обязан привычке носить в левой подмышечной кобуре наградной «Глок», в пару к служебному «Сигу» в правой. В федеральной службе воздушных маршалов на подобную вольность смотрели сквозь пальцы. Два Ствола, хотя звёзд с неба и не хватал, был на хорошем счету. Исполнительный, трудолюбивый, он сопровождал потенциально опасные рейсы вот уже без малого десять лет.

Джерри предъявил на контроле посадочный талон, паспорт и неспешно зашагал по узкому коридору телескопического трапа.

– Добрый день, сэр.

Транкс коротко кивнул светловолосой, фигуристой Бренде Уилсон, буркнул в ответ что-то неразборчивое и шагнул в салон. В последнее мгновение он всё же не удержался и едва уловимо подмигнул Бренде. Воздушному маршалу не подобало чем-либо отличаться от обычных пассажиров, тем более афишировать знакомство с экипажем. Особенно тот вид знакомства, который в последнее время установился со старшей бортпроводницей.

– Кажется, у тебя и вправду два ствола, милый, – простонала однажды разметавшаяся на гостиничных простынях Бренда. – Ох, что же ты со мной делаешь…

Джерри мотнул головой, отгоняя воспоминания, занял место в последнем ряду бизнес-класса и приступил к профессиональным обязанностям. Три с половиной сотни посадочных мест – триста пятьдесят цепких, внимательных взглядов – по одному на пассажира. Особой наблюдательностью маршал не отличался, физиономистом был весьма посредственным, но Устав предписывал проводить фейсконтроль. Уставы Джерри Два Ствола уважал.

«Хасидская семья – пожилой ортодоксальный еврей с блеклой некрасивой женой, четверо очкастых детей-погодков. Опасности не представляют, отфильтрованы».

«Дама лет сорока, строгое лицо, деловой костюм – опасности не представляет, отфильтрована».

«Шумная молодёжная компания – четыре пары лет по восемнадцать-двадцать – безобидные туристы – отфильтрованы».

«Худосочная, невзрачная девица неопределённого возраста – отфиль…»

Джерри перевёл взгляд на следующего пассажира и мысленно подобрался. Тощий, нескладный мужчина лет тридцати. Вытянутое длинноносое лицо, запоминающееся, с нестандартными, едва ли не трагическими чертами. На лбу испарина, хотя в салоне прохладно. Свежая царапина на щеке – видимо, порез при бритье. Ручной клади нет, пальцы беспокойно теребят верхнюю пуговицу