Фобия - Наталья Андреева

— А когда ты познакомилась с Марком?

— Давно.

— Как давно?

— Очень давно. Я еще была замужем за этим своим…

— Так выходит, что не ты его застала с женщиной, а он тебя с…

— Да.

— …

— Рина?

— Я слушаю.

— У тебя голос мертвый.

— А какой он должен быть?

— Я уже много лет люблю Марка. Много-много лет. Он никогда не был бы твоим мужем, если бы не твои деньги. Но мне… То есть нам очень нужны были твои деньги, и мы решили…

— Долго он не соглашался?

— У него не было выхода. Ни у меня, ни у Марка ничего не было. Эта его фирма… Словом, она давно разорилась. Ты хотя бы знаешь, где родился Марк?

— Где-то далеко. За Уралом.

— И ты думаешь, ему очень хотелось обратно за Урал? В маленький поселок, который и существует-то, пока не кончится уголь?

— Но неужели не было другого способа?

— Какого другого? Честно работать? И многие из тех, кто честно работает с утра до ночи, живут хорошо? Много они заработали?

— А сколько надо? Неужели же мало просто жить, тихо, но достойно?

— А ты? Почему ты так не живешь?

— А как я живу?

— Ты можешь все купить. Ты можешь поехать куда хочешь. Можешь не работать, если не хочешь. Ты и не работала никогда по-настоящему. Для того, чтобы как-то выжить и не умереть с голоду. Для того, чтобы обуться, одеться. Эта работа не висела над тобой каждый день, словно дамоклов меч. Ты свободна.

— Нет, Ника. Вы же упрятали меня в эту тюрьму! В пустую квартиру, где без конца звонит телефон!

— Твоя нога скоро срастется.

— Зачем ты звонишь?

— Я хочу, чтобы ты меня поняла. И простила.

— А без этого?

— Мне много лет сидеть в тюрьме.

— Разве? А что ты такого сделала? Только придумала все.

— Сделала. И это ты во всем виновата.

— В чем?

— В том, что я убила Аллу.

— Ты?! Это ты убила Аллу?

— Да я. Записывайте, записывайте, капитан, это признание.

— Севастьянов там?

— А думаешь, почему он не выпускает меня из морга? Почему разрешил тебе позвонить? Это форма воздействия такая. Ха-ха-ха!

— Ха-ха-ха!

— Ты в порядке?

— Зачем ты мне рассказала про ее звонок? Зачем? Я стала ревновать, ревновать безумно. Я не думала, что у них все так серьезно. Пишите, пишите, капитан. Возможно, у меня не будет сил все это повторить…Ему что, правда, нравятся блондинки или ты это сказала мне назло?

— Марк… Извини, Ника, но я не думаю, что он когда-нибудь тебя любил.

— Это неправда! Неправда! Зачем он тогда был со мной?

— Затем, что он человек слабый и нуждается в ведущем. И, сказать по правде, он не очень-то умный, наш Марк. Ведь это ты, Ника, все придумала, а без тебя… Ему бы никогда не додуматься до такого чудовищного плана убийства.

— У меня всегда было в порядке с логикой.

— Я помню твои успехи в математике.

— Где я ошиблась? Рина, где я ошиблась? Где?! Ты ведь уже давно должна была умереть!

— Потому что ты мне все время подсказывала, что надо делать. С первой же минуты: «Не вздумай, Рина, не кончай жизнь самоубийством…» Самоубийством, самоубийством… Это слово должно было прочно засесть у меня в мозгу. Ты даже о способе позаботилась: достала мне рецепт на сильнейшее снотворное. И в тот же день сказала, какая доза лекарства смертельная. «Не вздумай, Рина, пить больше двух таблеток сразу!»

— В конце концов, меня бы устроило, если бы ты просто сошла с ума. Пишите, капитан, пишите. Я прекрасно помнила этот твой приступ. Из-за того, что кто-то ошибся номером и назвал тебя дочкой. Я консультировалась у невропатолога, я долго изучала литературу по психиатрии. Все, что касалось фобий. Все было так просто! Человек, боящийся телефона и измученный постоянными звонками, обречен либо на самоубийство, либо на безумие.

— Оказывается, вы с Марком плохо меня знали. Я и сама себя не знала.

— Почему? Почему ты осталась жива?

— Не знаю.

— Ну вот и все. В чем еще признаться? Да, это я взяла у Марка пистолет. Тогда, после похорон твоего дяди, он положил «Вальтер» себе в карман. На всякий случай. Может, это он меня хотел потом убить? Ха-ха! А я устроила ему безумную сцену ревности после нашего с тобой разговора об Алле, а потом забрала пистолет. И знаешь, что самое смешное? Он мне его отдал. Вот так просто: взял и отдал. Не думаю, что он не знал, на что я способна. Он просто трус, наш Марк. Трус.

— Ника, я только не понимаю: зачем такие сложности? Неужели же нельзя было просто меня застрелить?

— Видишь ли, Марк случайно узнал, что, если ты умрешь, не оставив прямых наследников, акции фабрики переходят к Цимлянскому. А это целое состояние. Представляешь теперь, что было бы, если б тебя убили? Он вцепился бы в Марка, как бульдог. С его связями, с его хваткой… А Марк… Он очень слабый, Рина. Он бы просто сел в тюрьму за твое убийство. Надо было, чтобы ты все сделала сама, а он в это время был бы далеко.

— Кто эти люди, что мне звонили?

— Случайные люди. Думаешь, если человеку дать сто рублей и попросить набрать телефонный номер, а потом немного помолчать в трубку или сказать пару ничего не значащих фраз, он откажется?

— А мама? Моя мама? Кто придумал с матерью?

— Это была жена твоего отца.

— Наталья? Я так и думала! Что же ты ей пообещала?

— Денег. Она тебя ненавидит, Рина.

— А ты?

— Я?

— Ты меня ненавидишь?

— …

— Ника?

— Нет. Теперь нет.

— А ведь ты и сейчас моя единственная подруга.

— Мне жаль.

— Я буду ждать тебя, Ника.

— Ты с ума сошла!

— Нисколько.

— Ты… как с Аллой, да?

— Если бы я знала, что ты и Марк…

— С каким наслаждением я в нее выстрелила! Ведь я с самого первого момента чувствовала, что у них все будет по-настоящему! Не так, как я планировала, а по-настоящему! С того самого первого момента, когда увидела ее в больнице и решила использовать, знала это. Она была слишком уж красивой. Но любовница Марка должна быть особенной. Иначе никто бы не поверил. И ты бы не поверила… Да-да… Заканчиваю.

— Ника?

— Все, у меня больше времени нет.

— По-моему, это ты ненормальная. Весь этот план… Это может быть только плодом больного воображения. На тебя все прочитанные пособия по психиатрии странно повлияли. Ты не просто хотела меня убить — ты хотела меня мучить. Ты видела мои страдания и наслаждалась. Ты больна…