Драгоценности - Джоанна Кингсли

– Что ты съел? – Девочка усмехнулась. – Камешек? – Она снова сунула палец внутрь и достала небольшой твердый предмет.

Это напоминало маленькую куколку. Точнее, половину куколки, потому что у нее не было юбочки и ног, а только голова, плечи и чудесная красная блузка. Куколка, настоящая волшебная леди, сверкала драгоценностями, как сказочная фея.

Пет показалось, что сбылось ее заветное желание: волшебная куколка вернет спокойствие папе, дедушка будет снова улыбаться, а мама приедет домой.

Соскочив с кровати, девочка побежала в гостиную.

Там сидел папа, очень усталый. На подлокотнике кресла стоял пустой стакан и бутылка виски.

– Папа! – крикнула она. – Посмотри, что я нашла! Где деда? Я хочу показать ему это!

Отец посмотрел на Пет:

– Что ты хочешь, bambina?

Она забралась к нему на колени, столкнула стакан, но от возбуждения даже не заметила этого.

– Я сама нашла! – объяснила Пет и протянула отцу свое сокровище. – Разве это не самая прекрасная вещь на свете, папа? Мне дала ее моя сказочная фея.

Стив вырвал половину парфюмерного флакона из руки дочери, озадачив ее.

– Откуда ты знаешь, кто дал тебе эту вещицу? – тихо спросил Стив.

Он, конечно, знал, где Пет нашла ее, поскольку давным-давно сам зашил драгоценность в игрушку.

– Это было у Раффи, – сказала Пет. – Совсем как в сказке про Золушку, где карету сделали из тыквы.

– Знаешь, bambina, некоторые волшебные веши дают нам не как подарок, а как испытание. Их посылают нам злые волшебники. Лучше не брать эти вещи и даже не думать о них. Забудь, что видела это, и не говори дедушке. Пообещай мне.

– Почему, папа?

– Потому что это принесет ему очень много бед. А сейчас быстро отправляйся в постель. Иди же!

Пет соскользнула с колен отца, но не ушла, а смущенно топталась на месте.

– Разве такая красивая вещь может быть плохой, папа?

– Я знаю, малышка, только одно – что для меня она была плохой. Очень плохой.

– Как, расскажи?

– Она… Если бы я не видел ее… моя жизнь сложилась бы иначе.

– И меня бы не было?

Его лицо смягчилось.

– О нет, моя драгоценная bambina, – улыбнулся Стив. – Ты убеждаешь меня в том, что все произошло так, как надо.

Он встал, взял дочку на руки и понес в постель.

– Папа, почему, если эта вещь плохая, ты хранишь ее? – сонным голосом спросила Пет.

Стив не знал, что ответить. Он подоткнул одеяло, поцеловал девочку и проговорил:

– Спи, моя радость, уже идет волшебник.

Утром Пет схватила Раффи, но не нашла на его теле и следа вчерашних событий. Ни одной дырки, ни одной торчащей нитки. Однажды папа сказал ей, что сны иногда походят на жизнь, но это просто фантазии, которые приходят ночью и уходят утром.

Но ведь куколка с жемчужными плечами и голубыми сапфировыми глазами была настоящей. Или нет?

Пет сомневалась во всем, но одно знала точно. Она никому не расскажет об этом. Никогда.

Нью-Йорк, 1966 год

В это дождливое воскресенье в конце апреля простуженный Стив лежал в постели, а Джозеф работал для своего главного клиента. Мужчины с сожалением сказали Пет, что сегодня придется пропустить поездку к маме, поскольку некому сопровождать ее. Пет подошла к коробке, где хранились деньги, взяла несколько долларов, сунула их в карман, потом быстро и тихо выскользнула из квартиры. Через час она уже ехала в электричке.

Только недавно Пет узнала о том, как арестовали бабушку и как дедушка спрятал маму, чтобы спасти ее. Раньше от Пет скрывали правду.

Но однажды, придя домой, Джозеф увидел, что Пет плачет над книгой о войне, и решил: девочке нужно все узнать. Она поймет, раз уж читает «Дневник Анны Франк».

– Деда, она была всего на год старше меня, когда умерла, – сказала Пет, размазывая слезы по лицу. – В пятнадцать лет.

– Да, она была ровесницей твоей матери.

– Это несправедливо!

– Ха, какая же справедливость у нацистов? Они строили мир, в котором справедливость была бранным словом, глупой детской надеждой. – В его голосе зазвучала старая ненависть, до сих пор не изжитая. – Твоя мать не была бы там, где оказалась сейчас, если бы не нацисты.

И Джозеф поведал внучке о тех годах. Он рассказал о чердаке, где они прятались, о добром докторе, который помог им, о том, как ужасно долгие часы сидеть молча. Джозеф ответил на все вопросы о том, что они ели, что читали, как Беттина училась.

Конец истории оставался неясным.

– Но что же случилось потом, дедуля?

– Потом?

– Да. Что было дальше? Как вы вышли?

Его лицо исказилось болью, и он отвел взгляд.

– Война кончилась, – сказал Джозеф и вышел из комнаты.

Стоя одна на дороге, Пет разглядывала ненавистное серое каменное здание, где ее мать проводила свои дни. Сквозь зарешеченные окна выглядывали разные лица. Пет внезапно посетила ужасная мысль. Что, если там, внутри, ее тоже примут за сумасшедшую? Приволокут в комнату с решетками на окнах и оставят там навсегда? Как убедить людей, что ты не безумная? Можно спорить, кричать, бороться, плакать… но это лишь укрепит их подозрения. Чем отличаются обычные люди от тех, кто заперт там?

Почему маме приходится тут жить?

Пет набралась смелости и вошла. Она не должна огорчать маму. Даже в те дни, когда Беттина не замечала или не узнавала ее, девочка надеялась, что со временем мама выздоровеет. Возможно, даже сегодня.

Охранник посмотрел на Пет с удивлением, хотя и узнал ее.

– Ты одна, малышка?

Впустят ли ее?

– Мой папа заболел, а дедушка работает. Можно мне повидать маму? Она ждет меня…

– Скажи мне ее имя.

– Беттина д’Анжели.

Охранник проверил списки.

– Хорошо. Она не опасна, повидайся с ней. Но тебе не разрешат взять маму на прогулку. Пройди прямо вниз, в холл. Она, наверное, там.

Охранник показал девочке на двойные двери с армированным стеклом, но она и так знала дорогу. Пет много раз видела, как папа и дедушка входят в эти двери.

Вскоре она оказалась в совершенно чуждом мире. В вестибюле с зелеными стенами сидел за столом еще один охранник, а за ним была стальная дверь с маленьким зарешеченным окном. У него на поясе висела огромная связка ключей, которые громко звякнули, когда он встал, чтобы открыть дверь.