Удар молнии - Даниэла Стил

— Я слышала, что ваша жена — крупный адвокат, —светским тоном сказала она, и Сэм кивнул. Даже здесь разговор об Алекс причинялему боль, и он поймал себя на том, что не хочет говорить о ней.

— Она судебный адвокат фирмы «Бартлетт и Паскин».

— Наверное, она очень умная и очень сильная личность.

— Да, — сдержанно ответил Сэм, и Дафна по его тонупочувствовала, что это не самая лучшая тема для разговора.

— А дети у вас есть?

— Дочка, Аннабел, — улыбнулся Сэм. — Ей три споловиной года, и она прелесть.

— А у меня в Англии четырехлетний сын, — спокойносказала Дафна.

— Правда? — поразился он. Она казалась ему слишкоммолодой для того, чтобы иметь мужа или детей, несмотря на то, что ей былодвадцать девять. Ни за что нельзя было подумать, что она замужем.

— Чему вы так удивляетесь? Я разведена. Разве Саймонвам не говорил?

— Нет.

— В двадцать один год я вышла замуж за довольнодрянного человека. В конце концов он сбежал от меня к другой, и мы развелись.Поэтому мои родственники решили, что мне было бы неплохо на год куда-нибудьуехать. Тут, в Америке, это, по-моему, называется терапией. А мы называем этопраздниками, — с улыбкой сказала Дафна.

— А ваш сын?

— Он себя прекрасно чувствует в обществе моей матери.

— Наверное, вы по нему скучаете.

— Да. Но мы, англичане, не так сходим с ума от детей,как вы. В семь лет мы отправляем их в интернат, вы же знаете. В школу он пойдетчерез три года, а потом будет учиться в Итоне. И я думаю, что иногда емуполезна разлука с мамочкой.

Сэм не мог себе представить длительной разлуки с Аннабел. Онбы места себе не находил, но Дафна была хладнокровной особой и прекрасно знала,чего ей хочется в жизни.

— Вас это шокирует? — спросила она, видя,насколько он удивлен.

— Да, немного, — честно ответил Сэм сулыбкой. — У нас здесь несколько другие представления о материнстве.

С другой стороны, ее облик вообще плохо вязался с образомматери. Может быть, ей хотелось глотнуть свободы перед тем, как она станетстарше.

— Я думаю, что мы как народ несколько болеехладнокровны, чем вы. Американцы слишком серьезно относятся к тому, что считаютсвоим долгом, к тому, что от них требуется, к тому, что они должны чувствовать.А британцы берут и делают — без лишних слов. Это достаточно просто.

… — И немного эгоцентрично. — Сэм почувствовал, что емуочень нравится разговаривать с этой девушкой — чем дальше, тем больше. Она былаумна, честна и совершенно откровенна по поводу того, кто она и чего она хочет.

— Это до смешного просто: ты стремишься к тому, чего тыхочешь — если хочешь, — и тебе не надо извиняться или делать вид, что тыне то, что ты есть на самом деле. Мне это нравится. Здесь мне все кажетсянесколько преувеличенным.

Все все время извиняются за то, что они делают, или неделают, или не чувствуют.

Она рассмеялась заразительным смехом, который сразупонравился Сэму. Это был необузданный взрыв почти чувственного веселья. Сэмлегко представил ее без одежды, нимало не смущенную этим обстоятельством.

— А вы когда-нибудь разводились? — в лоб спросилаона, заставив Сэма расхохотаться.

— Нет.

— Большинство американцев разводились, или мне таккажется?

— А ваш развод был очень болезненным?

Беседа двух полузнакомых людей явно приобретала слишкомличный характер, но Сэму это нравилось. В Дафне была какая-то распахнутость идаже развязность.

— Да нет. Это было большое облегчение. Мой муж былзаконченным подонком. Теперь мне трудно понять, как он мог оставаться женатымчеловеком в течение такого долгого времени — семь лет. Могу вас уверить, этобыло достаточно ужасно.

— А к кому он ушел? — Сэм п??лучал удовольствие отэтих опережающих события вопросов. Ему было приятно играть в эту игру, цельюкоторой было узнавание.

— Естественно, к официантке — достаточно, впрочем,симпатичной. Но он ее уже бросил. А теперь живет в Париже с какой-то девушкой,которая называет себя художницей. Он безумный человек, но, к счастью, помнит отом, что у него есть Эндрю, наш сын, так что беспокоиться мне не о чем.

Казалось, она вообще не способна беспокоиться, сохраняяконтроль над любой ситуацией. И сидевшие за столом англичане разглядывали ее свидимым удовольствием. Дафна выглядела так, как будто она может получить все,что хочет.

— А вы были в него влюблены? — спросил Сэм,чувствуя себя совершенно бесстыжим.

— Может быть. Немного была. Когда тебе двадцать одингод, очень трудно понять разницу между любовью и хорошим сексом. Я даже сейчасне могу сказать определенно, что это было.

Дафна улыбнулась широкой улыбкой, и Сэм, посмотрев на нее,вдруг захотел стать моложе и иметь ее. Она была потрясающей девушкой. Но потомон подумал об Алекс, и Дафна, казалось, это заметила.

— А вы? Вы влюблены в свою жену? Я слышала, что онаочень красивая женщина.

Да, она была красива для своих сорока двух лет, да и длялюбого возраста. Но до Дафны — лишенной каких-либо комплексов и потому наредкость притягательной Алекс было далеко, и Сэм это знал.

— Да, я ее люблю, — твердо ответил он, выдерживаяпристальный взгляд Дафны.

— Но ведь я спрашиваю не о том. Я хочу знать, влюбленыли вы в нее. Это совсем другое, — сказала она, поднимая бровь.

— Разве? Мы женаты уже семнадцать лет. Это много, и мыочень привязаны друг к другу. Я очень ее люблю, — повторил он, словнопытаясь убедить себя в этом, но так и не ответив на вопрос Дафны.

— То есть вы хотите сказать, что вы не знаете, влюбленыли вы в нее до сих пор? И вообще — это было когда-нибудь? настаивала Дафна,играя с ним в кошки-мышки, чего Сэм явно не замечал.

— Конечно, было, — с несколько шокированным видомответил он. Саймон, сидевший напротив, с удивлением заметил, что воздух междуСэмом и Дафной явно чересчур наэлектризован. Они были поглощены друг другомнастолько, что могло показаться, как будто они решают важнейшие проблемы.

— Тогда что же случилось потом? Когда вы перестали бытьв нее влюблены? — спросила Дафна обвиняющим тоном, подобно прокурору, иСэм погрозил ей пальцем:

— Я этого не говорил. Сказать такое было бы простоужасно.

Особенно сейчас. Но сейчас он мог думать только о Дафне.

— И я этого тоже не говорила. Это вы сказали, что быливлюблены в нее, но сейчас вы, по-моему, не можете сказать, что вы в неевлюблены. ;

Черт побери, до чего сексуально выглядит эта настырнаядевчонка!