Судьба империи. Русский взгляд на европейскую цивилизацию - Тимофей Сергейцев

Точная метафора этого исторического события показана в фильме The Wall. Свихнувшись под давлением реальности, герой крушит вокруг себя окружающий его материальный мир, бывший миром его жизнеустройства. А потом задумчиво и бесконечно составляет из обломков фигуры и узоры. Это событие в культуре Запада еще требует своей рефлексии, хотя его предпосылка уже осмыслена в начале ХХ века – как смерть Бога у Ницше, закат Европы у Шпенглера, забвение бытия у Хайдеггера.

Постмодернистская пропаганда отрицает любое полагание существования, любую онтологизацию и метафизику, объявляя их (и любое их проявление – например, ценности) тоталитарным актом, деспотией и диктатурой, авторитаризмом, насилием и нарушением прав человека. Без онтологии не может быть и никакого проекта. Поэтому русские – как, впрочем, и любая масса, обязанная подчиняться, – не должны ни в коем случае отдавать себе отчет в исторической реальности своего существования, а значит, не должны иметь действительности своего государства. Если в отношении русских это отрицание России как таковой, то в отношении американцев или европейцев – это маскировка и отрицание действительности их государств под декором всеобщей и формальной представительной демократии.

Так или иначе в основе «запретительной» пропаганды лежит экспорт западного кризиса религиозного сознания и мышления в восточную часть европейской цивилизации.

Сегодня, как, впрочем, и весь XX век, мы находимся на положении осажденной крепости. Ничего не изменилось. Добить нас пока не удалось. Мы во многом слушаемся хозяев мира, но все еще потенциально самодостаточны. Наша крепость – это наша территория, наша инфраструктура и наше сознание, не доверяющее до конца постмодернистской пропаганде, наша культура. Сегодня нас больше защищают эти стены, нежели наша активность, деятельность.

Такое положение является стратегически проигрышным, особенно если принять во внимание неизбежную включенность России, Украины и Белоруссии в мировую (глобальную) систему хозяйства и разделения труда. При всем «богатстве выбора» нам в этой системе предложена незавидная роль: обмен сырья на импорт промышленных товаров, лекарств и продовольствия.

Далее последует требование радикально снизить цену и увеличить доступность нашего сырьевого продукта. И это будет требование, продиктованное общеевропейской цивилизационной «справедливостью». Ведь если отказаться от реальности собственной истории – чего от нас, собственно, и добиваются, – то получится, что территорию, столь богатую полезными ископаемыми и столь большую, мы занимаем «случайно». Придется освобождать – возможно, путем дробления Российской Федерации, а также и Украины на компактные «государства» под внешним управлением.

Причем в этом внешнем управлении нас ждет прибалтийско-грузинская модель подчинения США, а не модель ЕС и НАТО, созданная для подчинения Германии, Франции, Италии. Но можно очистить от нас территорию и путем «освободительной» войны – по иракской модели. Делу сильно поспособствует предательство и бунт внутри самой «крепости». Потенциально пригодны для активизации массового бунта два типа конфликтов: на национально-этнической почве и между богатыми и бедными. На Украине будут дополнительно эксплуатировать еще и комплекс неполноценности: «проевропейскую» и «пророссийскую» ориентацию территорий.

Если мы не вернемся к проектированию солидарных, справедливых обществ, обеспечиваемых цивилизационным, континентальным, а это означает имперским, а не национальным государством, наследующим историю как Российской империи, так и СССР, то особых исторических шансов на выживание у нас нет.

Нас действительно не подчинили, потому что мы не подчинились. Как и Соединенные Штаты Америки отказались подчиняться Британии. Однако в отличие от них нас никто не формировал – ни предшественники, такие как Рим, ни другие империи. Мы формировали и цивилизовали себя сами, начав со свободного и осознанного выбора православной веры тысячу лет назад.

С этого пути – самостоятельного выбора, цивилизационного самоопределения – нам уже не свернуть. Альтернатива – потеря своей идентичности, цивилизационная смерть. Хотим мы того или нет, но мы и дальше должны исключительно сами заниматься своим цивилизационным продвижением в истории, то есть идти гордым и независимым путем самоопределения, жить своим умом. Любая «помощь» со стороны неизбежно окажется троянским конем. К своим целям и средствам их достижения нам придется интеллектуально и культурно приходить самим, не соблазняясь пропагандой западных рецептов и «легких» путей, на основе принятия и обдумывания нами самими уже сделанного и с нами случившегося, нами продуманного, понятого и непонятого, то есть рефлексивно и исторически. Понимания этого нам в нашей истории часто не хватает.

Из сказанного вытекает ответ на важный вопрос, нужна ли России модернизация.

От сторонников российской самобытности можно часто услышать, что западное воздействие губительно для России, что нужно изолироваться от него, что Россия может жить только как крепость. Это неверно. Страной-крепостью по собственной воле в течение столетий была Япония до «вхождения в европейский концерт» во второй половине XIX века. Во второй половине ХХ века, особенно после падения СССР, такой крепостью вынужденно стала Куба. И что это им дало? После победы во Второй мировой войне мы жили за т. н. «железным занавесом». Ясно, что он имел в первую очередь военное значение (это значение и сегодня сохраняют визовые барьеры с Западом) и что «занавес» был воздвигнут в большей степени по инициативе западной, а не нашей стороны. Но что это нам дало? Мы не смогли – ни как элита (интеллигенция), ни как народ – разобраться интеллектуально с западной пропагандой, стать умнее ее. В результате она стала средством внешнего управления нами, властью над нами на смене поколений.

Как ветви, выросшие из одного корня, мы генетически совместимы с Западом. То есть изобретенные им «вещи деятельности» (организованности) могут жить и у нас. Равно как и наоборот. Другое дело, что функция, назначение, смысл их, а значит, и способ существования будут меняться в зависимости от целого, от системного контекста. Отдельные «орудия» заимствуют у Запада и совершенно неевропейские цивилизации: огнестрельное оружие, промышленное производство или капиталистическую эксплуатацию труда.

Запад уверен, что таким образом сами эти цивилизации «перерождаются» на западный манер. Эта самоуверенность – не более чем элемент пропаганды. В действительности Запад убежден в своем превосходстве, его позиция в отношении незападных народов откровенно расистская, что тщательно и системно скрывается.

Характерно, что сторонники отказа от обмена и коммуникации (в пределе – и от торговли) никогда не обсуждают вопрос, с какого момента, когда именно нужно «запереться». И что делать с уже заимствованными «вирусами» западной культуры: знаниями, нормами и образцами, – насколько надо вернуться назад. А это, в общем-то, невозможно, как и «родиться назад». Мышление, история не движутся вспять, они необратимы, каждый акт мышления перестраивает все мышление, каждое историческое событие перестраивает всю историю. Поняв что-то и осознав, мы уже не можем этого «забыть». Забвение, отказ от пройденного означают не возврат, а смерть, исчезновение.