Леди удачи - Фрэнк Шэй

Взрыв хохота приветствовал эту остроту, и, обведя взглядом толпу живописных пиратов, собравшихся на палубе, Мэри почувствовала, что они находятся в хорошем расположении духа, а это самое главное при обращении к подобным слушателям.

— Но есть одно обстоятельство, которое вам следует взять на заметку и которое не указано в договоре, — продолжала она. — Мы с мистером Вейдом условились, что будем нападать лишь на французские и испанские корабли. Отчасти именно по этой причине я набирала в команду «Ястреба» одних англичан. Возможно, вы не видите оснований для подобного решения. Зачем нам выказывать верность английскому правительству, если оно не слишком–то печется о нас, скажете вы. Вы правы, но важно не путать правительство с людьми. Мне никогда не нравилась мысль сражаться со своими же соотечественниками. К тому же большинство англичан бедны как церковные мыши. И что самое важное, ребята, подумайте только, как приятно называться не просто пиратами, а каперами! Я получу полномочия капера, которые придадут нашим действиям вид законности. Они будут работать получше документа, написанного на датском языке, которыми пользуются некоторые капитаны пиратских кораблей. Сам капитан не умеет читать на датском, но размахивает этой бумажкой перед носом у всех и каждого, заявляя, что она ставит его в положение Дрейка, пока наконец не появится человек, который знает датский, и, прочитав документ, он понимает, что эта бумажка дает владельцу право охотиться на диких свиней где–нибудь на острове Эспаньола. А ведь и на ней висели королевские печати!

Шутка была хорошо принята, но Мэри внезапно стала серьезна.

— Клянусь честью, ребята, пока вы находитесь под моим командованием, вы можете не бояться виселицы. Если только вы будете держаться вместе и выполнять мои приказы, Вудс Роджерс никогда не сможет захватить нас, даже если отправит за нашим кораблем всю ямайскую эскадру.

Крики одобрения приветствовали это обещание, но Мэри подняла руку и продолжала:

— А теперь я перехожу к тому, что может вам не понравиться. Впереди зима, и, насколько я понимаю, вы уже поздравляете себя с тем, что вскоре будете бродить по берегу Кубы с женщинами под руку, беспечно проматывая деньги, которые мы с вами заработаем. Так пираты — простите, каперы — обычно проводят зиму. Но это говорит лишь об их глупости. На дворе — декабрь, декабрь 1719 года. Возможно, завтра, послезавтра или следующей весной нас ждет смерть. Всем известно, что жители Новой Испании отправляют свои сокровища из Кампече на острова Святой Троицы, остров Маргариты и в Каракас. Их перевозят в красивых галионах, при взгляде на которые радуется душа. Но один моряк, которого я много лет назад повстречала в одной таверне, рассказал мне, что, против всех ожиданий, они выбирают для торговли зимнее время. Причина столь странной тактики не в их глупости, но в благоприятном направлении ветров, дующих зимой. Весной, наоборот, ветры плохо подходят для их цели. Я никогда не забываю таких сведений, и я решила, что, как только у меня появится возможность, я использую их. Поэтому сейчас я предлагаю вам отказаться от зимнего отдыха!

— Делайте с нами все, что хотите, капитан Рид! — закричал Уилкенс. — Ручаюсь вам, все матросы последуют за вами, как за самим дьяволом, если вы прикажете!

— В таком случае, мистер Вейд, направляйте корабль к бухте Кампече, — приказала Мэри. — Я всеми костями чую, что нам повезет!

Воспользовавшись не успевшим еще угаснуть энтузиазмом своей команды, Мэри заставила всех, включая своего помощника, ежедневно заниматься тренировками по фехтованию. Но вскоре она обнаружила, что Джон Вейд не слишком сильно нуждался в них, он показал себя искусным бойцом, единственным на корабле, кто был способен, к ее великому удовольствию, вымотать ее во время поединка. Остальные матросы с каждым днем увеличивали свои навыки. Кроме того, на «Ястребе» царила дисциплина и доверие капитану, иногда напоминавшие ей о службе в армии. Отличие заключалось лишь в том, что на ее корабле каждый выказывал больше инициативы и энтузиазма, чем солдаты командующего в войне с французами герцога Мальборо. Кроме того, ее люди не страдали от обычных болезней, которым так часто

подвергаются моряки: работу не прерывали неприятности, вызванные цингой, кожными заболеваниями или гангреной. Мэри следила за тем, чтобы на камбузе в любое время горел большой огонь и чтобы каждый из матросов как можно чаще менял одежду; каждый имел сменное белье. Такая забота и пища, которой Мэри кормила свою команду, казались неслыханной роскошью, но Мэри не сомневалась, что именно они являются причиной хорошего здоровья и постоянной готовности ее людей к бою.

Когда «Ястреб» оказался в водах Кампече, Мэри убедилась в том, что ее предсказания об ожидающей их удаче были вполне оправданны. Поверив слову Англии о том, что она расправилась со своими пиратами, испанцы начали высылать в море свои корабли с сокровищами в огромном количестве. Все, что оставалось делать Мэри, это не торопясь плавать в этих водах, дожидаясь, пока добыча сама придет к ней в руки. Испанцы не могли противостоять умело организованным натискам команды «Ястреба», и вскоре постоянные сражения стали казаться монотонными даже ее матросам. В течение следующих пяти месяцев они творили на море все, что хотели, и вскоре уже начали внимательнее приглядываться к кораблям, прежде чем напасть. Мэри пропускала суда, захват которых не мог принести большой выгоды, и при осмотре захваченного корабля искала только деньги и драгоценности. Но если галион, как бы велик он ни был, выглядел тяжелым от нагруженных на него сокровищ, ничто не могло спасти его от яростной атаки «Ястреба». Искусно управляемый Джоном Вейдом, шлюп Мэри мог догнать любое судно в этих водах.

Самые старые из матросов говорили, что им никогда не приходилось слышать о подобном успехе, даже в дни самого расцвета пиратского дела. Каждый на борту «Ястреба» стал богачом, потому что они не имели возможности потратить награбленные деньги. Мэри так строго следила за ними, что, казалось, они сами не осознавали, что денег у них хватило бы на то, чтобы обеспечить себе выпивку и женщин на много лет вперед. Постоянный успех не делал их капризными, напротив, они стремились к новым задачам и были готовы встретиться с любой опасностью. Одного слова Мэри было достаточно для того, чтобы матросы пошли за ней на английский военный корабль. Они так привыкли верить в ее удачу, что не отступили бы в бою с самим дьяволом, и то, что они входили в уникальную во всей истории мореплавания команду, преисполняло их особенной гордостью.

Слава Мэри быстро распространилась в этих местах, и, с ходом времени, сражения становились все большей редкостью. Достаточно было поднять на «Ястребе» Веселого Роджера, которого нарисовал Билли Рэттенбери, с изображенным на нем традиционным черепом с перекрещенными костями и улыбающейся женщиной, и испанцы понимали, что перед ними страшная женщина–пират, и флаги их кораблей соскальзывали вниз с топ–мачты.

Но Мэри всегда гуманно поступала с пленными. Она убивала испанцев лишь в битве, и, зная, что захваченные корабли положено сжигать, всегда дожидалась, пока команда не удалиться на достаточное расстояние в лодках. Если же она одерживала победу слишком близко к берегу, тогда она отвозила пленников подальше в море, и уже там отсылала их назад.