В прицеле - Олимпиада - Максим Шахов

Он подвел гостей к лодке и указал на труп:

— Кто-нибудь его знает?

Тарас и Мазепа долго всматривались в убитого, потом переговорили с братками. Наконец, Тарас снова повернулся к Поручику:

— Вроде бы пацаны встречали его пару раз в Кючук-Кале.

— Где это?

— В Крыму, — пояснил криминальный авторитет. — Пустынное место, там только развалины старой крепости и поселок. Раньше в тех краях санаторий был, а теперь ваххабиты свою школу открыли. Ты только пацанов моих в это дело не впутывай, у меня и без этого геморроя хватает.

— Это само собой, — успокоил его Поручик. — Для серьезных дел у меня свои бойцы имеются, я чужим не доверяю.

Тарас краем глаза разглядывал лодку с трупом. Заметно было, что лодка ему понравилась. Узкая, быстроходная, незаметная даже при среднем волнении — мечта контрабандиста. Особенно когда контрабандный товар много места не занимает. Такой, как наркотики, оружие, взрывчатка, драгоценные металлы… Поручик почему-то вспомнил узкие быстроходные корабли греков из рассказа профессора Голубева. Тарана на носу только не хватает.

— Значит, договорились. Знаешь, ты бы нашу тему с профессором лучше сам перетер, а? — Криминальный авторитет решительно развернулся и, не дожидаясь ответа, затопал к своему катеру.

Приспешники поспешили вслед за боссом. Поручик проводил их взглядом. Потом полез в свою сумку. И здесь его ждало горькое разочарование. Телефон был разбит вдребезги, все барахло залито водой. Он с надеждой посмотрел на тело Аладдина. Неприятно, но ничего не поделаешь. К тому же близкое общение с трупами давно стало для старшего лейтенанта частью профессии.

Но мобильника у погибшего не оказалось, денег и документов тоже. Поручик обыскивал тело профессионально. Штаны на покойном были плотные, явно не по климату. В нижней части штанины он нащупал нечто твердое. Одним движением острия «Катрана» он вспорол материю. На ладонь выпал пакетик. В нем были женские часики. Пластиковые, но сильно навороченные, с кучей ненужных стрелок и окошек с циферками. Единственной металлической деталью часов была задняя крышка, покрытая гравированной надписью, которая гласила: «Олимпиаде от друга».

Поручик убрал часики к себе в карман и осмотрелся. Студенты, все еще подавленные и растерянные, бродили среди руин лагеря. Профессор Голубев прожил долгую жизнь, привык и не к таким неприятностям. Он уже успел оправиться от первого шока и теперь руководил ремонтно-восстановительными мероприятиями. Поручик подошел к нему и негромко позвал:

— Павел Андреевич, тут к нам спонсоры приезжали. Грозились денег дать.

Голубев нахмурился:

— Это те бандитские рожи? Ни копейки от них не приму! Я не хочу ничем быть обязанным каким-то уголовникам.

Поручик укоризненно покачал головой:

— Поймите, у вас нет другого выхода. Лагерь персов вы нашли; теперь его надо окучить, причем как можно быстрее. Я договорился с этими уродами, что они не будут мешать раскопкам. Но после конца сезона все останется им.

Профессор невесело усмехнулся:

— Да, поле битвы всегда достается мародерам. Что ж, спасибо. Мы постараемся ничего им не оставить. Но тогда я не понимаю, в чем здесь их интерес? За что же они готовы платить? Они бы ведь и так все получили, без всякого договора.

Поручик пожал плечами:

— Иногда я умею быть очень убедительным. К тому же они хоть и болваны, но сумели понять, что главный здесь — вы. И ваша работа. Поэтому готовы платить. Я бы на их месте тоже согласился.

Голубев нахмурился и проворчал:

— Ну ладно, я подумаю. Посмотрим, чем нам помогут официальные спонсоры. Но боюсь, что тут уголовники правы. Ни гроша мы больше в этом сезоне не получим. Раскопки придется свернуть, и бандитам вообще все достанется. Но я же не могу брать деньги у преступников…

— Вы их возьмете у меня, — утешил его старший лейтенант. — А об остальном не задумывайтесь. Вы наших барышень не видели?

По наводке профессора Поручику быстро удалось найти Олимпиаду и Капитолину на краю лагеря. Они с особой осторожностью перебирали фрагменты керамики, а если говорить проще — глиняные черепки. Поручик присел рядом и протянул находку блондинке:

— Это не твои?

Олимпиада с удивлением рассмотрела часы, прочитала надпись.

— Впервые вижу.

Потом посмотрела на Капу:

— Слушай, а может быть, это Семен Яковлевич прислал? Ну, помнишь, тот, который у нас в универе лекцию читал? Он мне сюда недавно позвонил, сказал, что какой-то сувенир отправил. Я толком не поняла, о чем он говорит и чего хочет. Наверно, это он и есть. Но я не понимаю…

Подруга усмехнулась:

— Ну, допустим, чего он хочет, догадаться нетрудно. Только почему он тебя так дешево оценивает? Если бы браслетик золотой или колечко с бриллиантами, я бы поняла. А это… Странно, мужик-то вроде на вид солидный, интеллигентный.

— Вы о ком, девчонки? — поинтересовался старший лейтенант.

Липа и Капа переглянулись, после чего довольно связно изложили ему историю с выступлением в университете господина Бормышева. И о том, что он не на шутку заинтересовался Олимпиадой, также рассказали.

Поручик задумался.

— Да, на любовные ухаживания престарелого ловеласа не очень похоже. Разве что он законченный жлоб. Знаешь, — попросил он блондинку, — я тебя попрошу, на всякий случай надень эти часы. И постарайся не потерять. Во-первых, это пусть и дешевый, но подарок, а во-вторых, очень может быть, они нам еще очень пригодятся. Просто мы пока об этом не знаем.

Профессор Голубев подобрал с земли пустую кастрюлю и ударил в нее, как в набатный колокол. Спустя пару минут все члены экспедиции собрались вокруг него.

— Вот что, ребята, отправляйтесь-ка вы в Керчь, — заявил профессор. — Перекантуетесь пока у нас в общежитии. Здесь ведь сейчас все равно жить негде. Я на днях тоже к вам подъеду, и разберемся. Здесь со мной останутся Валерий, Михаил, Олимпиада и Капитолина. Ну и вы, молодой человек, — обратился он к Поручику.

Голицын согласился, но судьба рассудила по-иному. Когда к полуразрушенному бурей причалу подошел паром из Керчи, его встретили не только студенты-археологи. Здесь же выстроилось отделение пограничников при полном вооружении. Бойцов возглавлял старший лейтенант Кобзарь.

Он держался сурово, но под хмурой маской лицо его так и сияло торжеством. Пользуясь тем, что начальник заставы отбыл на материк, Кобзарь решил проявить инициативу. Он позвонил в Киев на улицу Владимирскую, связался с центральным управлением «службы безпеки» и доложил о нарушителе. Старлей понимал, что таким образом подсиживает своего непосредственного начальника, но считал, что ничего не теряет. Если станет начальником заставы вместо капитана Демченко — хорошо. А если тот усидит — все-таки папа-генерал и все такое, — «безпека» своего не бросит. Найдут местечко. Во всяком случае, терять ему в этой дыре и на той должности, которую занимал, было нечего.