Мастер боя - Виктор Степанычев

Трижды чемпион на короткий миг очутился в полной темноте и пришел в себя уже перед встречей с полом. В последний момент он сумел сгруппироваться и не рухнуть во весь рост. Роткевич мгновенно пришел в себя и вскочил на ноги.

Лицо Весельчака Санни уже не несло улыбки. Похоже, давненько бывший десантник и легионер не получал подобных плюх. Зло тряхнув головой, Роткевич подался вперед, явно желая ринуться в очередную атаку, однако резко остановился. После короткой паузы он неожиданно качнулся и совсем нетвердой походкой шагнул в сторону. Размашисто, будто пьяно взмахнул руками и накренился...

Петр отступил на несколько шагов, внимательно наблюдая за соперником. Короткая передышка пришлась как нельзя кстати. Отчаянная закрутка отозвалась болью в пояснице, и ее требовалось успокоить. И усталость уже давала о себе знать.

После нескольких движений Роткевича он понял, что тот решил категорично поменять школу. Изысканный Восток уступил место родным березкам и квасу. Из досье, собранного Леоном, Петр знал, что его визави владеет русбоем. Правда, в видеозаписях боев ни разу не проскакивали элементы этого специфического вида борьбы. Видимо, это была изюминка, которой Роткевич потчевал избранных.

Более того, Санни-Сапсан использовал редкую разновидность русбоя — «пьяную». Подкорка Петра, выудив из скрытых в беспамятстве тайников информацию, четко идентифицировала этот стиль. Спирально-закрученная динамика старорусской техники боя накладывалась на беспорядочность движений, присущих глубоко нетрезвому мужику. Нельзя было предугадать, куда он шагнет в следующий момент, куда махнет дланью, лаптем, сломается телом... Соответственно, мудрено поставить против такого защиту или провести контратаку. Подобное лечится лишь подобным. Гулять так гулять, решил Петр, а тело клеточной памятью подсказало, как это делать.

Широко разведя руки, словно разглядев товарища по пьяному счастью, Петр свалился на бок и, заплетая кренделями ноги, пошел по кругу. Зрители, еще не совсем разобравшие, что такое выделывает трехкратный суперчемпион, и разглядев, что Петр присоединился к нему, опешив, затихли. Только когда бойцы раз-другой встретились, точнее — столкнулись на площадке, замысловато махнули руками, ногами и снова разошлись, сошлись, махнули... поняли, что происходит на ринге. Сначала редко, а потом все громче и громче стали срываться аплодисменты болельщиков, пока не слились в единый оркестр. Устроители сегодняшнего суперфинала могли быть довольны представлением.

Если зрители были приятно удивлены, то Роткевич — более раздражен. И тем, что пропустил серьезный удар, и тем, что его противник знает, что такое пьяный русбой. И не только знает, но и отлично владеет им.

Несколько отчаянных стачек — так назывался непосредственный контакт бойцов в этом стиле — не выявили явного перевеса ни одной из сторон. Термины сами собой всплывали из глубин сознании Петра. «Стачка», «коромысло», «жердь», «заплот», «вьюшка», «два валенка» — означали соответствующие движения, удары-тычки, защиты. Петр едва не попал в жернова хитрой «мельнички», которую отлично провел Санни-Сапсан. Серия отвлекающих маховых ударов руками должна была закончиться подсечкой с подхватом, но в последний момент Петр свалился в «утицу» и увел-таки ноги от стремящегося к ним «багра» ног соперника. И тут же сам атаковал. Скользящие мощные удары кулаком и локтем в поясницу и солнечное сплетение заставили Роткевича потерять преимущество и уйти скорыми «кренделями» в сторону.

Петр чувствовал, что его тело все больше и больше наливается усталостью. Он едва успевал восстанавливать дыхание в короткие мгновения пауз между атаками. Было заметно, что и Роткевич изнурен не меньше, чем он. Уже не испарина, а густые капли пота покрывали тела обоих бойцов.

Движения бойцов заметно замедлились. С обеих сторон стали проскакивать мелкие ошибки и неточности. Правда, они не использовались соперниками в полной мере. Сил на серьезную атаку и тем паче победный взрыв не хватало. Русбой, требующий значительного расхода энергии, потихоньку сошел на нет. Бойцы перешли на рутинный обмен ударами и стандартные защиты. Гонг, извещающий о конце второго раунда, прозвучал чарующим пением ангелов.

Петр добрался до стульчика, выставленного Леоном у сетки, и почти упал на него. Ни слова не говоря, бывший легионер сунул ему в руку пластиковую бутылку с кривой соломинкой и начал обтирать сухим полотенцем.

Прополоскав рот и хлебнув пару глотков воды, показавшейся ужасно вкусной, Петр уронил руки и расслабил тело. Казалось, нет сил даже пошевелить пальцем.

— Второй перерыв пятнадцатиминутный, — проинформировал его Леон. — Прибегал распорядитель, уточнял.

«Оперативно работают ребята, — безразлично констатировал про себя Петр. — Усекли, что мы здорово выдохлись. Устроили веселуху...»

Он скосил глаза и глянул на Роткевича, над которым суетился его секундант. Выглядел тот не лучше Петра, и весельчаком назвал бы его редкий оптимист. Санни сидел в безвольной позе с закрытыми глазами и без признаков улыбки на лице.

«Вот тебе и яйца всмятку, дружок, — констатировал Петр. — И мозги бараньи...»

Его взгляд автоматически скользнул по трибунам и остановился на центральной ложе. Генерала Слуцкого там не было, но его дочь сидела на прежнем месте у бортика.

Петр отвернулся и прикрыл глаза. Леон энергично хлопотал над подопечным. Интенсивный массаж рук и ног потихоньку снимал закрепощенность мышц и возвращал им чувствительность.

Влажное полотенце, наброшенное на плечи, приятно холодило. Усталость, казалось, уходила, однако Петр понимал, что она лишь прячется в глубине его тела.

Последний раунд суперфинала обещал быть неимоверно трудным — без ограничения времени и с чистого листа. Петр не имел представления, как владеет оружием Роткевич. Ни на одной из видеозаписей, которые достал Леон, тот не работал ни катана, ни шестом. Правда, и Сапсан не знал, в каких отношениях с оружием Великий Дракон. Хотя это не факт. Занятия Петра в спортзале пансионата не были закрытыми. Засадить в укромное место видеокамеру проблемой не являлось. Да и не совсем ясные взаимоотношения Роткевича с Ксенией Слуцкой опять же имели место быть...

«Так, уже шпионские страсти пошли, — вяло констатировал про себя Петр. — И вообще, ее зовут не Ксения, а Мата Хари...»

Страсти не страсти, а биться предстояло. И сдаваться Петр не собирался. Санни-Сапсан прошел через те же сорок минут боя и свежее явно не выглядел. Самым главным сейчас было как можно скорее восстановиться.

Петр сосредоточился и постарался отогнать от себя все постороннее — голоса за сеткой, гудение трибун. Однако шум наплывал в уши и откатывался, словно волны на песчаный берег. Вот волна накатилась... ушла... снова явилась... убежала... Петру вдруг почудилось, что он лежит на нагретых крашеных досках... вода, убаюкивая, поднимает и опускает суденышко и шуршит по песку... утреннее солнце бархатно ласкает кожу... он хочет пошевелить рукой, но ему лень двигаться... Когда это было? И было ли вообще?!. Но кто так громко кричит? Почему ему мешают?! Кто его тормошит?