Жандарм - Андрей Саликов

– Вы в курсе этого договора?

И подпол, потрясенный расправой, мелко кивает.

– Тогда почему вы не сказали сразу, что знает захваченный жиденек.

– Господин Горвиц не велел, – пролепетал интендант.

М-да. Ничего не меняется. Откаты и распиливание, нужные люди в верхах. Господи, как же Сталин сумел совладать с этой сволочью? Похоже, мы опять в дерьме. Наш великий военный министр[43]отдал снабжение армии товариществу Грегера, Горвица и Когана. И в договоре третьим пунктом значилось условие за неделю указать агенту место, куда следует доставить фураж и амуницию.[44]И западные жидки были в курсе всех военных планов Дунайской армии. Стоп, фамилия.

– Как этого хмыря звать? – кивнул на пытающегося встать шпака.

– Горвиц.

– Родственник? – подключился Серафимов.

– Да.

Однако как просветлел наш ротмистр. Похоже, сейчас он их схарчит.

– Да вы не стойте, господин подполковник, присядьте. Я вас понимаю, нервы, но и вы нас поймите… – разливался соловьем Серафимов, и спустя пару минут интендант поплыл. Родственничка незаметно убрали, дабы не мешался под ногами. – Нет, что вы, и мы понимаем это положение. На вас лежит громадная ответственность по снабжению армии, а тут такое…

Вот это да. Беседа, которую мягко ведет ротмистр с интендантом, попутно выявляя имена и даты, впечатляет. Там, где я с помощью ножа узнал дай бог десятую часть, он на обаянии выведал столько, что мне оставалось только молчать и учиться, как надо работать.

* * *

– Вашбродь, впереди засада, – доложил подбежавший ко мне посыльный.

– Обойти ее можно?

Очень не вовремя, мы почти догнали этих долбаных диверсантов. Еще чуть-чуть, и с ними будет наконец покончено.

– Время потеряем, вашбродь. Уж больно хорошее они место выбрали. Крюк часа на два будет, не меньше, – вернули меня к горькой реальности.

– Что делать будем, Сергей Петрович?

Наш охотник за шпионами невозмутим. Отменное качество, если учесть, что прошлую засаду из трех человек мы положили. Ну нет у штурмовиков и саперов навыков команды Овцына. Приметив притаившихся турок, дозор, не обнаружив себя, тихо подполз к ним и просто закидал гранатами. Поэтому и идем сейчас практически слепыми, не зная, где враг и сколько его вообще.

– Что и раньше, Аристарх Петрович, уничтожаем прикрытие и двигаемся дальше.

– Языка бы.

– Неплохо бы. Ефрейтора Иванова сюда, – сказал я стоящему рядом посыльному.

– Есть.

– Ефрейтор Иванов прибыл, вашбродь.

– Пойдем поглядим на басурман.

Пройдя метров семьдесят, ложимся и ползем к паре дозорных, наблюдающих за противником. В бинокль рассматриваю их позицию. Да, расположились гады отлично. Слева открытая местность на пару километров. Правый фланг гораздо лучше. Мелкий кустарник дает достаточно возможности укрыться и в то же время не слишком густой, чтобы помешать пробираться через него по-пластунски. Небольшой уклон дает туркам преимущество, но при наличии у меня четверки снайперов сводится почти на нет. Обойти их можно, но время… И мне не нравится, как легко турецкий командир пожертвовал пятью своими солдатами. Неужели остальные рассчитывают уйти? Какая-то заноза сидит в голове, что-то такое, на что я не обратил внимания… Ладно. Хватит лирики, надо уничтожать заслон, обходить его невыгодно.

– Все плохо?

Ответ на вопрос Серафимова был написан на наших лицах.

– Угу, они выигрывают время, Аристарх Петрович. Час, не меньше, они отыграли. Кстати, а где кавалерия? Они собираются их перехватывать? Пара мест, где они должны были встретить турок, оказалась пустыми.

– Сергей Николаевич, возможно, у них нет столько людей, чтобы перекрыть все пути отхода.

– Может быть, может быть. – Но внутри ворохнулось нехорошее предчувствие, – Семен, сейчас Ефимов пойдет на штурм, ты их прикрываешь, но одного надо подранить.

– Ясно, вашбродь.

– Все, давай на позиции. Теперь ты, – обратился я к молчащему ефрейтору из нового пополнения. – Твоя задача – сыграть роль наживки. Как, сможешь? Подумай, если не готов, говори сейчас, в этом нет ничего страшного.

– Готов, вашбродь, – совершенно спокойно ответил Ефимов. – Тут как на охоте, вроде ты на мишку охотишься, а на самом деле он на тебя.

– Тогда с Богом.

Сибиряки полностью оправдали свою репутацию, спокойно начали скрадывать турок. Но в отличие от первых эти не оказались лопухами.

Выбрав себе отличный НП, я начал смотреть, как будет действовать ефрейтор. Нет, не надо меня обвинять, что вместо того, чтобы командовать, я все пустил на самотек. Отнюдь, в отличие от армейцев у нас вырабатывалась индивидуальная инициатива у бойцов. В горячке штурма, когда любое промедление ведет к поражению, командовать особо и некогда, каждый сам должен уметь действовать. Так что это своеобразный экзамен, жестокий, но необходимый.

Наблюдаю, как тройка Ефимова миновала самый опасный участок, но все-таки не смогла сохранить скрытность. Пара выстрелов, не совсем удачных, но легших довольно близко, третий турок высунулся и сразу получил пулю, Иванов четко сработал. Оставшиеся изредка постреливали, но о точности не приходилось говорить, тройка снайперов не давала головы поднять. В бинокль было хорошо видно, как рядом с едва поднявшимся стволом ударяет пуля. Так продолжалось минут пятнадцать, я не торопил с атакой, поскольку сразу получил пару трупов и с пяток раненых. Турки на это и рассчитывали, но сейчас мне требовался язык, который мог появиться, только если у сибиряков крепкие нервы. Нервы были в порядке, и второй турок сполз вниз, пара пуль в правое плечо, похоже, не жилец: болевой шок, и кровью просто истечет. Третий, вопреки моим ожиданиям, не запаниковал, а продолжал постреливать, постоянно меняя позиции. Происходящее все больше и больше мне не нравилось. Как оказалось, не мне одному. Улучив момент, пока турок перезаряжал винтовку, ефрейтор аккуратно закинул на его позицию «колотушку». Рвануло здорово, похоже, у ребяток при себе имелся динамит. М-да, повезло, иначе при попытке захвата взлетели бы они на воздух.

– Что скажете, Сергей Петрович? – Серафимов осматривал позицию, где еще не выветрилась гарь.

– А что хотите вы услышать, Аристарх Петрович? Мои оправдания? Да, переиграли меня, но то, как они воевали, многое раскрывает. Смотрите, снаряжение самодельное, не обыкновенной пехоты, и сами – лет тридцати, матерые.

– Вот только мне от этого не легче…

И снова погоня, усталость, голод. Есть охота, но, увы, на ходу жуем сухпай. Если честно, то последний час идем уже на силе воли. Должны и турки сдохнуть, ну не железные они, в конце концов.