От братьев Люмьер до голливудских блокбастеров - Николай Львович Никулин

И не удивительно, ведь картина рассказывает, что у любой счастливой пары всегда есть оборотная сторона отношений. Но лучше всего ее никому не знать. Пусть самые потаенные, самые дикие желания остаются во снах и не перебираются в реальность.

Что до самого Кубрика, то если он своим творчеством и угадал чьи-то желания, то не на короткой, а на длинной дистанции. На журналистское «Здравствуйте, я хотел бы увидеть мистера Кубрика» режиссер отвечал: «Его нет дома», и отправлял назойливого корреспондента восвояси – тот невозмутимо поворачивался спиной к мэтру и уходил, так его и не узнав.

При жизни фильмы Кубрика встречали по-разному, но сейчас лишь безумец, похожий на персонажа Джека Николсона, или пострадавший от экранизаций писатель способны метнуть в него критическую стрелу. Режиссер доказал, что можно оставаться независимым, будучи американским режиссером. А это значит полностью контролировать процесс съемки. Это значит делать кино по своему вкусу. Кино Стэнли Кубрика.

Лишь счастливчикам удается не провалиться в засасывающее болото киноиндустрии – никаких рецептов нет, либо повезло, либо не повезло. Конечно, нужно еще воспользоваться случаем и проявить все свои таланты, но порой этого момента нужно ждать всю жизнь. Остальным же достается рутина. Голливуд, нагляднее всех иллюстрирующий работу внутренних органов индустрии – просто потому, что он большой, разросшийся и могущественный гигант, – безжалостен к слабым. Никакой благотворительности, только бизнес. Покуда ты здоров, красив и молод, тебе открыта дорога в большой мир с бесконечными красными ковровыми дорожками, светскими интрижками, вниманием ненасытной прессы, а вот ежели ты… скажем, постарел, то о тебе мгновенно забывают.

Театр, для сравнения, гораздо милостивее: вот, допустим, не сходит со сцены пьеса «Ромео и Джульетта» целых 15 лет, и все эти годы один и тот же авторитетный актер из первого состава играет влюбленного юношу. И пусть за это время он потучнел, облысел, огрубел – в общем, совсем перестал быть похожим на субтильного мальчика из Вероны, он все равно будет продолжать играть. Свою роль он категорически не отдаст. Возраст на сцене – понятие относительное. Смотря как свет поставишь.

А в хищной индустрии кино с человеком могут сразу попрощаться. Как? Просто никуда не приглашать. Забыть. Его молодость и красоту заберет экран и будет вечно хранить их в себе. Звучит зловеще, по-уайльдовски, как неотвратимый приговор изменчивой жизни.

Драматическая картина Билли Уайлдера «Сансет бульвар» (1950) о вышедшей в тираж актрисе Норме Десмонд очень наглядна: если героиня у кого-то еще и вызывает интерес, то лишь у погрязшего в долгах неудачника-сценариста. Как ей не сопереживать? В мечтах она видит себя Саломеей, тогда как мир давным-давно перестал носить туники и покрывала.

Студийные начальники продают мечты и идеалы, и нет смысла хранить стареющую звезду, как бутылку вина в погребе, – она, актриса, с возрастом лучше не станет.

И потому вдвойне удивительно, что в 1962 году был снят ставший затем знаменитым триллер с участием не молодых Мэрилин Монро или Одри Хепберн, а уже пожилых звезд Бетт Дейвис и Джоан Кроуфорд. Хотя, конечно, тут с сюжетом подфартило. Все-таки нужно было играть сумасбродных женщин преклонных лет.

«Лучшее воспоминание о работе с Кроуфорд – то, как я столкнула ее с лестницы на съемках «Что случилось с Бэби Джейн?» – призналась однажды Дейвис.

Режиссер Роберт Олдрич тоже ведь любил обнаженную женскую грудь больше любых драматических кривляний. Зачем ему эти Дейвис и Кроуфорд, раз они даже не разденутся на экране? Однако настоящие взаимоотношения голливудских див уж больно совпадали со сценарными коллизиями. Бетт Дейвис нужно было сыграть заглавную героиню, издевающуюся над своей прикованной к инвалидной коляске сестрой. Добавим безуминку, белый грим и яркую помаду – и вот вам первый образ Джокера в истории кино! А теперь не обойдем вниманием важный факт: Дейвис яростно ненавидела Кроуфорд. Каких только реплик она не отпускала в ее адрес…

«Я бы даже не пописала на Джоан Кроуфорд, если бы она горела».

«Она переспала со всеми звездами кинокомпании MGM, кроме собаки Лесси».

Обе были в свое время конкурентками. Обе – обладательницами «Оскара». Обе и поныне считаются величайшими актрисами американского кино.

Кроуфорд, узнав о том, что в новой картине будет сниматься Дейвис, выпалила: «Я ее по экрану размажу».

Получилась вражда библейских масштабов. На съемочной площадке Дейвис разбила голову Кроуфорд. Перестаралась? Еще бы! Та, в свою очередь, набрала вес, дабы утяжелить Дейвис задачу с переносом немощной сестры на кровать. Нелегкой оказалась и участь самой актрисы, она травмировала себе спину.

Не то их намеренно стравливали голливудские продюсеры, не то это происходило само собой, но, как бы то ни было, фильм получился. И даже оказался в номинации на «Лучшую актрису», где его представляла Девис. А как же Кроуфорд? Где справедливость? А справедливость, по всей видимости, воплотились в решении академиков вручить «Оскар» другому номинанту, так что в противостоянии актрис никто не победил.

Зато победило, по обыкновению, кино. Сформировался особенный жанр – фильмы про пожилых, чаще всего безумных женщин. Можно возразить: в чем, собственно, победа? В том, что вдруг стало возможно эксплуатировать превратный образ старушек? Ну, в общем, да. Именно в этом. Если, разумеется, оставить мораль за скобками.

Говорили же адепты строгого воспитания: не ходите в кино, там один разврат и насилие. И были, конечно, не правы. Разврат и насилие, на которые так соблазнительно указывали борцы за нравственную чистоту, нужно еще было поискать. Но после «Психо» Альфреда Хичкока картины с кровавой резней начали массово выпускаться. На мораль денег можно пожалеть, а на краску или томатную пасту, из которой делалась кровь, создатели ничуть не скупились.

Рецепт успешного кино? Эксплуатация самых низменных инстинктов. В начале XX века театр ужасов «Гран Гиньоль» первым начал прямо на сцене демонстрировать отрубленные конечности и жестокое изнасилование. Он породил моду на всякого рода извращения. И вот уже режиссеры, не испытывая страха и волнения, дерзко берутся за создание эксплуатационных фильмов.

За, казалось бы, постными сюжетами прячется взрывоопасная сексуальность. В фильме «Быстрее, кошечка! Убей, убей!» (1965) вызывает интерес не то, как три героини приезжают на ферму к богатому старику, чтобы его ограбить, а то, что героини эти – стриптизерши. В «Доме большой куклы» (1971) полуобнаженных заключенных красавиц в тюрьме на Филиппинах пытают надзирательницы-садистки. В ленте «Девочки-свингеры из команды поддержки» (1974) героини ради победы своей команды решают переспать с соперниками, дабы обессилить их.