Лидерство во льдах. Антарктическая одиссея Шеклтона - Альфред Лансинг

Вскоре после полуночи западный ветер сменился юго-восточным и значительно ослаб. Почти тут же образовались бассейны с открытой водой, потому что льдины расходились в стороны. Но это продлилось недолго. К утру льды снова сошлись, несмотря на то что небо на севере стало темным, как чернила.

Во время завтрака лед таинственным образом снова разошелся. Маленькие льдинки превратились в одинокие белые пятнышки на темной холодной поверхности воды. Однако, пока люди с надеждой наблюдали за этими метаморфозами, льды снова сошлись. Колебание нарастало, их льдину со всех сторон постепенно начинало заливать водой. К середине утра лед в третий раз разошелся. В половине одиннадцатого раздался громкий крик Шеклтона: «Собрать палатки и подготовить шлюпки!»

Все бросились выполнять свои обязанности. В считаные минуты палатки были собраны, а спальные мешки сложены в шлюпки. Затем шлюпки одну за другой подвезли на санях к самому краю льдины.

Трещина!

Льдина раскололась еще на две части, на этот раз ровно в том месте, где несколько минут назад стояла палатка Шеклтона. Обе льдины быстро расходились в стороны, унося от команды шлюпку «Стенкомб Уиллс» и большой запас провизии. Решение пришло мгновенно — почти все перепрыгнули через разраставшуюся трещину и быстро начали перетаскивать на свою сторону шлюпку и продовольствие.

Затем они ждали… разрываясь между непреодолимым желанием спустить на воду шлюпки, несмотря на риск, и стопроцентной уверенностью в том, что, как только они это сделают, дороги назад уже не будет. Какой бы маленькой ни была их льдина, сейчас она оставалась самой надежной в поле их зрения. Если они ее покинут и льды сомкнутся прежде, чем они найдут более подходящее место, им уже не спастись.

Несмотря на происходящее, Грин ответственно подходил к своим обязанностям. Он приготовил для команды маслянистый суп из тюленя и чайник горячего порошкового молока. Каждый взял свою порцию и съел ее стоя, пристально наблюдая за льдами. Уже было двенадцать тридцать, разводья постепенно расширялись. Все выжидающе смотрели на Шеклтона.

Сейчас их окружала открытая вода, но как долго это продлится? И как долго они смогут оставаться там, где находятся сейчас? Огромная ледяная плита, которая раньше была лагерем Терпения, превратилась в неправильный прямоугольник не более пятидесяти ярдов в длину. Сколько времени пройдет до того, как лед развалится на куски прямо у них под ногами?

В двенадцать сорок Шеклтон тихим голосом отдал приказ: «Спустить шлюпки».

Все оживились. Грин подбежал к своей госпоже Печке и потушил огонь. Некоторые взяли кусочки парусины и завернули в них небольшие порции мяса и жира. Остальные побежали к шлюпкам.

«Дадли Докера» сняли с саней и спустили на воду. Затем все начали передавать друг другу припасы. В эту шлюпку погрузили мешок мяса, жировую печь и сверху поставили то, что раньше было палаткой номер пять. Пустые сани опустили в воду и привязали к носовой части шлюпки. Затем быстро спустили и загрузили «Стенкомба Уиллса» и последним «Джеймса Кэйрда».

В тринадцать тридцать каждый забрался на борт своей шлюпки. Все взялись за весла и поплыли к открытой воде.

Не успели они отплыть от лагеря Терпения, как лед начал смыкаться.

Первые несколько минут были решающими, и это сводило с ума. Гребцы делали все возможное, чтобы работать слаженно, но получалось как-то неуклюже, сказывалось отсутствие практики. Растущее беспокойство сбивало с ритма. Лед, окружавший со всех сторон, мешал веслам свободно двигаться, и, казалось, — столкновение неизбежно. Все, кто не сидел на веслах, разместившись в носовой части, пытались отталкиваться шестами от больших кусков льда, чем периодически провоцировали ощутимый крен шлюпок.

Высокие борта «Джеймса Кэйрда» и «Дадли Докера» стали дополнительным препятствием. Из-за них скамьи оказались слишком низкими для нормальной гребли, и, несмотря на то что под сиденья четырех гребцов в каждой шлюпке подложили ящики с припасами, грести по-прежнему было неудобно.

Сани, привязанные к «Дадли Докеру», постоянно застревали в ледяном месиве, и спустя несколько минут Уорсли, окончательно рассердившись, разрезал веревки, которыми они крепились к шлюпке.

И все же — к удивлению людей и почти без их участия, — несмотря на сопротивление льдов, они довольно успешно шли вперед. Шлюпка продвигалась — на корпус, еще на корпус — и с каждым рывком льды становились менее плотными. Невозможно было точно сказать: раскрывались ли сами льды или же они уплывали ото льдов, окружавших лагерь Терпения. В любом случае удача сейчас была на стороне экспедиции.

Пасмурное небо выглядело ожившим из-за обилия птиц: над шлюпками летали тысячи капских голубков, крачек, глупышей, антарктических серебристо-серых и снежных буревестников. Птиц было так много, что их помет летел прямо в шлюпки, заставляя гребцов плыть, опустив голову. Киты тоже мелькали повсюду. Они со всех сторон поднимались из воды, иногда приближаясь к людям опасно близко, словно убийца из-за угла.

«Джеймс Кэйрд» во главе с Шеклтоном шел первым. Он держал курс на северо-запад до тех пор, пока это было возможно. За ним шел Уорсли на «Дадли Докере», а следом Хадсон на «Стенкомбе Уиллсе». Их голоса, мерно повторявшие «раз… два-а-а… раз…», сливались с криками птиц над головами и шумом волн от движения льдов. Гребцы с каждым движением все четче попадали в ритм.

Черед пятнадцать минут лагерь Терпения скрылся из виду в ледяном хаосе. Но теперь это было неважно. Покрытая сажей льдина, ставшая их тюрьмой почти на четыре месяца — каждый ее участок они знали так же хорошо, как осужденные знают каждую трещинку в своей камере, — которую они почти возненавидели, но о сохранности которой так часто молились, осталась в прошлом. Теперь вся команда находилась в шлюпках… на самом деле в шлюпках, и только это сейчас имело значение. Люди не думали о лагере Терпения. Сейчас для них существовало только настоящее, а значит, грести… плыть… спасаться.

В течение получаса они вошли в область свободного льда, и уже к половине третьего ночи были в миле от лагеря Терпения. Теперь, даже при огромном желании, они не могли бы его найти. Они проплывали недалеко от высокого айсберга с плоской вершиной, на который с северо-запада то и дело яростно обрушивались волны, разбиваясь о его голубоватый лед и поднимая брызги до шестидесяти футов вверх.

Приближаясь к нему с траверза, они услышали постоянно усиливающийся глубокий хриплый шум. И справа увидели лавину ломающегося льда, похожую на водопад высотой не менее двух футов. В ширину это была настоящая небольшая стремительная река, катившая на них свои волны с востоко-юго-востока. Это было отбойное течение — поток воды, попавший в ледяную массу, отталкивался от берега и выносил ее назад в океан со скоростью около трех узлов в час[31].