Симранский Цикл Лина Картера - Лин Картер

и извлёк оттуда кошмарное содержимое (ибо тело Вульга покоилось в могиле уже почти три года), однажды поздно ночью притащив его в грубом мешке прямо к дверям Фриндольфа. Облака скрывали луну и звёзды над Морденхемом, и леденящий ветер продувал город насквозь. Это была ночь, когда свершается чёрная магия, в основном потому, что ненастье отбивает у возможных свидетелей охоту высовывать нос из дому.

Фриндольф готовил тёмный ритуал в своём подвале, подальше от коллекции редких вин. Ладан и камфора заглушали смрад давно уже мёртвого тела, а покрывало на бренных останках Вульга избавляло Фриндольфа от зрелища этих омерзительных мощей. Вокруг покойника и там, куда собирался встать Фриндольф, были вычерчены магические круги со множеством элементов. С превеликой тщательностью в кругах было выведено каждое слово и имя силы и, войдя внутрь круга, Фриндольф убедился, что не нарушил и не стёр ногой ни одну меловую черту. В руке он держал список с именами нескольких богов и покровителей умерших, существ не злых, но с таким мрачным и опасным могуществом, что большинство людей полагало за лучшее не тревожить их покой. Вдобавок Фриндольф достал самую важную вещь для вызывания духа мёртвого — полное имя Вульга, то, которым мальчика нарекли родители, а не то, которым его все называли. Раздобыл его купец до смешного легко: он просто запомнил имя, когда его произнесли на суде. Ему даже удалось притащить, не поломав их, вниз по лестнице из главной столовой огромные и вычурные часы с маятником, так, чтобы точно знать, когда подойдёт нужное время для заклинания. Фриндольф впервые почувствовал благодарность за то, что все посчитали эти часы слишком громоздкими и уродливыми, когда он пытался их продать. Скоро Вульг заплатит за то, что навлёк столько неприятностей на голову своего хозяина. Скоро он вновь станет живым пареньком, встретив Фриндольфа, который будет действовать с холодной обдуманной яростью, а не диким бешенством. На столе в подвале лежало несколько дубинок и плетей, там, где Фриндольф легко мог дотянуться до них. Ещё у купца под рукой были короткий меч и боевой топор, много лет висевшие на стене.

Фриндольф давно решил, что одна-единственная или даже две смерти, были совсем неподходящим наказанием для кого-то, вроде Вульга. Хотя в тёмных гримуарах такая идея никогда не упоминалась, он не видел причин, почему бы не применить ритуал для оживления мёртвых несколько раз на одной и той же жертве. Он собирался убивать Вульга снова и снова, каждый раз используя другое оружие. Если и это его не порадует, то можно будет подумать, как применить дыбу или раскалённое железо, не привлекая внимания соседей. Вульг расплачивался бы за то, что причинил своему хозяину раз за разом, год за годом, пока сам Фриндольф ещё ходит по земле. В урочный час (который, вопреки распространённому мнению, не был полуночью) Фриндольф провозгласил длинное заклинание, призывая дух Вульга из загробного мира в разлагающийся труп. Когда он совершил это, покой ночи расколола гроза, раскаты и громыхание которой Фриндольф слышал даже внизу, в своём подвале. Неужели боги и могущества разгневались на Фриндольфа, богохульно тревожившего мёртвых и выражали своё недовольство? Или это призванные им силы являли свою мощь в буре? Мстительный купец не знал и не хотел знать, поскольку месть всё ближе и ближе подползала в его нетерпеливые руки.

Затем грянул один, последний, но самый внушительный громовой раскат и на мгновение все ритуальные свечи, что зажёг Фриндольф, вспыхнули ярче, словно раздуваемые слабым ветерком. И кости и давно разложившаяся плоть Вульга начали срастаться на глазах у его убийцы. Труп захлестнула волна восстановления и затем давно умерший мальчик с трудом поднялся на ноги. Нагой Вульг стоял перед своим хозяином, бледный, трясущийся и похожий не на того, кто вернулся с того света, а, скорее, на того, кто долго страдал каким-то тяжёлым недугом и был готов отправиться в загробный мир. Вульг не произнёс ни слова, но незамутнённый ужас в его глазах, когда он вновь увидел Фриндольфа, являл собой жалкое зрелище.

— А, маленький ты негодяй! — злорадствовал Фриндольф. — Думал, что избежал заслуженного наказания, верно? Но я по-прежнему твой хозяин и даже смерть не избавит тебя от моей власти или от обращения, которое ты полностью заслужил! — С этими словами Фриндольф схватил со стола хлыст и накинулся на тощую фигурку, стоящую перед ним. Вульг не кричал и не отбивался, как в прошлый раз, он просто упал наземь и стонал. Мальчик не так уж сильно держался за жизнь, в которую его противоестественно вытянули назад и скоро во второй раз истёк кровью от ударов Фриндольфа.

Взяв лопату с длинной рукояткой, Фриндольф мрачно затолкал труп Вульга, который быстро разложился до того состояния, как было перед вызовом, в чулан, где собирался хранить мальчика между воскрешениями. Он ничуть не утешился — мальчик пострадал совсем недостаточно и повторное наказание не было ни так приятно, ни так радостно, как он ожидал. Он подумал, что, когда в следующий раз возвратит Вульга, то даст ему несколько дней или недель на восстановление сил, и что этот юнец и до своей гибели умом не отличался. Таким образом он мог сделать смерть этого отродья более затянувшейся и томительной, и Вульг всё время будет в ужасе ждать своей заслуженной казни, что само по себе уже жуткая кара. Однако на следующий раз, когда Фриндольф стал вызывать дух Вульга, ничего не произошло. Не появился никакой дух, не гневался никакой бог, и труп так и оставался смердящим прахом. На это была причина.

В своём рвении ещё раз наказать Вульга (потому что Фриндольф никогда не считал убийством то, что сделал), а затем избавиться от мерзкого и зловонного трупа, Фриндольф забыл совершить второй переписанный им ритуал, тот, который отсылал дух назад в загробный мир. Это означало, что, когда он во второй раз вызывал Вульга из потустороннего мира, Вульга там не было. Вместо этого дух Вульга бродил по улицам Морденхема, незримый и неосязаемый почти для всех, а тех, что могли видеть призраков, поблизости не оказалось. Вульг был не очень-то доволен. Три года назад он не отправился ни в блаженство, ни на муки, но всего лишь в серое царство, куда попадали те, кто не был достаточно хорош для одного места или достаточно плох для другого. Многие утверждают, что это тоскливое и непривлекательное место, но Вульг, сравнивая его с бедностью и нуждой своих ранних лет, и страданиями и унижениями более поздних, вообще не считал это плохим местом