Плевать на все с гигантской секвойи! - Екатерина Вильмонт

– Ты любишь пирожные? Разве мужчины любят пирожные?

– Почему же нет? Они ведь такие вкусные! Я всегда любилсладкое.

– А какие твои самые-самые любимые пирожные?

Михаил Петрович задумался.

– Наверное, обсыпные эклеры, я их с детства обожаю.

– Ой, правда? Я тоже больше всего люблю обсыпныеэклеры! Со сливочным кремом?

– Естественно, со сливочным. Я один раз купил, а кремоказался из взбитых белков с вареньем, такая пакость!

– Миша, а можно я тебя спрошу…

– Спрашивай!

– Миша, у тебя есть мама?

– Есть.

– Как ее зовут?

– Татьяна Григорьевна. А что?

– А почему ты нас с ней не знакомишь?

– Да ни почему, просто времени не было. Я обязательновас познакомлю и с мамой и с сестрой, просто в самые ближайшие дни! Уверен, вынайдете общий язык. Ты совершенно правильно задал вопрос, приятель. А ещевопросы есть?

– Ага!

– Валяй!

– Можно я тебя буду папой звать? – хриплым отволнения голосом произнес Мишка и выжидательно уставился на старшего тезку.

У Михаила Петровича от умиления защипало в носу.

– Разумеется! Разумеется, можно, малыш! Но тольковсе-таки надо спросить у мамы…

– У мамы? Зачем? Это же наше с тобой дело.

– Оно, конечно, так, но…

– Какое может быть «но»?

– Видишь ли, у тебя ведь был родной папа, мама еголюбила, и ей может быть неприятно…

– Нет, ей не может быть неприятно!

– Почему ты так считаешь?

– Потому что теперь она любит нас, тебя и меня, и ей,наоборот, будет приятно, что у меня есть папа и этот папа – ты… А моего папу ясовсем-совсем не помню, я даже карточки его никогда не видел, у мамы ни однойне осталось… И вообще, она не любит про него говорить…

– Наверное, ей до сих пор больно…

– Нет, теперь уже не должно быть больно, теперь онатебя любит.

– В логике тебе не откажешь, – улыбнулся МихаилПетрович. – Что ж, сынок, теперь я твой папа, с этим не поспоришь!

Черт побери, просто сцена из какого-то слюнявого фильма, нов жизни и впрямь пробирает до слез… Он посмотрел в глаза мальчику, в нихчитался такой восторг и такая любовь, что он не удержался, обнял Мишку, прижалк себе и сглотнул подступивший к горлу комок.

Когда же они сели в машину, Мишка сказал:

– Папа, знаешь, я, наверное, объелся пирожными.

– Живот болит? Или тошнит?

– Нет, просто я сейчас съел бы соленый огурчик.

– Мишка, друг! – пришел в восторг МихаилПетрович. – Я и сам думаю, где бы огурчик раздобыть! Может, заедем нарынок, а?

– Давай!

Они ходили вдвоем по рынку и пробовали огурцы.

– Пап, вот эти суперские! – объявил наконец Мишка.

– Согласен, берем! Слушай, а мама любит соленые огурцы?

– Она любит малосольные!

– Значит, купим ей малосольных.

– А еще мама любит ноготки! – сказал Мишка привиде торговки с яркими, оранжевыми букетами.

Они купили целый ворох ноготков.

– Хорошо, что ты мне сказал… Слушай, а что еще оналюбит?

– Еще она любит семечки.

Купили и семечек.

– А что любит Алюша?

– Зефир в шоколаде!

Так хорошо, что даже страшно, думал Михаил Петрович наобратном пути. Только бы ничего не случилось… Да ерунда, почему обязательнодолжно что-то случиться? «Мать умрет, а сын тебе останется!» Так вот что имелав виду «бзиканутая» ветеринарша! Марина умрет? У него все внутри оборвалось.Глупости, почему она должна умереть, молодая, здоровая, цветущая женщина? Я бысвоими руками удавил эту чертову старуху. Я же теперь не смогу жить спокойно.Сын мне уже достался, и что же? Жить все время, умирая от страха за любимуюженщину? Это какой-то кошмар! Не зря, видно, в Средние века таких старухсжигали… Он прибавил скорость.

– Пап, а «БМВ» лучше, чем «Мерседес»?

– Да нет.

– А ты «мерс» не хочешь купить? Или он слишком дорогой?

– Просто я люблю «БМВ», а почему, сам не знаю.

– А ты на «Феррари» катался?

– Катался. Но это спортивная машина, в ней не слишкомудобно.

– Зато круто! Пап, а ты, когда в путешествиесоберешься, меня возьмешь?

– Так я пока не собираюсь. Я, Мишка, в эти путешествияпускался не просто так…

– А как?

– Ты, наверное, еще не поймешь… Бывает, иногда такаятоска на человека нападает, хоть волком вой…

– А почему?

– Откуда я знаю, от усталости, может быть, отоднообразия жизни.

– Ничего себе! Это у тебя однообразная жизнь? Ты кудатолько не ездишь в командировки, и вообще!

– Ну, во-первых, так было не всегда, а во-вторых… Да я,Мишка, и сам не знаю…

Они подъехали к даче. Посигналили. На крыльцо вышла Алюша.

– Привет! – крикнул Мишка. – А мама где?

– Умчалась твоя мама!

– Куда? – в один голос воскликнули новоиспеченныеотец и сын.

– Не докладывалась, – проворчала Алюша. –Кто-то ей позвонил, она сорвалась и уехала.

Михаил Петрович расстроился и испугался. Что такое моглослучиться?

– Она ничего мне не передавала? Записку не оставила?

– Нет! Сказала, что скоро вернется.

– Пап, позвони ей на мобильник!

– Да она так торопилась, что забыла мобильник настоле, – сообщила Алюша.

Значит, все-таки что-то случилось. Марина вовсе нерассеянная и не забывчивая дамочка. У него вдруг почва ушла из-под ног. Я безнее не могу, я должен хотя бы знать, где она, что с ней… Если она вернетсяцелая и невредимая, я ей объясню, что так нельзя… Что же могло стрястись?Родственников у нее нет, подруг тоже… А что, если она помчалась к какому-нибудьмужчине? Если это Сева, то еще полбеды… Но если не Сева… Я же вижу, как мужикина нее смотрят… Вот на днях, когда мы ужинали в «Обломове», этот смазливыйпевец, забыл, как его… он чуть из штанов не выпрыгнул, все глаза проглядел… Чтоэто со мной, я, кажется, ревную? Почти незнакомое чувство, когда-то очень давноя ревновал свою первую женщину, просто по молодости и глупости, а с тех порникогда… Притворялся иной раз ревнивым, чтобы не обидеть жену, но вот этасосущая тревога, этот страх мне раньше были неведомы… Это, наверное, все-такине столько ревность, сколько именно страх, вызванный идиотским предсказанием… Аведь это предсказание – полная чушь, вдруг радостно сообразил он. «Бзиканутая»сказала «сын родится», а Мишка ведь уже давно родился, десять лет назад! Абольше Марина не может иметь детей! Ура! Все это чепуха на постном масле, иплевать я хотел на все предсказания с гигантской секвойи! У них теперь все такговорили, и Мишка и Марина, им очень нравилось это выражение. А Мишка прав, какя мог не познакомить до сих пор Марину с мамой и Линкой? Да и с Туськой надо ихпознакомить, обязательно! Марина, наверное, обижена на меня, но молчит… А Мишкамолодец, правильный мужик растет…