Сын повелителя сирот - Адам Джонсон

– «Касабланка», – повторил Чон До. – Возьму его.

* * *

Утром они сели на авиабазе Дайс к югу от Абелина, штат Техас.

Привычка к ночным бдениям пригодилась Чон До теперь на другом конце света. Ему не спалось, через пожелтевшие иллюминаторы «Ила» он видел, как к ним подъехали две старинные машины. Там сидели три американца в шляпах, двое мужчин и женщина. Когда «Ил» выключил двигатели, подкатили металлический трап.

– Увидимся через двадцать четыре часа, – сказал доктор Сон, прощаясь с товарищем Буком.

Тот кивнул им и открыл дверь.

В сухом воздухе пахло раскаленным металлом и увядшей кукурузой. Целый ряд реактивных истребителей стоял в мерцающей дали – такое Чон До видел только на плакатах.

У трапа их ожидали трое. В центре стоял Сенатор, вероятно, он был даже старше доктора Сона, но высокий и загорелый, в синих брюках и рубашке с вышивкой. Чон До заметил слуховой аппарат в ухе сенатора. Если доктору Сону шестьдесят, то Сенатор старше лет на десять, не меньше.

Сенатора сопровождал его чернокожий друг Томми, примерно того же возраста, но худощавый, с седыми волосами и морщинистым лицом и молодая полнотелая женщина по имени Ванда, у которой из-под черной бейсболки с надписью «Блэквотер» торчал светловолосый «хвост». На ней была красная ковбойка с серебряными застежками.

– Министр, – сказал Сенатор.

– Сенатор, – произнес министр.

Последовали общие приветствия.

– Пойдемте, – пригласил Сенатор, – мы запланировали небольшую поездку.

Сенатор проводил министра до старой американской машины. Когда министр собрался было открыть дверь со стороны водителя, Сенатор вежливо направил его на другую сторону.

Томми указал на белый кабриолет, на котором хромированными буквами было написано «Мустанг».

– Я должен ехать с ними, – сказал доктор Сон.

– Они в «Тандерберде», – ответила Ванда. – Там только два места.

– Но они говорят на разных языках, – возразил доктор Сон.

Томми сказал:

– Пол-Техаса говорит на разных языках.

«Мустанг» с открытым верхом выехал вслед за «Тандербердом» на проселочную дорогу. Чон До сидел сзади вместе с доктором Соном, за рулем был Томми.

Ванда подставляла лицо ветру, поворачивая голову и наслаждаясь. Далеко впереди и далеко позади Чон До заметил черные машины охраны. На обочине блестело битое стекло. Зачем разбрасывать по стране острое стекло? Всю дорогу Чон До казалось, что здесь произошла какая-то трагедия. А где же люди? Они ехали вдоль колючей проволоки, словно находились в самой обычной контрольно-пропускной зоне. Но вместо бетонных стоек, обмотанных изолентой, стояли столбы из корявых беленых бревен, напоминавших сломанные конечности или старые кости, будто через каждые пять метров кто-то умирал, чтобы можно было построить забор.

– Необычная машина, – сказал доктор Сон.

– Сенаторская, – ответил Томми. – Мы дружим с армии. Он выставил локоть в окно, навстречу ветру. Томми дважды хлопнул по металлу.

– Я воевал во Вьетнаме, – сказал он. – И познал Христа, но мужчиной я стал только после того, как одолжил у Сенатора этот «Мустанг», с мягким задним сиденьем, где познал Мери Макпарсонс.

Ванда рассмеялась.

Доктор Сон поежился на кожаном сиденье.

Чон До видел по его лицу, какое оскорбление ему нанесли этим рассказом: оказывается, он сидит на том самом месте, где Томми сношался со своей подружкой.

– Знаете, – продолжал Томми, – меня тошнит, когда вспоминаю, каким я был. Слава Богу, я изменился. Я женился на той женщине, кстати. И правильно сделал, упокой Господь ее душу.

Доктор Сон заметил рекламу с изображением Сенатора на фоне американского флага.

– Скоро выборы, да? – спросил он.

– Так точно, – ответил Томми. – Предварительное голосование в августе.

– Нам повезло, Чон До, – сказал доктор Сон, – увидеть американскую демократию в действии.

Чон До подумал, как бы ответил товарищ Бук.

– Любопытно, – произнес он.

– Сенатор сохранит свой пост? – поинтересовался доктор Сон.

– Наверняка, – ответил Томми.

– Наверняка? – переспросил доктор Сон. – Не очень-то это демократично.

– Нам говорили, что демократия действует по-другому, – поддержал его Чон До.

– Скажите, – обратился доктор Сон к Томми, – какова будет явка избирателей?

Томми взглянул на них в зеркало заднего вида.

– Зарегистрированных? На предварительных выборах примерно сорок процентов.

– Сорок процентов? – воскликнул доктор Сон. – В Корейской Народно-Демократической Республике явка избирателей составляет девяносто девять процентов – самая демократическая нация в мире! Однако Соединенным Штатам нечего стыдиться. Ваша страна может стать примером для стран с еще более низкой явкой – таких, как Бурунди и Парагвай.

– Девяносто девять процентов? – изумился Томми. – С такой демократией, уверен, скоро перевалите за сто.

Ванда рассмеялась, но, встретившись взглядом с Чон До, лукаво улыбнулась ему, будто он разделял их юмор.

Томми посмотрел на них в зеркало заднего вида.

– Вы ведь на самом деле не верите в «самую демократическую нацию в мире», не так ли? Вы же знаете правду о своей стране, да?

– Не задавай им таких вопросов. Неверный ответ – и у них будут проблемы дома, – предупредила его Ванда.

– Скажите хотя бы, что знаете, что Юг выиграл войну. Хоть это-то вы должны знать, – сказал Томми.

– Вы ошибаетесь, мой дорогой Томас, – возразил доктор Сон. – Насколько мне известно, Конфедерация проиграла войну. А Север одержал победу.

– Его не перехитришь, – улыбнулась Ванда Томми.

– Это уж точно, – рассмеялся тот.

Машина свернула с дороги и остановилась у ковбойского магазина. На парковке стояли только «Тандерберд» и поодаль – черная машина. В магазине гостей ожидали продавцы, чтобы предложить им ковбойские наряды. Доктор Сон перевел министру, что ковбойские сапоги – подарок Сенатора, и он может выбрать любую пару. Министр был в восхищении от этой экзотичной обуви и примерил сапоги из кожи ящерицы, страуса и акулы. Наконец, он выбрал змеиную пару, и продавцы бросились искать его размер.

Доктор Сон перемолвился словом с министром, а затем объявил: «Министру нужно испражниться».

Американцы с трудом сдерживались, чтобы не рассмеяться.

Министра долго не было. Чон До приглянулась пара черных сапог, но он все же поставил их на место. Затем он пересмотрел множество женской обуви, прежде чем нашел ту, которая подошла бы жене второго помощника. Это были желтые плотные сапоги с затейливой вышивкой на носке.