Восемь идеальных убийств - Питер Свенсон

Температура в тот день немного поднялась, и снег по всему городу начал таять. Образовывались лужи, по водосточным канавкам бежали мутные потоки воды, а на улицах было не протолкнуться от пешеходов. Утро выдалось бойкое, и в нашу дверь потек устойчивый ручеек покупателей и любопытствующих.

Незадолго до полудня я сказал Эмили, что пойду домой пообедать, так что не возьмет ли она на себя кассу. Машину я оставил на платной уличной парковке неподалеку от дома, так что сразу сел за руль и по Сторроу-драйв покатил в Ньютон, где немного покрутил по второстепенным улочкам, чтобы добраться до городской библиотеки – огромного кирпичного здания на Коммонуэлс-авеню. «Мелкую рыбку» я нашел на втором этаже и отнес тоненький томик в бумажной обложке к удобному кожаному креслу в углу, возле отдела поэзии. Быстро проглядел названия рассказов в оглавлении, выискивая, полагаю, нечто, что могло указывать на какой-то криминальный сюжет – что-то связанное с убийством или вообще со злым умыслом, – но большинство заглавий оказались либо совершенно заурядными, либо с претензией на художественную оригинальность. «Вечеринка в саду». «То, что потом осталось». «Стало быть, пирамиды». «Платонический поцелуй». Ничего такого в глаза не бросилось, так что я решил прочитать заглавный рассказ, «Мелкую рыбку». Не успел дочитать и до середины, как понял, что особого толку и здесь не будет. В этом произведении Прюитта студент-старшекурсник некоего учебного заведения, в котором легко узнавался Боудин-колледж[94], вспоминает, как в десятилетнем возрасте отец взял его с собой на рыбалку куда-то в район Верхнего Нью-Йорка. Уроки этой поездки – самый очевидный из которых заключался в том, что мелкую рыбу надо выбрасывать, – перекликались с перипетиями нынешней личной жизни рассказчика. Творение не впечатляло. По крайней мере, меня, и я, не осилив и половины, сдался. Потом просмотрел остальные рассказы сборника – и тоже особо ничего не нашел. Честно говоря, и сам толком не знал, что ищу, – наверное, какой-нибудь сюжет, указывающий на нездоровый интерес к мести или правосудию. Заглянул в начало книги проверить, нет ли посвящения, и таковое нашлось, очень простое: «Джиллиан». Я встал и расхаживал по залу, пока не нашел незанятый компьютер, после чего открыл окно браузера и вбил в поисковую строку «Джиллиан», а потом «университет Нью-Эссекса». Больше всего ссылок выскочило на некую Джиллиан Нгуен, которая была преподавателем английского языка и литературы в Нью-Эссексе, пока не получила работу в колледже Эмерсон здесь, в Бостоне. Я запомнил эти имя и фамилию, решив, что обязательно свяжусь с ней, – но только после того, как побольше выясню про Ника Прюитта.

На задней сторонке обложки имелась фотография автора – не такая, как в Интернете. Тоже портрет в три четверти – Прюитт явно считал, что в таком ракурсе смотрится наиболее выигрышно, – но на сей раз на нем была шляпа: фетровая, с лентой, того типа, которую носят детективы в старых фильмах. Как только я ее увидел, то сразу подумал про человека, которого заметил в субботу вечером в конце моей улицы, – человека, который за мной следил. У него была точь-в-точь такая же шляпа.

Перед уходом я еще раз перелистал книгу, чтобы проверить, нет ли на ней охранной радиобирки. Таковой не оказалось, так что я решил отправиться в туалет и спрятать книгу под рубашкой. Но народу в библиотеке было полно, люди входили и выходили, и в итоге я решил попросту выйти с книжкой в руке, словно я уже ее оформил. Я не думал, что ее скоро хватятся, а оставлять в моей библиотечной карточке отметку о том, что я взял на дом книгу Николаса Прюитта, было бы неразумно.

Прошел через рамку – тревожный сигнал даже не пискнул – и на улицу, в залитый солнцем день.

Вернувшись в магазин, отправил Гвен сообщение по электронной почте, чтобы выяснить, не получила ли она еще фотографии книг, которые мы нашли в доме Элейн Джонсон. Потом опять попытался почитать «Тайную историю», но никак не мог сосредоточиться. В конце концов стал просто расхаживать по магазину, поправляя книги на полках и пытаясь решить, что делать дальше.

Когда на свою вторую смену явился Брендон, я решил, что наверняка могу отправиться домой. Вторник, затишье, и предстояло пообщаться с Гвен – то, чего я не смог бы сделать там, где меня могли бы услышать. Убрал «Тайную историю» в свою курьерскую сумку и спросил у Брендона, не возражает ли тот побыть в одиночестве.

Нахмурившись, он произнес:

– Не, это без проблем.

– Ладно, тогда… Звякни, если вдруг чего.

– Заметано.

Опять подморозило, так что весь растаявший снег теперь превращался в лед, тротуары были усыпаны песком и солью. День был солнечный, и я припомнил, что дни уже становятся длиннее, пусть даже зима и не сдаст свои позиции еще как минимум два месяца. Лично я по этому поводу не переживал, если б не лица прохожих, попадавшихся мне навстречу, – бледные, мрачные, полные безнадежного смирения перед этим серым городом и долгой слякотной дорогой к весне.

Чисто по привычке заглянул за витринные стекла отеля «Бикон-Хилл», в бар на первом этаже – интересно, не заседает ли там по обыкновению Брайан, мой компаньон? Сегодня он тоже был там, в одном из своих хорошо знакомых мне дорогущих твидовых пиджаков, – сидел на дальнем конце овальной стойки. Я немного помедлил, подумывая, не присоединиться ли к нему, но тут увидел, как его крупная всклокоченная голова поднимается, а глаза нацеливаются на меня сквозь стекло.

– Привет, Брайан, – произнес я, забираясь на табурет рядом с ним и с любопытством бросая взгляд на недопитый бокал мартини со следами губной помады на ободке.

– Здесь Тэсс, – сообщил мой компаньон, и едва он это сказал, как, обернувшись, я заметил Тэсс Мюррей, его жену на протяжении последних десяти лет, которая, как я заключил, возвращалась из туалета, со свежей помадой на губах.

– Ой, прости, Тэсс, – переполошился я, поспешно освобождая ее табурет.

– Нет, сиди здесь. Мы любим, когда между нами есть какой-то буфер, так ведь, Брай? – Она передвинула бокал к себе, а я уселся между ними.

С Тэсс я встречался гораздо реже, чем с Брайаном, и было очень необычно, что ей вздумалось выпивать вместе с ним, особенно в такую рань и тем более во вторник. Она была уже его второй по счету женой и, по моим расчетам, по меньшей мере лет на двадцать моложе. Все считали, что некогда она была пиарщицей Брайана, занималась раскруткой его произведений от издательства, и что так-то они и познакомились, но я знал, что это не так. Тэсс и в самом деле занималась издательской рекламой – по крайней мере, когда работала полный рабочий день, – но к его книгам касательства не имела. Познакомились они в тот единственный год, когда Брайан принял участие в «Баучерконе»[95], ежегодной конференции писателей остросюжетного жанра. Он обычно туда не ездит, но лет семь назад его сделали почетным гостем, так что волей-неволей пришлось.