Птицы знают лучше - Екатерина Круглова

— В таком случае откланиваюсь. У меня сыч не кормлен.

Степлер радостно тявкнул, он всегда был не прочь перекусить.

***

Не то чтобы в родном мире Саша жила в трущобах, но как выглядит бедный, неблагополучный район представляла. Мир тьмы продолжал удивлять ее спустя долгие месяцы: такое специфическое проявление бедности она предугадать не смогла.

Кто-то из соседей, не способный прокормить даже сыча, завел сплюшку.

Над нормальными трущобами ночью разносятся пьяные вопли, мат, рэп, изредка — цивилизованная, культурная просьба: "Помогите!!!". Переулок Крылова который час условной ночи слушал пронзительный писк. Просто удивительно, как крошечная, с женский кулачок птица способна вынести мозг толпе сов и людей. Сплюшка пищала с ритмичностью метронома и целеустремленностью автомобильной сигнализации. Время от времени она, видимо, уходила в ультразвуковой диапазон, потому что собаки в округе тоже расстроились.

— Заткните ее! — не выдержал наконец какой-то бедолага.

— Безобразие!

— Угу!

— Мне вставать в пять утра!

— Угу-гу!

— Сколько можно?!

— Вя-я-а!!!

Степлер, разумеется, не мог остаться в стороне, когда за окном такое веселье. Саша отшвырнула подушку, вытащила сыча из вольера и выставила на балкон. После чего проснулась окончательно и поняла: в ближайшее время она уже не заснет.

Что-то нужно было делать, по крайней мере, с головной болью — точно. От головы ей всегда помогал горячий душ. Саша вошла в ванную, огляделась, закатила глаза и страдальчески вздохнула, впрочем — не слишком искренне. Деспот в темных очках который раз все сделал по-своему. Он устроил лже-родственнице сюрприз: пока та была в больнице, ее квартирку посетили грузчики и уборщики. Разумеется, незамеченными они в дом не проникли — спасибо Варваре Ильиничне. В противном случае Саша точно заподозрила бы волшебство: все выглядело так, словно никакого вторжения грабителя и волхвов не было. Даже диван оказался копией прежнего, при этом ничего нового не появилось.

Первым делом Саша разозлилась на благодетеля, схватила лист бумаги и размашисто написала: "А где холодильник и домашний кинотеатр?" Пришпилила плакат снаружи на входную дверь. Вспомнила, что домашние кинотеатры в мире тьмы еще не изобрели. Зачеркнула все до холодильника. Зачеркнула холодильник. Поняла, что получилась ерунда, приписала "Какого черта?!", подумала и разорвала послание. "Ладно, — сказала она себе. — Хочет заботиться — пусть. Лишь бы не утюжил мозг."

Выйдя из ванной, Саша обнаружила, что кварталу все еще утюжит мозг маленькая зловредная сова. Мигрень тут же вернулась.

Выскакивать в холодную ноябрьскую ночь с мокрой головой — плохая идея, но Саша забыла об этом. Иссиня-малиновое с белыми искрами слово родилось само собой и должно было обрести свободу.

— ТИШИНА! — крикнула Саша в ночь. И наступила тишина.

Продержалась она недолго — в мире, полном домашних сов, иначе и быть не могло.

— Вя? — осторожно поинтересовался чей-то ушан.

— Угу! — объяснили ему. — Ого-го!

— А ты не верил, что наша соседка — волхв! — торжествующе воскликнул женский голос в доме напротив. Сашу не обрадовали эти слова, напротив — испортили настроение еще больше. Пусть дело сто раз было в споре с мужчиной, а не в личных успехах горе-волшебницы, она все равно чувствовала ответственность.

— Ты гордишься мной? — спросила Саша Защитника. Сыч, которому испортили тусовку, молча плюнул в нее погадкой.

***

Юрий и Ульяна не брали трубку. Потерзав с утра дисковый телефон, Саша в стотысячный раз прокляла отсталый безинтернетный мир и отправилась к друзьям домой. Работа, как и плата за нее, и прежде была нерегулярна, но ключевым все-таки оставалось слово "работа". Саша строго сказала себе: "Не паникуй — выкрутишься!". Увы, бессонная ночь и призрак мигрени мешали поверить в лучшее.

Калитка дома номер восемь на Кленовой улице оказалась распахнута. Она жалобно скрипела на осеннем ветру, заставив Сашу поморщиться: звук напомнил сплюшиные вопли. Саша позвонила несколько раз в дверь, а потом постучала. Кряхтя и ругаясь сквозь зубы, подтащила к окну садовую скамейку и заглянула внутрь. С удивлением обнаружила: в мире, где люди боролись за каждый луч света, кто-то задернул пасмурным днем шторы, но не зажег лампы.

— Либо их нет, либо — одно из двух, — сказала Саша сычу нарочито шутливым тоном. Это не помогло ни ей, ни Защитнику: Степлер окинул дом недоверчивым взглядом и зажужжал на него, как на врага.

Пришло время признать: если лучший друг свалился на тебя в электричке, как с неба, такое вряд ли повторится еще раз. Что-то было не так с этими людьми, и хорошо, если это "что-то" — обычная непорядочность, а не связь с тьмой.

— Они уехали, — сказал у нее за спиной женский голос. — Я уже объяснила вашей подруге.

Саша обернулась: во двор вошла пожилая дама в спортивной куртке. На ее перчатке восседала пестрая сова с огромными, слегка безумными глазами — тот самый иглоног, о котором рассказывала Мила.

— Побросали чемоданы в машину и уехали, даже не попрощались. — ворчливо продолжила обладательница сторожевого сово-пса. — Не очень-то вежливо, я ведь знаю их с самого детства.

— Хотите сказать: такое поведение им несвойственно? — осторожно уточнила Саша.

— Такое поведение никому не должно быть свойственно! — строго воздела палец соседка, а сова подержала ее басистым "Вуф!".

По дороге домой Саша купила газету с вакансиями. Разумеется, можно было обойтись без нее — просто пойти к господину мэру. "Ни-за-что! — сказала себе Саша и тут же вздохнула. — Почему я вечно все усложняю?.."

***

— С чьих поминок идем?

Саша выместила злость на входной двери, и Варвара Ильинична моментально среагировала на шум.

— С похорон моей карьеры.

— Зайди-ка, — поманила ее пальцем старуха.

Саша осторожно пробралась между бесчисленными пакетами и коробками. Она уже знала: в пакетах — сырье: мука, ферменты, дрожжи и прочие игредиенты, о существовании которых Саша прежде не догадывалась. В коробках хранились запчасти аппарата — такие сложные и разнообразные, что поневоле возникала мысль: уж не машину ли времени на спиртовом ходу мастерит отставная волшебница.

— Садись! — с самым что ни на есть серьезным и торжественным видом велела гостье Варвара Ильинична. — Буду читать твою судьбу.

— Спасибо, не надо!

Никогда, ни единой секунды в жизни Саша не верила в гадания, а гороскопы считала кодированием зомби-идиотов. Пулей вылететь из квартиры не позволили все те же мешки и коробки. Несколько секунд промедления — и перед ней появились карты.

— А давайте в "дурака"? Проигравший выносит мусор за двоих, — предложила Саша, глядя на огромную колоду, которую ловко тасовали сухенькие пальцы хозяйки. Шутка получилась сомнительная, и она знала это, как знала, что за карты легли на стол полукругом. Колода Таро определенно служила Варваре Ильиничне долгие годы: она была очень старой, но темной ее сделало вовсе не время и бесчисленные прикосновения. "Жуть и мрак! Не за это ли, на самом деле, лишили волшебницу звания? — подумала Саша. — Вот так дела: на рисунках — сплошные монстры! И на рубашке тоже какая-то инфернальная ахинея".