Грустный оптимизм счастливого поколения - Геннадий Козлов

Все свободное время он проводил со своей невестой. Работая ночью и мотаясь днем, он сильно уставал и, несмотря на хорошее питание, похудел до неузнаваемости. Мы с Викой не могли дождаться, когда же его пошлют обратно в часть.

Наконец это произошло. За выполнение ответственного задания в штабе ему предложили на выбор грамоту или ценный подарок. Он остановился на грамоте, в которой высокий генеральский чин объявил ему благодарность за ликвидацию последствий чернобыльской аварии. На мой вопрос, почему он отказался от ценного подарка, Вова пояснил, что в части его награждали им уже трижды, но ни разу так и не вручили.

Пропустив два года учебы, Вова попал на один курс со Светой. Для Светы поддержка брата была как нельзя более кстати. Теперь было у кого спросить и списать, и, кроме того, Вовины приятели стали ее кавалерами. Правда, развитие событий здесь пошло по другому руслу.

Семьями дети обзавелись, следуя примеру родителей, в двадцать один год. Вова свою невесту присмотрел еще в школе. Света, напротив, вышла замуж совсем неожиданно. Мы с женой имели сомнения относительно выбора детей, но никаких препятствий им не чинили, последовательно придерживаясь принципа развития самостоятельности. Кроме того, перед нашими глазами были примеры, когда вмешательство родителей в этот тонкий процесс приводило в конечном итоге к серьезным проблемам.

Первые браки сына и дочери оказались непрочными, но и в том, и в другом случае у них появились дочки, а у нас замечательные внучки: Катерина и Татьяна. Уже одно это снимает все вопросы о правильности выбора.

После окончания МГУ Света не пошла работать по специальности, поскольку нужно было зарабатывать деньги на жизнь. Она окончила короткие бухгалтерские курсы и затем работала в фирме, в юридической консультации и в магазине. Через несколько лет, вторично выйдя замуж и родив сына, она целиком посвятила себя семье.

Вова проработал годик в моем родном институте, а затем сдал экзамены и поступил в аспирантуру Университета Брауна в США. После успешной защиты диссертации он устроился на работу в один из самых престижных университетов, а именно Принстонский. Через несколько лет у него образовалась новая, интернациональная семья и родилась еще одна замечательная дочка Майя. Каждый год он приезжает на родину, чтобы забрать на летние каникулы старшую дочь. Работа его идет вполне успешно, так что, судя по всему, решение уехать в США было для него правильным.

В 1995 и 1996 годах нам с Викой и внучкой Татьяной дважды удалось съездить весной в Крым, в престижный дом отдыха «Айвазовское», что около Медведь-горы по другую сторону от «Артека». Приезжали мы туда в конце апреля и оба раза были первыми отдыхающими.

Крым всегда хорош, а весной он просто великолепен. Море еще холодное, но зато совершенно чистое и прозрачное, все деревья в цвету. Территория дома отдыха подобна ботаническому саду.

Поскольку до начала мая мы были одни, ничего, кроме столовой и медпункта, в доме отдыха не работало. Пустые корпуса даже не топили, и, чтобы мы окончательно не замерзли, нам выдали электрообогреватель. Все сотрудники были к нам очень внимательны, следили буквально за каждым шагом. Горячую воду включали сразу, как только мы возвращались в номер, и тут же после ухода выключали. Кормили нас усиленно, но в холодной столовой.

Первые дни температура воздуха на улице не поднималась выше 11 градусов, внучка где-то простудилась и заболела. Вика тоже чувствовала себя неважно, поэтому медицинские хлопоты с внучкой я взял на себя. Местный врач, судя по всему, был очень далек от педиатрии, и, когда я предъявил ему заболевшую внучку, он не знал, как к ней подступиться. Нужно сказать, что она тоже для врачей не подарок. Поставить ей градусник – просто пытка, а дать таблетки, тем более сделать укол – только под угрозой смерти.

Жаловалась она на боль в ухе, горле и в низу живота. Врач стал нажимать пальцем в окрестности уха, спрашивая:

– Здесь больно?

– Нет.

– А здесь?

– Нет.

– А где же больно?

– Ну, если так сильно жать, то нигде. Чтобы было больно, нужно тихонечко.

После такого разговора врач потерял всякую уверенность в своих познаниях и выписал бисептол, который должен был помочь от всего сразу. Трудность возникла только с определением дозировки. Он прочитал в справочнике, как это делать, и надолго задумался, так как предстояло решить задачу на пропорцию. Я неплохо это освоил еще в школе и сказал врачу, что следует давать по четверти таблетки. Врач мое безответственное утверждение проигнорировал и погрузился в расчеты. Когда выяснилось, что они подтвердили мою точку зрения и врач понял, что я осуществил их в уме, он не знал, как выразить возникшее ко мне глубокое уважение, и, не найдя ничего лучшего, предложил сесть.

Рассчитать пропорцию было много легче, чем дать эту четверть таблетки ребенку. Бабушка примерно час уговаривала ее и так, и эдак, но безрезультатно. Я в таких случаях уже через пару минут выхожу из себя, и это оказывается куда более убедительным.

Помню, мне пришлось учить сына кататься на двухколесном велосипеде. Минут тридцать я бегал за ним, придерживая сзади, а он при этом норовил так закосить велосипед, чтобы все время чувствовать мою поддержку. Нервы мои сдали, и я совершенно искренне (это крайне важно, так как дети тонко чувствуют фальшь) пообещал лишить его жизни, если он не поедет сам. Это подействовало сразу и безоговорочно. Аналогичный прием я применил и в этот раз, причем снова с успехом.

То ли лекарство, то ли процедура его приема так взбодрили внучку, но она сразу почувствовала себя много лучше, и мы решили подняться с ней на Медведь-гору. По дороге нас обогнала легковая машина. Затем она остановилась и вернулась к нам. За рулем сидел наш врач. Узнав, что мы идем в горы, он испытал второе потрясение за день. Не очень рассчитывая на успех, он посоветовал, в случае удачного возвращения (почему-то казавшегося ему маловероятным), погреть девочке грелкой мочевой пузырь. На что Татьяна заявила, что я могу убивать ее сразу и прямо здесь, но греть «ночевой пузырь» она не даст. Врач, не будучи осведомленным в тонкостях наших отношений, тут же укатил, чтобы не быть свидетелем дальнейшего.

Поход в горы оказался успешным и положительно повлиял на состояние здоровья внучки. Между тем нам еще предстояло принять с ней несколько ингаляций для укрепления горла. После второго сеанса медсестра заявила, что она ляжет в гроб раньше, чем девочка поправится. Бабушке мы не стали рассказывать о наших проблемах и делали вид, что все идет как надо. В назначенное время мы выходили из дому, но к ингаляционному кабинету не подходили даже близко, руководствуясь чисто гуманными соображениями по отношению к медперсоналу.

К концу срока Татьяна стала всеобщей любимицей, и каждый хотел с ней поговорить. В свои шесть лет она была уже умудренной жизнью женщиной. Вот некоторые из ее диалогов.

– Девочка, ты куда идешь, гулять?

– Нет, на танцы, и очень волнуюсь.

– Таня, тебе нравится моя новая картина?