На крыльях. Музыкальный приворот - Анна Джейн

– Руку.

Их взгляды встретились.

И Нина, подумав, все же положила саднящую ладонь на стол. Бинт пропитался кровью. Келла только головой покачал и принялся осторожно разматывать его – чего-чего, а крови он не боялся. Насмотрелся на своем веку.

Он осмотрел ее руку с припухшими ранками, надавил немного и присвистнул.

– Я поражаюсь твоей бесконечной тупости, Журавль, – сказал синеволосый. – Ты стекло не могла вытащить? Оно почти полностью под кожу вошло.

Девушка безразлично пожала плечами. Когда она уезжала из дома, ей было не до стекла, да и не заметила она его, находясь под властью чувств.

Зато поняла, почему бинт пропитался кровью – Келла надавил на ладонь, вгоняя тонкий осколок глубже и раня еще сильнее.

Хозяин квартиры достал откуда-то аптечку и бутылочку со спиртом.

– Припасы? – равнодушно спросила Журавль.

– Не раздражай, – отмахнулся от нее Келла и вышел из кухни, вернувшись спустя минуту с пинцетом и иглой, которые, видимо, ему одолжила девушка в рубашке.

Она же шагала босыми ногами за Келлой следом и выглядела обеспокоенной.

– А что случилось? – спрашивала брюнетка на ходу, а, заметив бинт в крови, остолбенела.

– Это ты ее так?! – почему-то спросила она тихо. – Фим…

Ефим обернулся и одарил ее долгим внимательным взглядом. Кажется, он много чего хотел сказать, но не стал этого делать.

– Просто уйди, Тань, – попросил он раздраженно. – Иначе – влетит.

Девушка обиженно дернула плечом и убежала.

– Очередная шкура? – поинтересовалась Нинка спокойно.

– Повежливее, – одарил и ее тяжелым взглядом Ефим. – Сестра.

– А почему в твоей одежде?

– А я знаю?

И Келла занялся ее рукой. Пинцетом стекло вытащить не получилось. Глубоко вошло.

– Будет больно. Терпи, – почти ласково сказал он Ниночке, беря в руку иглу и дезинфицируя ее спиртом. – Но орать можешь.

– О’кей.

С помощью иглы Келла осторожно вытолкнул стекло из ранки и, бережно поддев его пинцетом, вытащил наружу.

Осколок оказался небольшим. И тотчас полетел в ведро. Нинка не проронила ни звука. Сидела с каменным лицом. И даже ни разу не дернулась.

– Я молодец! Черт, ты как Терминатор, Журавль. Вообще боли не чувствуешь? – с восхищением спросил Келла.

– Чувствую, – отвечала Нинка хмуро. – Просто я умею себя контролировать.

– Демон, в натуре, – на мгновение вернулся в синеволосого тот самый нахальный весельчак, но тотчас исчез.

Парень обработал ранки и был так добр, что даже заново забинтовал блондинке руку.

– Если будет болеть или там гной появится, обратись к врачу, – посоветовал он.

– У меня, кроме тебя, никакого другого гноя не появится, – парировала Нинка, более-менее придя в себя.

Напряжение между ними спало, но неприязнь осталась.

На душе у девушки все-таки полегчало, хотя она и не подавала вида. А больно и правда было. Но не так больно, как сегодня утром в ЗАГСе.

Нина поднялась, молча взяла с полочки кружку и, тщательно обсмотрев и предварительно ополоснув, налила в нее воду из чайника – горло отчего-то пересохло. А на губах до сих пор оставался пьяняще-горьковатый привкус от поцелуя.

Келла молча курил, наблюдая за своей незваною гостьей с подоконника.

– Ты ко мне чаи пить пришла? – спросил он, туша в пепельнице одну сигарету и сразу потянувшись за другой. – Может, пожрать еще сядешь?

Хотелось побольнее уколоть ее – в отместку за то, что она посмела вызвать в нем полузабытые чувства. Но как же хотелось повторить!

– А есть что? – потихоньку приходила в себя Нина.

– Для тебя – нет. Дома ешь. Что случилось, говори, – встал с подоконника Келла и нахально выдохнул дым прямо ей в лицо, зная, как Нинка ненавидит это.

Блондинка стерпела. Прикрыла глаза, но ничего не сказала, только губы ее едва заметно шевельнулись, словно про себя Ниночка шептала слова проклятия, и Ефим обрадовался, как мальчишка. Доводить Королеву было в кайф.

– Есть дело, – с кружкой в руках села обратно за стол девушка. Она внимательно посмотрела на синеволосого: терять ей уже было нечего.

– Какое дело?

– Женись на мне. Иначе старуха не оставит наследство и не даст денег. А они мне очень нужны, – каждое слово застревало в горле, но отступать было некуда. Уже совсем некуда.

– Зачем? – ухмыльнулся Келла. – На новую яхту не хватает? Или на домишко в Испании? Попроси у своих богатеньких бой-френдов, пусть займут, – откровенно глумился он, – раз батя больше не спонсирует.

– У папы проблемы, – тихо сказала Нина, уговаривая себя оставаться спокойной и не брать в руки сковороду, которую она уже приметила. Видимо, сестренка Рыла не убрала ее.

Келла приподнял бровь.

– Даже так? – не очень-то и поверил он, потому как дядя Витя не казался ему тем человеком, у которого могут быть финансовые проблемы. Если только с головой и тупыми детками. Но никак не с баблом. Это же чокнутый расчетливый папаша Журавль. Кто-кто, а уж он-то точно выгоду не упустит.

– О’кей, давай так. Уговоришь меня – женюсь, – вдруг сказал он.

– Как мне тебя уговаривать? – проклиная все на свете, спросила Нина.

– Ты же женщина, знаешь, как уговорить несговорчивых мужиков, – подмигнул ей Келла, явно издеваясь. Но он явно не ожидал, что Журавль вдруг решительно стянет с себя водолазку, бросит ее на пол, подойдет к нему непозволительно близко, положит руки на предплечья и заглянет в глаза.

– Фим, я тут тетрадь забы… – открыла вдруг дверь в кухню его сестра и узрела изумительную картину. – Ой, простите! – прижала она ладонь ко рту, явно подумав не о том.

– Брысь отсюда! – шикнул на нее Келла, оттолкнул Нинку, схватил с пола водолазку и со злостью кинул в нее.

– Дьявол! – крикнул он. – Журавль, ты всегда так решаешь свои проблемы?! С каждым?!

– Не ори, – спокойно отвечала Нина. Водолазка безжизненно лежала около ее ног. – Если хочешь – давай прямо сейчас…

Ее перебили.

– Да я уже ничего не хочу! – Келла стукнул кулаком о стол, а после запустил кружкой, из которой гостья только что пила, в стену. Кружка развалилась на несколько частей, со звоном упав на пол.

Блондинка только головой покачала – сейчас, перейдя грань, она была само спокойствие – ледяное и безмятежное. Только глаза ее были такие насмешливые, как будто бы не она только что унижалась и о чем-то просила, а Келла. Или ему лишь так показалось. Он нависнул над Нинкой, схватив ее за предплечье и прошипел: