Волшебство любви - Ханна Хауэлл

– А как еще можно назвать человека, который едва не позволил себя убить для удобства шайки грабителей, сбежавших в свое логово с несколькими тощими коровами?

– Ну… это чистая правда. Не понимаю, зачем нужно красть друг у друга. И уж точно не пойму, зачем нужно при этом драться и убивать. Но если это делает его глупцом, то выходит, что каждая страна, где есть мужчины, кишит дураками.

– Так и есть, – отозвался Пульхер, сдержав улыбку, когда Избел бросила на него хмурый взгляд. – Да, кстати, он может меня видеть.

Избел не сразу поняла всю важность последних слов брауни. Когда же поняла, то так растерялась, что едва не споткнулась. Очень немногие обладали способностью видеть брауни. И еще меньше людей могли говорить с ними. Кеннет же мог и то и другое.

– Но он не верит в подобные вещи, так?

– Скорее не хочет. Но верит. И борется с этой верой так же свирепо, как с сассенахами, – добавил брауни.

Избел ощутила, как радостно подскочило ее сердце, наполнившееся надеждой.

– Думаешь, у него такие же дары, как у меня?

– У него есть интуиция, девочка. В глубине души он верит в тайные силы. Думаю также, что крепко связан с тобой сердцем, душой и разумом. Так что, возможно, тоже обладает каким-то даром…

– О господи! Но тогда Бандал для него – очень неспокойное место. Я надеялась провести с ним время и смягчить по отношению к себе, пока он не узнает всей правды обо мне и Бандале.

– Возможно, время ты получишь. Вероятно, сейчас – та единственная ночь, когда он может видеть меня и мой народец. Раны его ослабили, и вуаль, которая обычно закрывает глаза смертных, немного соскользнула.

– И все изменится, когда он станет сильнее? Ох, молюсь, чтобы так и было, чтобы этот его дар оказался кратковременным. Судьба выбрала его для меня, Пульхер. Меня тянуло туда, потому что этот человек предназначен мне в супруги. Будет очень трудно заставить его понять это, если он слишком многое и слишком скоро узнает обо мне.

– Ты не сможешь долго скрывать от него правду, девушка.

– Знаю. Но я прошу лишь немного времени, чтобы тронуть его сердце. Иначе страхи заставят его сбежать.

Тихий мерный рокот пробудил Кеннета от сна, и на него тотчас нахлынули воспоминания о чудесном спасении. Он ясно видел прелестную молодую женщину и ее маленького коричневого компаньона. И чувствовал боль, вызванную их усилиями. Они несли его по каким-то узким винтовым лестницам, потом положили на мягкую кровать, обтерли теплой водой и зашили раны. Кроме этого, были еще какие-то спутанные воспоминания, но он их отбросил, не видя в них никакого смысла.

Кеннет провел ладонью по повязкам на правом боку и на правой ноге. Ему было тепло и уютно. К тому же, несмотря на непрерывную боль, росла уверенность, что он уже исцеляется.

Открыв глаза, он с удивлением вскрикнул. Огромный серый кот смотрел прямо ему в лицо – зеленые глаза находились почти на одном уровне с глазами Кеннета. Так вот он, источник тихого рокота…

Осторожно подняв руку, Кеннет почесал кота за ухом. И улыбнулся, увидев блаженство на морде кота. Рокот же стал еще громче. Но такое дружелюбие необычно для кота, и этих животных редко пускали в спальню… Вспомнив ту странную парочку, что его спасла, он решил, что не следует удивляться.

– Слейер обычно не ластится так к людям, которых видит впервые, – донесся мягкий грудной голос с изножья кровати.

Кеннет вздрогнул от неожиданности. «Как она могла войти сюда так бесшумно?» – промелькнуло у него.

– Слейер[3]?

– Да. Ни одна мышь и ни одна крыса не смеет сунуть свой острый нос на мои земли. – Избел почесала кота за ухом, когда он сел перед ней. – Ты сейчас в постели, которую Слейер считает своей. Каждое утро солнце светит в окно справа, и его лучи падают на постель. Кот греется, лежа на одеяле, пока солнце не уходит.

– Так вот почему он ластился ко мне…

– Не только поэтому. Он очень тщательно выбирает себе друзей и подойдет не ко всякому.

Избел шагнула к раненому, ощупала его лоб и щеки и с облегчением вздохнула, отметив, что жара нет.

– Как ты себя чувствуешь?

– Немного слаб, но уверен, что поправлюсь. И чувствую, что хорошо отдохнул.

– Так и есть. Ты спал почти три дня. – Избел едва заметно улыбнулась, увидев изумление на лице рыцаря. – Я дала тебе травяное питье, чтобы ты лучше отдохнул. Поэтому ты спал так долго. Я считаю, что сон – лучшее лекарство для больных и раненых.

– Да, я тоже так думаю. И это объясняет отрывочные воспоминания, в которых я не вижу смысла. Какое-то лицо, несколько слов, не более того…

– Иногда ты приходил в себя.

– Я обязан тебе жизнью. Тебе и этому странному человечку. Где он?

– Появится, как только зайдет солнце.

Избел едва не улыбнулась, когда сэр Кеннет нахмурился. Судя по его лицу, ему не терпелось задать несколько вопросов, но он боролся с этим желанием. Пульхер прав, Кеннет знал, кто ее маленький друг, и ясно его видел. Следовательно, у него дар или даже два, о которых он понятия не имел. Но возможно также, что все это – из-за их тесной связи!..

Но ее восторг по этому поводу быстро померк. Ведь не важно, почему Кеннет мог заглянуть в потусторонний мир. Главное – он способен видеть все, что происходило в доме, и вскоре поймет, какое волшебство царило в Бандале. А это не слишком хорошо… И он упорно отрицал правду о Пульхере, что могло означать лишь одно: все это для него слишком ново. А ведь сэр Кеннет Дэвидсон скоро узнает то, чего большинство людей боятся или же предпочитают вовсе не знать. Значит, у нее вообще не будет времени завоевать его сердце до того, как он обнаружит все ее тайны.

Избел пыталась бороться с почти оглушительным ощущением поражения. Судьба ставила перед ней столько препон, а ведь она знала, что хотела сэра Кеннета Дэвидсона – знала с того момента, как увидела его. Он был невероятно красив, с блестящими густыми черными волосами и темно-карими глазами. А кожа была смуглой, словно он много времени проводил голым на солнце. Кеннет был высок, строен и мускулист; к тому же он не был помечен шрамами. Нижняя губа красиво очерченного рта была чуть полнее верхней, и несколько раз, ухаживая за ним, Избел боролась с сильнейшим желанием коснуться его губ своими. Она почти стыдилась силы своего желания.

Осторожно протянув руку, Избел накрыла его ладонь своими длинными изящными пальцами. Патрик спал с ней несколько раз до того, как умер, и она не нашла в его объятиях удовольствия. По правде говоря, его манера любить оставляла такое чувство, словно ее изнасиловали, покрыв синяками, и унизили. Но каждая клеточка тела говорила ей: если они с Кеннетом станут любовниками, она наконец узнает то, о чем так красноречиво пели менестрели. Узнает то, что ей так отчаянно хотелось узнать. А если все пойдет не так, как решила судьба, – то пусть у нее появится шанс хотя бы один раз лечь с Кеннетом в постель. Возможно, думать так – постыдно, но ей было все равно.